Читать онлайн «История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2». Страница 30

партийном съезде). Но большевики стали более влиятельны гораздо позже –

только во время мировой войны, и С.-Д. оставались по существу единой

партией. Эсеры, верившие – вслед за народниками – в важность «критически

мыслящего индивидуума», с 1900 по 1906 гг. организовали ряд политических

убийств. Это была романтическая партия, которая привлекала горячие головы –

молодежь, мечтавшую о приключениях.

За несколько лет до 1905 г. русский либерализм, всегда влачивший

жалкое существование, вдруг собрал свои силы и несколько лет

соперничал с социализмом по активному противостоянию правительству .

Была сформирована революционная организация либералов – Союз

освобождения, – и Петр Струве, ценный новобранец, перешедший в либерализм

от марксизма, уехал из России в Штуттгарт, где основал неподцензурную

либеральную газету Освобождение, на время едва не превзошедшую по

популярности выходивший сорок пять лет назад герценовский Колокол.

Неудачная война с Японией (1904–1905) очень помогла росту оппозиции, и три

партии – эсдеки, эсеры и Союз освобождения – объединились против

правительства. В первый период революции все три партии шли рука об руку, и

октябрьской забастовке 1905 г., которая повлекла за собой манифест от 17

октября, материально помогал Союз Союзов – организация представителей

свободных профессий – под руководством либерального лидера Павла

Милюкова.

Но после 17 октября пути либерализма и социализма начали расходиться.

Либералы не приняли участия в вооруженном восстании в декабре 1905 г., а

социалисты бойкотировали выборы в Думу весной 1906 г. Либералы

сформировали партию, получившую название конституционных демократов и

ставшую известной по первым буквам названия – К.-Д. – кадеты.

Самой влиятельной фигурой русского либерализма с девяностых годов до

1917 г. был профессор Павел Милюков (р. 1856), позитивист и убежденный

западник. Он сделал себе имя как историк ( Очерки по истории русской

культуры стали классическим трудом), а после 1905 г. руководил всей

деятельностью кадетской партии, – парламентской и журналистской. Он

действительно обладал организационным гением, но была в нем некая

замедленность реакции, заслужившая ему прозвище «гений бестактности».

Милюков – типичная фигура для традиционного позитивизма и агностицизма

старых русских либералов, но уже перед 1905 г. началось новое движение,

берущее свое начало от Соловьева и стремившееся отождествить либерализм с

христианским идеализмом и по странной, хотя и естественной ассоциации – с

патриотизмом и империализмом. Это движение было наиболее талантливо

представлено работами бывшего марксиста Петра Струве и его

единомышленников, авторов Вех, про которые я подробнее буду говорить в

четвертой главе.

Первая революция была движением, глубоко проникшим и широко

распространившимся. Какое-то время она господствовала над всей русской

общественной мыслью, и даже символисты, которые принципиально держались

в стороне от политики, вдруг стали революционерами и «мистическими

анархистами». Но за минутным возбуждением наступил спад политических –

особенно радикальных – настроений. Годы, последовавшие за подавлением

революции, были временем антиполитического индивидуализма,

66

выразившегося, с одной стороны, в усилении эстетизма и сексуальной свободы,

а с другой стороны, в росте производственных сил капитализма. Наступило

глубокое разочарование в радикализме и во всех традиционных

интеллигентских идеях. Оно усилилось, когда Бурцев разоблачил Азефа

(видного и влиятельного члена партии эсеров, организовавшего несколько

политических убийств) как агента тайной полиции: за этим разоблачением

последовал далеко зашедший распад революционных партий. К 1914 г.

революционные партии потеряли почти весь свой престиж и влияние, и

интеллигенция все больше склонялась к патриотизму и империализму.



Важным результатом революции была относительная (в 1905–

1906 гг. более чем относительная) свобода печати. Исчезла цензура

и, хотя правительство всегда находило средства прижать

оппозиционные газеты, стало возможным обсуждать в печати

политические вопросы. Это естественно укрепило роль ежедневных

газет и ослабило роль журналов – оплота интеллигентского

идеализма. Политика и литература стали расходиться. Политика

стала более практичной, а литература освободилась от

необходимости служить партийным целям.

Самым важным завоеванием революции стало создание парламента с

ограниченными полномочиями – создание Думы. Но Дума к литературе не

имела отношения. В отличие от новых судов, открытие которых произошло на

сорок лет раньше, Дума не возродила ораторского искусства. Про ораторов

Думы с литературной точки зрения много не скажешь. Кадеты были лучшими

из них. Но их самый знаменитый оратор – В. А. Маклаков – до прихода в Думу

уже был адвокатом с установившейся репутацией. А многие из посещавших

заседания Думы утверждали, что лучшим оратором, которого они когда-либо

слыхали, был вовсе не член Думы, а премьер-министр П. А. Столыпин.

67

Глава III

1. Художественная проза после Чехова

Когда Чехов был жив, казалось, что он открыл новый золотой век реализма

и что он является лишь его предтечей. Между 1895 и 1905 гг. один за другим

появлялись молодые писатели (родившиеся между 1868 и 1878 гг.), сразу

выходившие на первый план, завоевавшие всемирную репутацию и

продававшиеся лучше, чем Тургенев и Достоевский. Самыми выдающимися из

них были Горький и Андреев, поэтому движение в целом можно назвать школой

Горького – Андреева – без лишней натяжки, потому что все входившие в него

писатели имели много общих черт, отделяющих их и от старой – дочеховской –

прозаической школы, чьим последним значительным представителем был

Короленко, и от символистов и современного им прозаического движения,

более или менее затронутого символистским влиянием.

Первым по времени и наиболее значительным писателем школы, о которой

мы говорим, был Горький, и следы его влияния можно обнаружить у

большинства остальных членов группы. Причина этого в немалой степени та,

что Горький был первым, кто освободил русский реализм от его прежней

«благовоспитанности» и «пуританства». Русский реализм всегда был морально

деликатным и избегал грубости и откровенности, свойственной французским

романистам. Менее сдержанный внешне, русский реализм по сути был так же

деликатен, как и английский викториан ский роман. Уродство, грязь, а также

физическая сторона сексуальных отношений – все это для старого русского

романиста было табу. Традицию нарушил Толстой, первым заговоривший о

физических ужасах болезни и смерти в Смерти Ивана Ильича и о физической

основе любви в Крейцеровой сонате. Таким образом он внес существенный

вклад в разрушение запретов и условностей девятнадцатого века, и его влияние

на русскую прозу во многом схоже с параллельным влиянием Золя, которого он

ненавидел. Вот одна из «усмешек» истории: «классическое» и «религиозное»

искусство Толстого последних лет было шагом по направлению к Санину.

Начатая Толстым работа по разрушению запретов была продолжена Горьким,

Андреевым и Арцыбашевым. Кроме того, велико было влияние Толстого и как

основателя нового жанра – рассказа с метафизической и нравственной

проблематикой, – который особенно процвел в руках Андреева и Арцыбашева.