Читать онлайн «Жизнь, учения и изречения знаменитых философов». Страница 30

Преемником его был Плистен из Элиды, преемниками Плистена — Менедем Эретрийский и Асклепиад Флиунтский с их школами, перешедшие к Плистену от Стильпона. До них школа называлась элидской, а начиная с Менедема — эретрийской. Но о Менедеме как об основателе школы мы скажем далее.

Евклид из Мегар Истмийских, а по мнению некоторых, из Гелы (так пишет Александр в "Преемствах"). Он держал в руках также и сочинение Парменида. Последователи его назывались по нему мегариками, потом эристиками, потом диалектиками — первым их так назвал Дионисий Халкедонский за их обычай представлять рассуждения в вопросах и ответах. Именно к Евклиду (по словам Гермодора) укрылись после гибели Сократа Платон и другие философы, устрашенные жестокостью тиранов.

Он заявлял, что существует одно только благо (agaton), лишь называемое разными именами: иногда разумением, иногда богом, а иногда умом и прочими наименованиями. А противоположное благу он отрицал, заявляя, что оно не существует.

Оспаривая доказательства, он оспаривал в них не исходные положения, а выведение следствий. Так, он отрицал умозаключения по аналогии, потому что они опираются или на сходное, или на несходное; если на сходное, то лучше уж обращаться не к сходному, а к самому предмету, а если на несходное, то неуместно само их сопоставление. Поэтому и Тимон пишет о нем (задевая заодно и других сократиков):

Впрочем, какое мне дело до этих пустых празднословов И до Федона, коль это Федон, и до ловкого в спорах Мужа Евклида, мегарцам вдохнувшего страсть к словопреньям?

Диалогов он написал шесть: «Ламприй», «Эсхин», «Феникс», «Критон», «Алкивиад», "О любви".

Среди преемников Евклида находился и Евбулид Милетский, придумавший, между прочим, много диалектических задач: «Лжец», «Спрятанный», «Электра», "Человек под покрывалом", «Куча», «Рогатый» и "Лысый". [220] О нем один из комических поэтов пишет:

Исчез эристик Евбулид, который так нахально Рогатыми вопросами ораторов запутал, Исчез с карта-карта-карта-картавым Демосфеном.

(Дело в том, что Демосфен, по-видимому, был его учеником и, лишь сладив с картавостью, его покинул.) Спорил Евбулид и с Аристотелем и много наговорил на него дурного.

Преемником Евбулида был среди других и Алексин из Элиды, отчаянный спорщик, прозванный за это Укусин. [221] Спорил он более всего с Зеноном. Гермипп о нем сообщает, что он переселился из Элиды в Олимпию и там рассуждал о философии; а когда ученики спросили его, зачем он здесь обосновался, он ответил, что хочет основать школу, которая бы именовалась Олимпийской. Однако, когда припасы у них иссякли, а место оказалось нездоровым, они оттуда ушли, и остаток жизни Алексин провел в уединении, с одним только рабом; и, купаясь однажды в Алфее, он накололся на тростник и оттого умер. У нас о нем есть такие стихи:

Неложную о том передают повесть, Как злополучный пловец, Ныряя, проколол себе гвоздем ногу — Так и достойнейший муж, Философ Алексин, через Алфей плывший, Умер, пронзен тростником. [222]

Писал он не только против Зенона, но и другие книги, в частности против историка Эфора.

К Евбулиду был близок и Евфант Олинфский, написавший историю своего времени; сочинил он и много трагедий, которыми снискал славу в состязаниях. Он сделался наставником царя Антигона, написал для него рассуждение "О царской власти", пользующееся большой известностью, и скончался в преклонном возрасте.

Были у Евбулида и другие ученики, среди них — Аполлоний Кронос, а учеником этого Аполлония был Диодор Ясосский, сын Аминия, тоже прозванный Кронос. Каллимах в эпиграммах пишет о нем так:

…Не сам ли Мом написал на стенах: "Кронос — великий мудрец"?

