Читать онлайн «Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки». Страница 7

Остается сказать, почему книга начинается с непривычного для нашего уха слова «монизм» и отсюда уже получает направление и вся идеология книги. Речь идет о самом существенном направлении всей культуры и ее движущей силы в конечном счете все привести к одному знаменателю, все унифицировать, все свести, говоря языком масонов, к Единице. Именно к такому всеединству и должен нас привести весь культурный процесс, вся культура с ее культом безличного, бескачественного, в своей сути — пошлого. За этим стремлением к единству. монизму лежит оккультная и талмудическая идея о Всеединстве, как конечной цели всего исторического развития. И ради этого утопического желания политики организуют союзы, ведут войны, уничтожают непохожих, организуют революции и обрекают на голодную смерть миллионы людей.

1998 г. 

ВСТУПЛЕНИЕ.

«МОНИЗМ» И ДЕМОКРАТИЯ

В старое время, дореволюционное, было большинство, жившее обычаями и традициями, преданиями старины из семейной хроники, святцами и псалтырью. И было меньшинство, кончавшее курс в гимназиях или семинариях, приобщенное к книжной мысли и пораженное насмерть желанием переделать мир, следуя мыслям и советам всевозможных мыслителей и философов, у которых, в свою очередь, каждая мысль и каждая идея были заимствованы из других книг и книжечек или уловлены на лету в каком-нибудь великосветском салоне в промежутке между картами, любовницей и вечерним приемом. Приобщенные к книжной премудрости. следующие старой оккультной идее времен «Поэмандра» Гермеса Трисмегиста, в долгих поисках самоназвания, — эти социальные прожектеры наконец обрели свое имя, обнаружив, что они есть часть Универсального Ума, интеллигенции. Они вдруг обнаружили, что рождены не матерью и отцом по естественному ходу человеческих дел, а этим Умом. Поэмандром Гермеса, в отличие от прочей твари, копошащейся в темноте и грязи привычек и традиций, этого наносного ила «веков невежества», рожденных по всем примитивным законам естества. Быстро начитавшись и чего-то нахватавшись от этого «ума», запечатленного во множестве всевозможных книг и журнальных статей, чувствуя себя маленькими прорицателями всемирной эволюции, медиумами прогресса, они и стали его проповедывать. Результаты у всех налицо и более или менее известны каждому из нас не по книгам, но из печального опыта — как личного, так и из семейных преданий и воспоминаний.

Но, взяв власть, они поставили дело создания из нации носителей универсального ума на поток. И сегодня большинство стало тем, чем сто лет назад было меньшинство — интеллигенцией. Продуктами этого дракона оккультизма — Поэмандра, универсального ума, философического и научного, для которого, по самому его принципу, — что китаец, что малаец, что татарин, что француз — все едино. Еврей, как главный двигатель прогресса — не в счет, он над всеми. И у всех один путь движения во времени — путь прогресса, демократии, парламентов, политического шулерства, банков и спекуляций. Все остальное, вне «капитализма» и «социализма» — отсталость и черносотенство. И потому обречено.

И эта идеология, утверждающая, что все люди — лицо в лицо и у всех один путь: к насыщению любой ценой — эта уверенность в том, что вне «измов» нет жизни, а без парламентов, запросов и выборов жить нельзя, нас и сгубили.

