Читать онлайн «История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1». Страница 77

сторонний наблюдатель, но с точки зрения самих персонажей. Однако

намерение было лучше исполнения, и эти повести трудно считать

хорошими или особенно значительными. После первых успехов

Григорович продолжал писать широко задуманные повести и романы,

но вскоре стало очевидно, что он не соперник Тургеневу и Гончарову.

После 1860 г. он писал мало, в основном – незатейливые рассказы

для журналов. Литературная биография Григоровича важнее его

литературной деятельности, потому что именно он в 1845 г.

познакомил Достоевского с Некрасовым и Белинским, а более чем

сорок лет спустя сыграл главную роль в открытии Чехова.

После Деревни и Записок охотника крестьянская жизнь,

изображаемая в сентиментальных, «гуманных» тонах, стала главным

сюжетом произведений романистов реалистической школы. Большая

часть их пала жертвой этой тенденции. Только одна писательница

сделала себе на этом имя. Это была Мария Александровна Маркович,

урожденная Вилинская (1829–1907), писавшая под псевдонимом

Марко Вовчок. Она относится больше к украинской, чем к русской

литературе. По рождению она была великоросска, но, выйдя замуж за

украинского националиста Афанасия Марковича, овладела

украинским языком с такой степенью совершенства, что стала

признанным украинским классиком, и ее проза считается лучшей на

украинском языке. Первая ее книга рассказов из крестьянской жизни

вышла в 1858 г. на украинском языке; она была принята с восторгом

и удостоилась чести быть переведенной на русский язык Тургеневым.

Вторая книга (1859) появилась по-русски. Рассказы Марко Вовчок и

стилем, и трактовкой сюжета отличаются от общего потока

реалистических романов. Ее рассказы – народные, повествование не

обременено не относящимися к делу описаниями и психологией,

характеры написаны отчетливо и с твердой моральной оценкой,

притом ко всему этому добавлено немало здоровой, вполне

ортодоксальной мелодрамы. Крестьяне написаны сплошь белой

краской, их угнетатели-помещики – черной. Однако, несмотря на

несколько наивную монохромную живопись, повествовательное

искусство автора так велико, что становятся вполне понятными

восторги ее первых критиков и ее место в украинской литературе.

Язык ее, как русский, так и украинский, замечательно гибкий и

выразительный, не вполне свободен, однако, от налета сладковатой

сентиментальности.

7. ПИСЕМСКИЙ

Алексей Феофилактович Писемский родился в 1821 г. в

Костромской губернии. Его семья была дворянского происхождения,

но очень бедна. Дед его вел крестьянскую жизнь, ходил за плугом и

остался неграмотным. Отец начал жизнь солдатом, поднялся до чина

майора и женился на женщине из более образованной семьи. Таким

образом, Писемский, хотя и был дворянином, не был типичным

помещиком и во многих отношениях может считаться плебеем.

В двадцать лет он поступил в Московский университет. На него

повлияла тамошняя атмосфера, он стал поклонником Жорж Санд и

завзятым театралом, но остался равнодушен к царствовавшему тогда

общественному и метафизическому идеализму. Основой его

мировоззрения навсегда остался несколько скептический здравый

смысл вместе с сильным русским самосознанием; чужестранное его

не интересовало, но ни Россию, ни русских он не идеализировал и не

разделял националистического идеализма славянофилов. Окончив

университет, он поступил на государственную службу, где с

некоторыми перерывами и оставался всю жизнь. Прежде чем

заняться литературой, он собирался стать актером и проявил к этому

немалые способности. Он навсегда сохранил славу лучшего чтеца

своих произведений среди современников-литераторов. В 1847 г. он

представил в цензуру свой роман Боярщина, но цензор нашел, что

роман дает слишком мрачную картину русской жизни, и его не

пропустил. Таким образом, первым появившимся романом

Писемского стал Тюфяк (1850). Вскоре после этого Писемский стал

членом так называемой «молодой редакции» Москвитянина – группы

высоко одаренных молодых людей (ее лидерами были Островский и

Григорьев). Их воодушевляла любовь к России, более демократичная

и менее догматическая, чем славянофильство. Писемского привлекло

их восторженное отношение к оригинальности и простоте. Но

свойственные ему независимость и недоверие ко всевозможным

теориям и идеям не позволили ему полностью с ними объединиться.

Их духом веет от народных рассказов, которые он писал в начале

пятидесятых годов. На всем протяжении пятидесятых годов

Писемский выпускал шедевры, встречавшие все большее и большее

признание. Вершины популярности он достиг после опубликования

романа Тысяча душ (1858) и реалистической трагедии Горькая

судьбина (1859). Однако, несмотря на свой успех, он был не в ладу со

временем: ему не хватало реформистского жара, восторга перед

разумным прогрессом и веры в социальные теории, вдохновлявшие

Россию тех дней. В 1859 г. он опрометчиво занялся журнализмом, и

после 1861г., когда обстановка изменилась и единодушная

восторженность предшествующих лет сменилась неистовой

партийностью, Писемский пострадал одним из первых. Он вел свой

журнал в духе скептицизма и неверия в прогресс и в молодое

поколение. Достаточно было нескольких довольно безобидных

замечаний по поводу воскресных школ (любимой игрушки того

времени), чтобы вызвать взрыв негодования, вынудивший

Писемского закрыть журнал, уехать в Москву и попробовать

вернуться на государственную службу. В 1863 г. он опубликовал

новый роман – Взбаламученное море, в котором молодое поколение

было изображено сатирически. Естественно, это усилило

враждебность радикалов. Писемский глубоко ожесточился. Он стал

ненавидеть не только радикалов, но и все, что его окружало.

В особенности его возмущала ничем не сдерживаемая оргия купли-

продажи, так характерная для пореформенных лет. Мрачность его

еще усугубилась самоубийством сына. Он стал жертвой ипохондрии,

и она отравила его последние годы. Он мужественно боролся с ней,

принуждая себя писать несколько часов в день, но талант его

приходил в упадок, а популярность еще более. Когда в 1881 г. он

умер, его уже давно не числили среди действующих литераторов.

Писемский во многом отличался от своих современников. В его

произведениях отсутствует большая часть черт, которые я перечислял

как общие для русских реалистов. Прежде всего он свободен от

всякого идеализма, причем в обоих смыслах – как от идей и теорий,

так и от оптимистического взгляда на человечество. В описаниях

низости, мелочности и подлости он не имеет себе равных, и в этом

он истинный наследник Гоголя. Но он гораздо объективнее, чем

Гоголь, да и любой из реалистов, и тоже в двух смыслах. Он писал

жизнь такой, как видел, не подчиняя ее никакой предвзятой идее.

С другой стороны, люди, населяющие его произведения, – не

субъективные создания его воображения, основанные на

экстраполяции личного опыта, как у Гоголя и многих реалистов, это в

самом деле другие люди, увиденные и понятые через родовое

чувство. Другая черта Писемского – наличие в его творчестве четких

контуров, их преобладание над атмосферой. Его люди не купаются в

мягкой осенней дымке, как персонажи Тургенева, но выставлены на

беспощадный солнечный свет. Для его видения характерна

дискретность, а не непрерывность. И с этим тесно связано то, что

элемент интереса в его вещах гораздо сильнее, чем обычно в русской

литературе. В рассказах Писемского есть настоящее быстрое