Читать онлайн «Мои друзья». Страница 58

— Я их хорошо кормлю, — возразил я.

— Это ничего не значит, — улыбнулся врач. — Природа заболеваний на почве неправильного обмена, веществ в достаточной мере еще не. изучена, но лечить мы их умеем. Давайте своим собакам ежедневно по стакану пива или по три таблетки пивных дрожжей.

Все же для полной уверенности Леонид Иванович попросил лаборанта сделать микроскопическое исследование струпьев Снукки.

— Возьмите соскобы, — сказал он, — и посмотрите сейчас же.

Пока Леонид Иванович осматривал пациентов, лаборант исследовал под микроскопом кусочек коросты и, вернувшись, доложил:

— Ничего не могу найти: ни грибков, ни чесоточных клещей!

— Ну, этого и следовало ожидать, — с довольной улыбкой возразил врач, уже успевший понравиться мне тем, что не заставлял долго ждать.

Кажется, ему было приятно, что он не ошибся, сразу верно поставив диагноз. Он повторил его, напомнив о пиве и дрожжах.

Поблагодарив врача, повел своих пациентов домой. Собакам лечение пришлось по вкусу. Они с удовольствием глотали круглые дрожжевые таблетки, лакали по утрам пиво и… чесались!

Правда, у Джери зуд как будто постепенно начал уменьшаться, но через неделю нагрянула новая беда.

Я вернулся домой со службы, когда мать сообщила мне тревожное известие:

— Сегодня Джерку весь день рвет. Притихший Джери лежал на своем месте, сжавшись в комок, и даже не поднялся встретить меня, а только виновато постучал о пол своим толстым и твердым хвостом.

От вечерней пищи он отказался. Наутро съел неполную чашку, но через полчаса все целиком изрыгнул на пол.

Я решил выждать еще денек. Раньше иногда бывало, что собак рвало. Однако случалось это очень редко и обычно либо летом в сильную жару, либо когда они проглатывали что-нибудь неудобоваримое. С собаками это случается!

У собак бывает рвота, когда они переедят костей; рвота также может быть симптомом зараженности глистами; но я и в этом отношении всегда тщательно следил за своими животными и периодически — примерно в полгода раз — давал им глистогонные порошки, которые прописывал Дмитрий Александрович.

Назавтра Джери отказался даже от белой булки с молоком. Он как-то сразу необычайно похудел, бока ввалились, кожа обтянула ребра. Дог все время лежал и выходя во двор, не играл со Снукки, а сейчас же торопился обратно.

Опять втроем мы отправились в поликлинику.

Опять Леонид Иванович, встретивший нас уже как старых знакомых, осмотрел собак, внимательно выслушал мой рассказ о болезни Джери и затем сказал:

— Болезнь обмена веществ у него проходит. У эрдельтерьера стало хуже, придется назначить уколы, а там посмотрим, как пойдет дальше. А дога исследуем под рентгеном.

Он сам сделал первую инъекцию. Набрав в маленький стеклянный шприц кубический сантиметр желтой жидкости, он выгнутыми ножничками выстриг на холке Снукки шерсть, смазал это место йодом и, строго сказав мне: «Держите собаку!», вонзил иглу. Снукки вздрогнула, потянулась было мордой назад, но я отвел ее голову. Леонид Иванович быстро протер место укола ваткой, смоченной в спирте, и дружески похлопал эрдельтерьера по спине. Все это было проделано в несколько секунд.

Снукки сунула нос к холке и внезапно громко чихнула. Видимо, запах спирта защекотал ей ноздри. Джери тоже понюхал круглое пятнышко на ее шкуре и неодобрительно покрутил головой.

— А теперь пойдемте с догом, — сказал врач.

В рентгеновском кабинете было пусто и тихо. Помощник щелкнул выключателем; на потолке зажглись две слабенькие лампочки: одна обычная, белая, другая голубая. Полкомнаты занимали металлические стойки с большими фарфоровыми изоляторами и натянутыми между ними проводами. В центре перед узким столом находился аппарат для просвечивания с блестящей головкой в виде конуса, в углу — щит с электроизмерительными приборами.

— Давайте дога на стол, — распорядился Леонид Иванович.

Я скомандовал:

— Барьер!

Джери тяжело вспрыгнул на стол, скрипнувший под его тяжестью. Аппарат для просвечивания пришелся как раз против бока собаки. Джери чувствовал себя неловко и беспомощно топтался, просительно глядя на меня. Я ласково успокаивал его. Снукки, оставшаяся в углу у двери, тоже заволновалась и даже робко подала голос. Врач повернул аппарат и сказал:

— Надо подвинуть собаку, — но, увидев, что длина дога равна длине стола, улыбнулся и навел аппарат на середину корпуса Джери.

Помощник встал за щит.

— Держите собаку, — приказал мне Леонид Иванович. Затем приложил дощечку к Джеркиному боку и скомандовал: — Накал!

Помощник включил на щите рубильник. Что-то щелкнуло и зашипело с негромким потрескиванием. Джери тревожно косился то в сторону шипения, то на врача. Я придерживал его за голову.

— Свет!

Голубая лампочка потухла. Стало так темно, что в глазах появилось ощущение какой-то неловкости.

— Ток!

Потрескивание прекратилось. На доске, которую Леонид Иванович прижимал к боку Джери, появилось зеленоватое светящееся пятно.

— Дайте жесткость!

Пятно быстро разгоралось. На светло-зеленом фоне возникли расплывчатые продолговатые тени. Они приняли очертания ребер. Слабое зеленоватое свечение проникало через Джеркино туловище, как через запотевшее стекло, и только кости в какой-то мере задерживали его. Это и были удивительные икс-лучи, названные по имени открывшего их немецкого ученого Рентгена — рентгеновскими, столь необходимые ныне в медицине, с помощью которых распознаются многие болезни.

Леонид Иванович слегка передвигал дощечку. Он просматривал желудок собаки. Попросив меня подержать одну ручку, он свободной рукой помял Джеркин живот. Кончив исследование, скомандовал:

— Свет!

Щелкнуло. Зеленое световое пятно исчезло, комната осветилась. Джери спрыгнул со стола. Доктор сказал:

— В желудке инородных тел нет. Нужно показаться терапевту.

Леонид Иванович был настолько любезен, что сам провел нас по коридору в приемную врача.

Беленькая козочка (еще один пациент!), стоявшая близ дверей со своей хозяйкой, увидев собак, испуганно прижалась к стене. К шерсти ее был прикреплен шнурок от термометра: козе измеряли температуру.

Старенький согнутый доктор, к которому подвел нас Леонид Иванович, сдвинул на лоб очки и опасливо спросил:

— Не укусит?

Вставив себе в уши черные резиновые трубочки, он принялся прослушивать дога, пугливо поглядывая на его серьезную морду.

Выслушав и выстукав Джери, доктор покачал головой и сказал:

— Приведите еще раз. Нужно будет понаблюдать.

В течение шести дней я каждое утро ходил с собаками в поликлинику. Уже после двух посещений они привыкли к этому. Уничтожив утреннюю порцию еды, они садились около меня и ждали, когда наденут на них ошейники. Выбежав за ворота, мои больные сразу направлялись знакомой дорогой к речке, затем через пешеходный мостик и дальше, вдоль по улице, поднимавшейся в гору. У больших деревянных ворот они останавливались и, тычась носами в щель между створками, ждали, когда я догоню их.