И теперь уже большинство, надо признать, и мыслью, и опытом, и творчеством мертво, книжно и невежественно. Нас убили не лагеря и ссылки, не поиски агентов всяческих разведок и даже не собственные демократы. Напрасно ищут виновников в среде большевистских вождей. И не имеет никакого значения, плох или хорош был Сталин или кто другой на том же посту. И все равно, какие решения «там» принимались, и все равно, как они выполнялись. И совершенно безразлично, какие еще преступления отыщут за большевиками, а теперь и за «демократами». Нас убило убожество самой навязанной нам в семнадцатом году идеологии. Идеологии, от которой при ближайшем рассмотрении ничего не остается в человеке, даже малюсеньких убеждений и твердых навыков в оценках и прогнозах, кроме десятка анекдотов и иронических замечаний о «классовой борьбе» и «абсолютном обнищании». Не осталось даже и перехода «количества в качество», и «единства противоположностей». Не осталось в голове и в сердце вообще ничего. Щемящая пустота и желание спрятаться в щель и пересидеть время. С детских лет нас как будто бы приучали к какой-то философии, к каким-то интеллигибельным представлениям, и можно было бы ожидать, что в нашей голове останется какой-то вкус к философии и мы будем знать хотя бы одну-две крохотные философские идеи, не говорю систем. Поразительно, но факт: ничего, — ни мысли, ни идеи. ни простейшего знания «трех составных частей» марксизма, как и самого марксизма. А ведь с детских лет, в школе, институте, на работе — везде, в каждой книге — цитаты, ссылки, обсуждения и осуждения гегелей и шеллингов за их недо...зрелость, недо...мыслие и прочее «недо». И вот кончилась эра диамата и в голове у нас, людей, собаку, кажется, съевших на всех этих философских категориях, сдававших поголовно экзамены по философии, — ровным счетом ничего. В один миг всё забыли, словно ничего такого и не было. Насколько же все это. следовательно, было чуждым нашему уму и сердцу, и здравой потребности понимать и видеть.

Более того, в результате всех этих философских изучении диаматов и истматов поголовно все потеряли всякий вкус к познанию религиозных идей и вообще мыслителей. Потеряли вкус к самой мысли. Более того, потеряли всякое желание самим думать и анализировать. Все — напрокат, штампованное и заезженное.

Да, нас убило убожество навязанной нам идеологии, оставившей нас пустыми, нелюбознательными и безо всякого положительного знания в сфере человеческого духа и мысли. Более того. Мы попали в полосу перманентной революции, поверив одной несложной и ложной мысли, доступной даже таракану: все народы созданы по одному шаблону и должны следовать одной дорогой. Забыв Христа, отвергнув Церковь, поверили, что главное для жизни общества — найти правильные экономические отношения. И если какой народ не смог выбраться в систему банков, компьютеров и знамени цивилизации — бизнеса, то только вследствие своей исконной неполноценности. Эта книжная идея «монизма» доказывается наглядным образом на примере различных стран мира, идущих по этому пути. Представляется, что все это идет стихийно, по законам исторической эволюции, которая из какого-то центра, то ли с планеты Сириус, то ли из Вашингтона, невидимым образом посылает какие-то лучи в пространство, заставляющие все народы следовать по заданному там каким-нибудь Поэмандром пути. Главное, что мы усвоили с детства, — то, что якобы существуют на самом деле «законы исторического развития». И. как «выяснилось», в этом вопросе западные политики и идеологи совершенно согласны с Марксом и Лениным.

Но мысль о том, что заданное движение народов осуществляется столь однообразно только потому, что люди, руководящие народами, имеют один план и одно представление о будущем человечества — кажется почти кощунственной, ибо она сразу заставляет человека думать и сомневаться. И нет ничего опаснее для процесса и монизма, лежащего в его основе, как человек мыслящий, сомневающийся и скептически настроенный к «законам прогресса» и даже к «всемирной культуре».

Нормальный человек должен быть твердо уверен, что есть закон эволюции человеческого общества, то есть прогресс, что эта эволюция творит чудеса, превращая людей из отсталых в передовых и культурных. Что законы прогресса для всех одни и те же. Что на знамени его написаны священные слова, выражающие смысл всего прогресса: бизнес и культура. И что эти святыни сделают человечество когда-нибудь счастливым и святым. С таким идейным багажом, из которого чего не бери — в голове и в душе ничего не прибавится, вот уже более двухсот лет идеологи масонства пытаются вывести новую породу людей. А ее все нет. Но в неимоверных усилиях эту идею регулярно снабжают примерами ее осуществимости. Точь-в-точь, как недавно партийные наши бонзы создавали нам «маяки» социалистического производства и всякого рода стахановцев.