Читать онлайн «Тайны мира насекомых». Страница 4

...Сейчас этого муравейника нет, как нет и пустыря, заросшего сурепкой, вьюнками и марью. Здесь на широкой площади у здания исполкома красивые цветники и газоны. Но, проходя по самой западной кромке площади, я всегда внимательно смотрю вниз. Здесь вдоль всего тротуара мелкими гнездами расселились потомки «метростроевцев». Теперь они, может быть, даже охраняют цветы и травы, посаженные людьми. А это куда уж более важная работа!

В лесах муравьям вида Лазиус нигер живется вольготнее. Их «дворцы» возвышаются иногда чуть ли не на метр над поверхностью земли. И бывает даже так — что ни шаг, то муравейник. На малой лесной полянке размещается огромное муравьиное государство. Если бы кто задумал сделать перепись гнезд лазиусов лесной опушки на площади хотя бы в четверть гектара, вряд ли справился бы с задачей: иной раз буквально нет числа молодым незаметным колониям, еще не имеющим насыпного купола. Такие купола имеют только старые муравейники. В отличие от рыжих лесных муравьев, делающих эти постройки из хвои и веточек, холмики лазиусов сплошь земляные. Часто они пронизаны стеблями и корнями трав, сохраняемыми, вероятно, для прочности постройки (а может быть, для каких-нибудь других целей), и напоминают большие болотные кочки.

У меня на стене висит карта, вернее, план всего лишь одного лесочка-колка, обычного для лесостепей Западной Сибири. Мы вдвоем с Сережей в течение нескольких дней добросовестно наносили на карту жилища муравьев разных видов — только крупные, хорошо видимые. Не считая мелких гнезд, тут оказалось не менее десятка холмиков черного лазиуса.

Бегут дни, проходят годы, десятилетия. Старые муравейники пустеют, оседают, а рядом возникают новые — сначала неприметные пещерки, потом маленькие земляные хатки, а затем дома и дворцы. Десятки тонн почвы, поднятой крохотными муравьиными челюстями из нижних горизонтов в верхние. Ведь земля под куполом и его окрестностями буквально изрыта ходами и жилыми камерами. Прикиньте объем надземной постройки лазиусов: она состоит целиком из материала, поднятого на-гора шестиногими землекопами с нижних горизонтов почвы. Полезна ли такая деятельность?

Постоянно перемешивая почву, муравьи регулярно восстанавливают нормальное содержание различных элементов в ее верхних слоях, в первую очередь кальция, соединения которого легко вымываются дождями. Наши исследователи Э.К. Гринфельд и И.А. Крупенников установили, что кислые почвы муравьи подщелачивают, карбонатные — подкисляют.

Все это значит, что в местах, где обитают в достаточном количестве земляные муравьи, не произойдет гибельного для растительности засоления почвы. А сколько дополнительных удобрений в виде остатков добычи, разных органических отходов окажется в земле благодаря муравьям! А вентиляция почвы, изрытой ходами!

По данным русского почвоведа Н.А. Димо, опубликованным еще в 1904 г., муравьи, гнездящиеся в почве нижневолжских степей, выносят на поверхность 1122 кг земли на гектаре площади после одного лишь ливня. И если бы в этих местах «...все муравьиные кучи были бы срыты и полученная таким образом земля равномерно рассыпана по всей площади, то она образовала бы слой около 3 см (0,027 м) толщиной». Вот так муравьишки! Вы, вероятно, не раз замечали, что особенно крупные и сочные ягоды земляники именно на муравейниках черных лазиусов или рядом с ними.

...Ночью прошел небольшой дождик, и поутру на тропинках в саду появились не только свежие холмики лазиусов с отверстиями посередине, но и другие странные сооружения. Вот от гнезда к гнезду идет коридор, слепленный из песчинок и частиц земли, то открытый наподобие желоба — лишь две невысокие стеночки, то в виде туннеля, перекрытый сверху земляным сводом, то ныряющий под землю и вновь выходящий на поверхность через несколько сантиметров.

И по коридору снуют муравьи. Каждый выносит из темного отверстия песчинку и наращивает ею стенку желоба. Их много, строителей, надо спешить. Ведь материал тогда хорош, пока влажен — что песок, что земля, что глина. И всегда так: только пройдет дождь, «кипит работа» у входов в муравейники лазиусов.

Я наблюдал однажды такой же вот полуоткрытый туннель лазиусов, он достигал семи метров в длину. Это сооружение было выстроено сразу после дождя.

Еще большим стимулом для скоростного строительства служит просто роса. Особенно весело идут стройки на садовых дорожках в погожее росистое летнее утро. Поглядите в это время на муравьев — очень интересно!

Высокий крутой берег, под ним широкая, до горизонта, долина. Вдоль нее — цепь озер, больших и малых. Это — остатки реки Камышловки, катившей когда-то свои воды к Иртышу, но уже давным-давно пересохшей. Обманчива синь этих озер, таких красивых издали. Берега покрыты заскорузлой, потрескавшейся на солнце коричневой коркой, ближе к воде полоса вязкого черного ила, на воде хлопья серой пены, а сама вода горько-соленая, мертвая.

Невеселые места, и я не люблю здесь бывать. Мне больше по душе веселый шум березовых перелесков или степной ветер, который несет волнующие ароматы трав, а не грустный запах мертвых водорослей и соленого ила. Но дело есть дело, нужно побывать и тут: давно я собирался узнать, что за насекомые обитают в этих соляных царствах.

Мягко пружинит под ногами плотный ил, подернутый сверху как будто изморозью, — это соль. Мы с Сережей медленно бредем по горячей от солнца прибрежной полосе и, согнувшись в три погибели, внимательнейшим образом глядим под ноги.

Кажется, ничего интересного не увидим и не узнаем: здесь, как видно, насекомым делать нечего. Но зачем по солончаку ползет маленькая жужелица дишириус? Жужелицы-хищники питаются живностью. Но какая добыча здесь в солончаках? Но вот еще один дишириус, еще и еще. А ведь дела не так уж и плохи. Вот на ровной поверхности полувысохшего солончака нарисованы какие-то сложные витиеватые иероглифы этаким красивым выпуклым рельефом: маленькие существа, скорее всего личинки каких-то насекомых, путешествовали под самой корочкой и приподняли ее вдоль всего своего извилистого пути.

А вот и муравьи! Издали узнаю своих старых знакомых — черных лазиусов, они носятся по горячей соляной корке во всех направлениях. Правда, их немного, но все-таки они есть, и это очень здорово. Значит, лазиусы могут жить и в таких суровых условиях.

Но где же их гнезда? Не видно ни конусов, ни четких муравьиных дорожек, безошибочно приводящих к входам. Неужели входы в гнезда — вот эти круглые маленькие дырочки очень правильной формы, словно пробуравленные в солончаке крохотным сверлом? Не должно быть. Для муравьиных гнезд характерно более простое решение архитектуры входа — закругленные или обвалившиеся края, неправильное отверстие. Такие резкие, совершенно круглые дырочки с острыми краями высверливают в земле, по-моему, только личинки хищных жуков-скакунов, подкарауливающие в этих норках свои жертвы, да некоторые одиночные пчелы.