Он тоже был диалектиком, и некоторые приписывают ему изобретение задач "Человек под покрывалом" и «Рогатый». Но когда он жил при Птолемее Сотере, ему задал несколько диалектических задач Стильпон, и он не смог сразу на них ответить; царь за это его всячески корил и Кроносом называл уже в насмешку. Тогда он ушел с пира, сочинил рассуждение о спорном вопросе и умер от огорчения. Вот наши стихи о нем:

О Кронос Диодор, какие демоны Тебя в унынье ввергнули Такое, что нисшел ты в царство Тартара, Не разрешив Стильпоновых Загадок темных? Звать тебя пристало бы Не Кроносом, а Оносом [223]

Среди учеников Евклида был и Ихтий, сын Металла, знатный человек, против которого сочинил один из своих диалогов киник Диоген; [224] был Клиномах Фурийский, который первый стал писать об аксиомах, категориях и тому подобном; и был Стильпон Мегарский, замечательный философ, о котором — далее.

Стильпон из Мегар, что в Элладе, был слушателем кого-то из учеников Евклида; некоторые говорят, будто он слушал даже самого Евклида, а также Фрасимаха Коринфского, который, по словам Гераклида, был другом Ихтию. Он настолько превосходил всех изобретательностью и софистикой, что едва не увлек в свою мегарскую школу всю Элладу. Филипп Мегарский пишет об этом дословно так: "У Феофраста он отбил Метродора Теоретика и Тимагора из Гелы, у Аристотеля Киренского — Клитарха и Симмия, и даже среди самих диалектиков он сманил Пеония из Аристидовой школы, а Дифила Боспорского, сына Евфанта, и Мирмека, сына Эксенета, вышедших спорить против него, сделал своими страстными приверженцами". Кроме них увлек он и перипатетика Фрасидема, опытного физика, и ритора Алкима, первого из всех эллинских ораторов, и Кратета уловил он в свои сети, и многих иных, и даже Зенона Финикийского. На редкость искушен был он и в политике.

Он был женат и жил с гетерой по имени Никарета (об этом где-то пишет и Онетор). У него была беспутная дочь, которую взял в жены один его друг, Симмий Сиракузский. Так как жила она не по-хорошему, то кто-то сказал Стильпону: "Она тебя позорит!" — "Нет, — отвечал Стильпон, — ни она мне в позор, ни я ей не в честь".

К нему благоволил, говорят, даже Птолемей Сотер: завладев Мегарами, он предлагал ему денег и приглашал с собою в Египет. Но Стильпон из денег взял лишь малую часть, от поездки отказался и удалился на Эгину до тех пор, пока царь не отплыл прочь. Точно так же и Деметрий, сын Антигона, захватив Мегары, распорядился охранять дом Стильпона и возвратить ему разграбленное добро; но когда он спросил у него перечень его убытков, Стильпон заявил, что убытков не было: воспитания у него никто не отнял и знания его и разум остались при нем. [225] А рассуждая с царем о благодеяниях, он так пленил его, что сделал своим приверженцем.

Говорят, однажды он так спросил об Афине Фидия: "Неправда ли, Афина, дочь Зевса, — это бог?" Ему ответили: «Правда». — "Но ведь эта Афина создана не Зевсом, а Фидием?" Согласились и с этим. — "Стало быть, она — не бог!" За это его привлекли к суду Ареопага; он не отпирался, а утверждал, что рассуждение его правильно: Афина действительно не бог, а богиня, потому что она женского пола. Тем не менее судьи приказали ему немедля покинуть город. А Феодор по прозвищу Бог сказал в насмешку: "Откуда он это знает? Что он ей, подол поднимал?" Ибо поистине Феодор был всех грубее, а Стильпон всех тоньше.

Кратет спросил его: чувствуют ли боги радость от наших поклонений и молитв? — а он, говорят, ответил: "Глупый ты человек, такие вопросы задают не на улице, а с глазу на глаз!" Точно так же и Бион на вопрос, есть ли боги, отвечал:

Эту толпу от меня отгони, многоопытный старец!

Нрава Стильпон был открытого, чужд притворства и умел разговаривать даже с простыми людьми. Однажды, когда киник Кратет не смог ответить на вопрос и начал отругиваться, он сказал: "Конечно, тебе легче сказать все что угодно, чем то, что нужно!" А когда Кратет задал ему как-то вопрос, стоя с сушеной смоквой в руке, он выхватил ее и съел. "Пропала смоква!" — воскликнул Кратет. "И пропал вопрос твой, — отозвался Стильпон, — потому что смоква была платой вперед за мой ответ". В другой раз, зимою, увидев продрогшего Кратета, он сказал: "Как видно, Кратет, нужно не просто носить плащ, а с умом!" [226] Недаром кто-то задетый высмеял его так: