Читать онлайн «Бернадот. От французского маршала до шведского короля». Страница 35

Здесь, на севере Германии, маршал Бернадот стал участником одного знаменательного эпизода, на котором стоит остановиться подробнее. В Лауэнбурге дислоцировались около 1500 шведских пехотинцев и кавалеристов, которых шведский король Густав IV Адольф выставил против наполеоновских войск в соответствии с договором от 3 декабря 1804 года с Англией и от 14 января 1805 года — с Россией. Командовал ими полковник и генерал-адъютант фон Мориан — возможно, неплохой офицер, но неспособный к решению крупных оперативных задач. 1 ноября Мориан узнал о приближении французов и получил приказ отступать к морю. Он намеревался в Травемюнде сесть на корабли и перебраться по морю в Померанию.

3 ноября полковник Мориан постучался в закрытые ворота ганзейского города Любека, но власти впустить шведов в город отказались. Тогда они вошли в город без разрешения. Далее полковник Мориан отослал ротмистра Тройли в Травемюнде с приказом конфисковать все стоящие на рейде суда и ждать прихода шведского корпуса, но потом вдруг, не дожидаясь вестей от Тройли, принял решение посадить своих людей на корабли прямо в Любеке.

Утром 5 ноября шведы, не торопясь, заканчивали посадку на любекские суда. Отсутствие спешки объяснялось вполне просто — с моря дул противный ветер, так что первый транспорт со шведами к утру 6 ноября всё ещё болтался в Мекленбургской бухте и находился где-то на полпути к Травемюнде. Кроме того, возникли проблемы с прусскими пограничниками и таможенниками, и прошло некоторое время, прежде чем Мориан получил от Блюхера "добро" на выход в море.

Между тем Бернадот, получив 5 ноября сведения о нахождении шведов в Любеке, отдал приказ перехватить их. Когда погруженные на суда шведы утром протёрли глаза, то увидели, что попали в переплёт: с одной стороны на них смотрели жерла французских, а с противоположной — жерла прусских пушек. Полковника Мориана на месте не оказалось — он предпочёл ранним утром отправиться в Травемюнде по суше. Впрочем, его подчинённые скоро получили от него приказ выходить немедленно в море, но было уже поздно — над головами шведов засвистели пули. Экипажи судов бросились на берег спасать свои жизни.

Шведы приняли меры для того, чтобы самим, без их помощи, поскорее отойти от берега. Офицеры, загнав солдат в трюмы и переодевшись в костюмы любекских моряков, стали сниматься с якорей. Но навигаторов из них за такое короткое время не получилось, и скоро все корабли, один за другим, благополучно сели на мель. Французы сделали несколько предупредительных выстрелов картечью. Сопротивление в таком положении было бесполезным. После коротких переговоров шведы в количестве 1050 человек, б пушек и нескольких сотен лошадей сдались в плен. Уплыть в море и спастись от плена, благодаря мужеству и храбрости лейтенанта Клеркера, удалось только одному кораблю.

Бернадот после Вены получил возможность во второй раз поближе познакомиться со своими будущими подданными. Обращение с пленными, по его приказу, было предупредительным и внимательным. Так, пленный офицер граф Густав Ф. Мёрнер вспоминал, как его привели на допрос к маршалу, как тот лично вернул ему шпагу и как он помог ему в трудную минуту.

Маршал сказал Мёрнеру:

— Дайте мне честное слово, что вы, как пленный, явитесь во Францию, откуда вы можете отправиться куда и когда угодно.

Швед поблагодарил Бернадота и ответил, что при взятии в плен французские солдаты "ободрали его как липку", так что для путешествия у него нет ни гроша.

— Не стоит беспокоиться, — сказал маршал и подвёл Мёрнера за руку к походной шкатулке. — Возьмите отсюда, сколько нужно.

Мёрнер не замедлил воспользоваться этим предложением и хотел было написать долговую расписку, но Бернадот рассердился и сказал, что никаких долговых расписок не потерпит: он не какой-нибудь там банкир, и между честными людьми достаточно одного слова. Естественно, пленные такое отношение оценили по достоинству и несколько лет спустя напомнили об этом князю Понте-Корво, который был уже наследным принцем Швеции.

…Французские части ушли на восток, а маршал Бернадот остался в Любеке до 19 ноября и занялся административными вопросами города. 24 ноября он выехал в Берлин, где был встречен и обласкан Наполеоном. С Пруссией было покончено, Пруссия получила урок и лежала в развалинах. Слабовольному Фридриху III осталось лишь взывать к своему великому предку Фридриху I, чтобы он встал из могилы и спас свой "фатерланд". На очереди были русские, которые медленно шли навстречу французам из Польши. Но приближалась зима, французы готовились уходить на зимние квартиры, располагая свои части от Данцигского залива и далее к югу по всей территории Пруссии. 17 декабря корпус Бернадота добрался до Торна. Доверие Наполеона к маршалу-князю после Любека неожиданно так возросло, что он поставил под его командование корпус Нея и кавалерийский корпус Бессьера.

Общая задача, которую предстояло решить армии Наполеона, была не такой простой. Главнокомандующий русской армией фельдмаршал граф С.М. Каменский, колоритная личность, человек с причудами, то ли притворялся простачком, подражая во всём Суворову, то ли был таковым — разобраться в этом со стороны было трудно. Во всяком случае, он, кажется, недооценивал французскую армию и рвался в бой, чтобы "показать лягушатникам кузькину мать". В первых же боях при Помихово и Курзомбе он, выставив без соответствующего прикрытия тяжёлую артиллерию на передний план, поставил армию в невыгодную позицию.

Скоро его сменил "колбасник" Л.Л. Беннигсен, участник убийства императора Павла I. Беннигсен избрал выжидательную тактику и в решительные сражения с французами не ввязывался. Этот немец на русской службе решил преподнести французам сюрприз и, вопреки ожиданиям в штабе Наполеона, решил воспользоваться именно зимой, для того чтобы прийти на помощь осаждённым Данцигу и Грауденцу, выйти к Висле и провести остаток зимы не в пустой и голодной Польше, а в богатой Пруссии. В конечном итоге он так обессилил французскую армию в частных боях и измотал её по прусскому и польскому бездорожью, что в рядах наполеоновских войск началось недовольство. Наполеон, раздосадованный невозможностью разгромить русских, обвинял во всём короткий день и плохие дороги. Беннигсен заставил противника уважать себя. Русских нигде не ждали. 9 февраля в главном штабе французов в Прейсиш-Эйлау произошла паника: кто-то крикнул: "Казаки!", и маршал Бертье опрометью выскочил из дома и поскакал вон из города. Примерно такое же положение сложилось и на левом фланге французской армии, который занимал 1-й корпус Бернадота.

Корпус, насчитывавший 18 000 человек, вошёл в Польшу в декабре 1806 года, составил часть левого фланга французской армии на участке от Данцигского залива и далее к югу на 90—100 км и прикрывал нижнее течение Вислы. В начале января Наполеон, так и не добившись разгрома русских, отдал приказ уходить на зимние квартиры. Бернадот отправился в Эльбинг, в то время как его части расположились в гарнизонах в городах по линии Браунсберг — Дойтч-Эйлау. Маршал Ней захотел отличиться: в январе 1807 года он ринулся на свой страх и риск в Кёнигсберг, где засел 13-тысячный прусский гарнизон генерала Лестока, но напоролся на решительные действия и отступил. Генерал Л.Л. Беннигсен, воспользовавшись оплошностью Нея, решил разгромить его корпус, ворваться на его плечах на позиции корпуса Бернадота и вытеснить его за Вислу. Ней, получив за неудачный рейд головомойку от императора, медленно отступал на запад, и 25 января авангард русской армии вступил с французами в соприкосновение. Но вместо солдат Нея русских встретили свежие части князя Понте-Корво, который, узнав о неудаче Нея и преследовании его русскими, в спешном порядке собрал часть своих дивизий и выдвинул их навстречу противнику.

Встречный бой начался у местечка Морунген атакой казацкой лавы. Французы выслали навстречу им свою лёгкую кавалерию. Казаки после короткой стычки, как водится, отступили, а Понте-Корво вслед за кавалерией выслал вперёд пехоту, поставил на господствующей высоте артиллерийскую батарею и нанёс противнику значительный ущерб. Сражение продолжалось с переменным успехом, русским удалось даже взять у 9-го пехотного полка ценный трофей — знак орла, но французам вскоре удалось его вернуть. К ним подошли резервы, и русские, потеряв в бою своего генерала, под превосходящими силами противника начали отступать. Бой затянулся до поздней ночи, но решительного перелома так и не наступило. Впрочем, к утру русские сами оставили свои позиции и ушли. Поле боя осталось за Бернадотом. Победа французов имела, между тем, большое стратегическое значение, поскольку помогла сохранить наполеоновской армии линию фронта и спасти от разгрома корпус Нея. Потери французов исчислялись 250 убитыми и 600 ранеными, русские потеряли 600 убитыми, 900 ранеными и 150 человек пленными.