Читать онлайн «Секс, наркотики и экономика. Нетрадиционное введение в экономику». Страница 10

Пример со спортом показывает не то, что в нашей экономике неправильно оцениваются различные виды деятельности, а скорее то, как хорошо работает рынок труда. Гонорары спортсменов персонифицированы и зависят только от их личных достижений. В этом спорт полностью отличается от любой другой отрасли, где суммы заработной платы охватывают большие категории людей и где очень сложно вычислить, какова производительность труда отдельного человека или отдельной группы. Даже если мы располагаем данными об индивидуальных уровнях оплаты, производительность труда должна вычисляться с учетом таких показателей, как квалификация, опыт работы или семейное положение. Что касается спортивных звезд, то здесь существуют объективные показатели для измерения результатов каждого спортсмена.

Действительно, приятные для экономистов новости состоят в том, что лучшие игроки получают сегодня самые высокие гонорары! И это несмотря на то, что рынок труда в большинстве видов спорта недостаточно конкурентен и открыт, по крайней мере, после первоначального подписания. Например, до недавнего времени американские профессиональные команды заключали долгосрочные эксклюзивные контракты с игроками, в которых оговаривалось исключительное право переводить игроков в другую команду. В европейском футболе перевод (трансфер) игрока до сих пор связан с выплатой больших выкупов одних клубов другим. Европейские спортивные чиновники наконец приступили к обсуждению этой системы. Ни в одной другой индустрии, кроме Голливуда, работодатели не могли так долго присваивать человеческий капитал своих служащих. Недавний переход на систему индивидуальных контрактов в американском спорте доказал, что зарплата становится выше, если права на достижения игроков принадлежат им самим, а не работодателям.

Данные о профессиональном спорте в США также свидетельствуют о существовании в 1960-е и 1970-е годы очевидной расовой дискриминации в оплате, которая практически исчезла к 1990-м годам. Объяснение подобных изменений, по-видимому, состоит в том, что в эти годы фанатам перестала нравиться идея смешанных команд — ведь до 1947 г. в бейсболе были только белые игроки, — и они были готовы ходить на игры таких команд только при более низких ценах за билеты. (Но это продолжалось только до определенного момента, поскольку фанатам все-таки хочется, чтобы их команда выигрывала.) К 1990-м годам фанатов перестал волновать этот вопрос, мода на дискриминацию у болельщиков в американском спорте «испарилась», что могло послужить толчком к более широким изменениям в отношении общества к расовым проблемам. Недавние исследования показали, что команда, выплачивающая те же взносы в фонд заработной платы, что и ее конкурент, но использующая больше черных игроков, будет иметь лучшие экономические показатели. Другими словами, команды могут платить меньшие деньги за равноценные способности, если игрок не белый.

С появлением в спорте теории «свободной воли» гонорары спортсменов могли бы вырасти, но в то же время у команд стало меньше стимулов вкладывать средства в таланты. Как и во времена первых киностудий Голливуда, команды раньше могли тренировать неизвестных игроков и вначале терпеть большие убытки от многих из них, но затем они компенсировали вложения наградами, когда им наконец удавалось раскрутить сильную новую звезду. Согласно теории «свободной воли», игроки как команда выступают лучше, но как мы знаем, некоторые играют гораздо лучше, чем остальные. Остальные могут совершенно не иметь успеха.

Все это может сделать стремление к карьере спортивной звезды еще более рискованным предприятием, чем когда-либо раньше. Чтобы добиться успеха в спорте, нужны годы упорной работы, при этом высок риск неудач, травм и просто невезения; но возможность получить действительно высокий доход, похоже, действительно уменьшается. Знаменитости будут играть лучше, но их становится все меньше, а обычный средний игрок будет играть хуже.

