Читать онлайн «Северная Корея - вчера и сегодня». Страница 75

Поэтому в книжных магазинах, примерно четверть всех книг составляли труды Ким Ир Сена и Ким Чжон Ира, еще примерно столько же - комментарии к ним и литература по "идеям чучхе", остальное - специальная, техническая и детская литература, а также художественные произведения, тоже обычно рассказывавшие о деятельности Ким Ир Сена или, реже о боевых и трудовых подвигах "пламенно преданных" своему Вождю корейцев (впрочем, даже и таких произведений в магазинах было очень немного). Большую часть Музея изобразительных искусств занимал раздел современного корейского искусства, в котором почти все картины были либо прямо посвящены Ким Ир Сену, либо являлись иллюстрациями основных корейских лозунгов, выполненными в духе самого казенного соцреализма.

Такая политика в области культуры, не могла не дать своих результатов. Ни один из 5-6 наших соседей по общежитию (студентов университета!) вообще ничего не слышал ни о Великой французской революции, ни о Гражданской войне в США. Только один из них назвал двух европейских писателей (это были Шекспир и Дюма), остальные же знали только корейские и русские литературные имена. Впрочем, и советская литература для них кончалась на середине пятидесятых годов, с концом сталинского периода. Последними по времени из изучаемых ими (на филологическом факультете) произведений были некоторые рассказы военных лет ("Русский характер" А.Толстого), а самыми современными советскими писателями - Александр Островский и Михаил Шолохов. Полностью неведомой для корейских студентов оказалась литература соседей - Китая и Японии. Весьма скромные познания проявили они и в истории своей страны. Более или менее знали опрошенные период Когуре, но вот события других эпох корейской истории известны им очень слабо и приблизительно, да и то, что они знают, сводится в основном к списку реальных или мнимых побед корейского оружия над внешними врагами. Правда, в вопросах родословной Ким Ир Сена все студенты проявляли потрясающую осведомленность и весьма квалифицированно могли рассказать о том, кем был прадед или двоюродный дядюшка Великого Вождя. А речь идет ведь здесь о студентах лучшего вуза страны, многие из которых стремились читать, буквально проглатывали все те немногие содержательные книги, какие только можно было достать в стране. Беда только в том, что книг таких было очень немного, и картина окружающего мира, которая в них содержалась, была весьма далека от действительности.

Теперь - о пхеньянских музеях. Всех их можно было разделить на две категории: музеи в точном смысле этого слова и так называемые "музеи заслуг" - "сачжоккван". Первых было немного - исторический музей, музей корейского искусства, этнографический музей, музей истории революции и мемориал победы в Отечественной войне, а вот вторых в Пхеньяне, как и в провинции имелось невероятное количество, они были едва ли не в каждом крупном городе, при некоторых предприятиях и учреждениях. Полное название этих музеев - "Музей революционных заслуг Великого Вождя".

Но оформлены так только "кимирсеновские" музеи, о других же (историческом, например) этого сказать нельзя. В музее изобразительного искусства мы были шокированы, увидев, что картины ХVII-ХIХ веков висят на простых беленых стенах прямо над батареями отопления, а экскурсовод, показывая их, преспокойно водит по картине указкой. Водит именно по картине, по самому ее полотну, так что даже раздается иногда характерный шелест трущей о старую бумагу указки, а вся картина буквально ходит ходуном и качается из стороны в сторону. Увидев это впервые, мы, советские экскурсанты, буквально замерли с открытыми ртами. Пораженные таким хранением произведений искусства, мы спросили, не копии ли это. "Нет, подлинники", спокойно ответила экскурсовод и повернулась к соседней картине великолепному позднесредневековому пейзажу с видом Пхеньяна. "А вот здесь, - сказала она с приличествующей случаю патетической интонацией, - мы можем увидеть место, на котором ныне величественно высится статуя родного Великого Вождя!" - и вновь ткнула указкой в картину, в то ее место, где был изображен холм Мансудэ. В то же время посвященные всякой официальной тематике картины второго раздела хранятся вполне прилично и уж никто, разумеется, не помышляет о том, чтобы тыкать указкой в физиономию Ким Ир Сена, который изображен на большинстве картин раздела современной корейской живописи.

Говоря о корейцах, нельзя не подчеркнуть их невероятного, фантастического трудолюбия. Оно проявлялось во всем, повсюду. Да, положение северокорейской экономики было непростым, но если она все-таки существовала и как-то функционировала, то это - заслуга миллионов людей, которые, трудясь в тяжелых, порою немыслимо тяжелых условиях, ухитрялись почти без помощи каких-либо машин и механизмов выполнять сложные операции, изготовлять довольно совершенные станки и оборудование.

Порядок и чистота в Пхеньяне поддерживались образцовые, несмотря на полное отсутствие любых уборочных машин. Все подметалось и выскребывалось, поребрики тротуаров белились, все деревья аккуратно обкладывались камешками, стволы их тоже белились. Но самое поразительное - это газоны. Никаких газонокосилок не было и в помине, так что газоны вручную... нет, не выстригались - выщипывались! Часто, идя по улице, можно было увидеть группу женщин, которые, сидя по-корейски, на корточках, руками или специальными пинцетиками выщипывали траву на газоне. Как-то мне пришлось увидеть и вообще грандиозную в своем роде картину: на центральной площади Пхеньяна - площади Ким Ир Сена, сидели на корточках два или три десятка кореянок и выщипывали траву, проросшую между бетонными плитами.

Как же живут сами пхеньянцы? Говоря об этом, нельзя забывать, что Пхеньян - это привилегированный город, право жить в котором дается далеко не всем и жители которого имеют куда больше возможностей для удовлетворения своих материальных потребностей чем те, кто живет за его пределами. Тем не менее, назвать большинство пхеньянцев богачами никак нельзя.

С начала шестидесятых годов все снабжение в КНДР основывалось на карточной системе, носящей всеохватывающий характер. Нормируется абсолютно все: от телевизоров до риса, от холодильников до ботинок, ассортимент товаров свободной продажи исчезающе мал. Без карточек в магазине можно, пожалуй, купить только книги да канцелярские товары. Фактически торговли как таковой в КНДР не существовало несколько десятилетий: с начала 60-х годов и до середины девяностых годов в стране ничего не продавалось, но все распределялось. Цены на продукты, отпускаемые по карточкам, были, однако, низкими и носили скорее символический характер. Однако нормировалось абсолютно все, поэтому-то на руках у населения, несмотря на низкий уровень заработной платы, скапливались деньги: ведь тратить их было некуда.