Еще не ясно, сократит ли это в будущем количество потенциальных спортсменов. Качество в спорте повышалось, но и оно может уменьшиться, если сократится количество потенциальных спортсменов. Недавно американские вла дельцы команд использовали подобные аргументы, борясь с решением ограничить рост гонораров для ведущих игроков, независимо от того, состоят они в данной команде или являются самостоятельными игроками. И это еще одно уникальное явление на рынке труда.

Раньше в защиту старой системы резервных контрактов говорили, что свободная конкуренция на спортивном рынке труда позволит богатым командам захватить всех лучших игроков, что сделает соревнования совершенно скучными, потому что они всегда будут выигрывать. Однако известная экономическая теорема, впервые выдвинутая Рональдом Коузом, гласит, что с точки зрения экономической эффективности не важно, кому принадлежит право собственности — в нашем случае, право собственности на человеческий капитал игроков, — потому что каждый владелец хочет получить максимум прибыли. Распределение ресурсов в любом случае должно быть одинаковым. До тех пор, пока команды могут свободно торговать игроками, игроки будут переходить туда, где они могут создать максимальную рыночную стоимость, как если бы они самостоятельно конкурировали непосредственно на рынке труда- Теорема Коуза[3] в большей или меньшей степени действует в некоторых видах спорта. В этих случаях нет доказательств, что уровень качества команды поднялся по сравнению с прошлым. В других же видах, например в высшей бейсбольной лиге (как сказали мне рассерженные фанаты), возник ощутимый разрыв между лучшими игроками и рядовыми.

Тем временем, спортивные франшизы (лицензии) продаются за все большие деньги, таким образом, их ценность увеличивается, несмотря на большие взносы в фонды заработной платы. Поэтому, последние соглашения о заработной плате между владельцами можно расценивать только как попытку получить обратно некоторые виды экономической ренты, которые когда-то были им доступны и которые они потеряли с приходом теории «свободной воли».

Таким образом, уже по крайней мере две сферы оказались интересными с экономической точки зрения, а ведь мы не затрагивали увлекательную историю отраслевой структуры профессионального спорта. Команды не совсем похожи на компании из любой другой сферы бизнеса. В отличие от большинства обычных компаний (от Microsoft до уличного кафе), которое хотело бы уничтожить конкуренцию, спортивным командам монополия совсем не подходит. Им нужны конкуренты, и они должны быть достаточно квалифицированными, чтобы соревнование между ними было интересным. В противном случае потенциальные зрители будут вместо спортивных программ смотреть телешоу «Большой брат»[4] или «Слабое звено» (боже мой, ведь телекомпаниям гораздо дешевле купить такое шоу, чем оплачивать право на трансляции крупных спортивных событий). Если футбол или бейсбол в 20 в. были эквивалентами римских гладиаторских боев, то в 21 в. эти ужасные состязания личностей могли бы найти себе новый аналог, если профессиональный спорт станет слишком скучным.

Антимонопольная политика, применяемая в США в отношении профессионального спорта, долго не могла определить, следует ли расценивать спортивные команды как отдельные компании, которые должны участвовать в конкуренции, но на самом деле сговорились между собой, или, напротив. Лига — это единая организация, результатом деятельности которой является конкуренция между командами. В этом случае конкуренцией следует считать отношения между разными лигами и разными видами Спорта. (В США команды в данный момент времени соревнуются только в одном чемпионате, а в Европе, как правило, в нескольких одновременно: в лигах и кубках, международных и домашних.) На практике, широкое распространение получила последняя точка зрения, вместе с рядом важных антимонопольных исключений, которые должны, например, разрешить коллективную продажу телевизионных прав или позволить владельцам заключать коллективные соглашения по структуре оплаты. Аналогичным образом, в Великобритании Суд по ограничительной практике (U.K’s Restrictive Practices Court) согласился с предложениями Премьер-Лиги и позволил ей коллективно продавать права на трансляцию матчей своих команд, поскольку это будет поддерживать финансовое равенство между клубами и помешает лучшим клубам забирать себе большую часть потенциальных прибылей от телетрансляций при заключении сепаратных сделок с телекомпаниями.