Читать онлайн «Северная Корея - вчера и сегодня». Страница 68

Во всем городе вообще, а в трущобах - особенно, очень много детей. Десятки их бегают по дворам, копаются в земле, играют, так что порою приходилось буквально не отрываясь смотреть себе под ноги, чтобы не отдавить ручонку какого-нибудь карапуза, который с открытым от изумления ртом смотрит на "дядю-иностранца". Надо сказать, что иностранец - зрелище редкое, многие видели их только в кино.

В связи с этим вспоминается конфуз, который произошел с одним моим знакомым - молодым советским дипломатом. Однажды он зашел в небольшой магазин при общежитии для студентов-иностранцев, где работала продавщица женщина лет 35. В тот раз на работу она пришла со своей пятилетней дочкой, которая, похожа, впервые увидела живого иностранца. Впрочем, вскоре стало ясно, что она их до этого все-таки видела - в кино. Поскольку появляющиеся в северокорейских фильмах носатые иностранцы - это почти всегда коварные и злобные янки, "американские империалисты", то вежливая девочка поздоровалась с моим знакомым, назвав его так, как подобных ему людей называют в виденных ей фильмах: "Здравствуйте, дяденька американская империалистическая сволочь!"

Но вернемся к жизни пхеньянских кварталов. В трущобах есть водопровод, но не канализация, так что жителям приходится пользоваться одним общим туалетом на 5-10 домов. Разумеется, ни о каком смывном туалете речи не идет, и те из наших соседей-студентов, кто приехал из провинции, говорили, что такое устройство как унитаз они впервые увидели в Пхеньяне. Впрочем, и в Пхеньяне современные туалеты были тогда (как, впрочем, и сейчас) только в многоэтажных домах. В индивидуальных домах часто нет и водопроводных кранов, поэтому среди однообразных крыш домов то тут, то там мелькает причудливая крыша беседки. Это не просто беседка, а водопроводная колонка - центр жизни целого квартала. Рядом с колонкой есть небольшая площадка, где возятся дети, в самой беседке набирают воду и стирают женщины.

Время от времени попадались в трущобных районах и, так сказать, здания общественного назначения - видимо, помещения для собраний и работы низовых административных органов. Это были те же лачуги, но только расписанные лозунгами и увешанные плакатами. Впрочем, лозунги висели и на стенах многих обычных домов. Как нам объяснили, все жители обязаны время от времени писать и вывешивать для всеобщего обозрения всякие призывы типа: "Да здравствует Любимый Руководитель Ким Чжон Ир!" или "Все на достижение "темпов 80-х годов"!". Надо сказать, что особого рвения в этом вопросе население как-то не проявляло и лозунг, мелко и кое-как написанный корявыми буквами на узком листочке, выглядел отнюдь не впечатляюще.

В октябре-ноябре по всему городу в массовом порядке шла заготовка традиционной корейской острой маринованной капусты - кимчхи. Каждый взрослый кореец (или, по другим источникам, каждая семья) имеет право купить по карточкам 80 кг капусты. В солнечные и еще не очень холодные ноябрьские дни весь город занят изготовлением кимчхи. Женщины режут капусту и возятся с приправами. Хорошо приготовить кимчхи - дело чести каждой кореянки, ведь если это блюдо вкусно, то оно может заметно скрасить однообразие обычного корейского питания. Мужчины тоже не сидят без дела: они копают ямы под огромные глиняные кувшины, в которые женщины засыпают изготовленную ими смесь. Сверху эти ямы перекрывают досками так, чтобы остался небольшой люк, закрываемый сверху деревянной крышкой. Получается своеобразный мини-погреб, который служит, правда, всего один сезон. У каждой семьи есть свой такой погребок, поэтому корейской зимой, обычно почти бесснежной, дворы домов выглядят довольно оригинально: там и сям из земли торчат деревянные крышки, которые закрывают доступ к кувшинам с кимчхи. Обычно, как мне говорили корейцы, хватает этого кушанья до весны, примерно до середины апреля. Поэтому к концу зимы крышки начинают исчезать со дворов, зато у заборов и в укромных уголках выстраиваются целые шеренги огромных кувшинов, теперь уже пустых.

Любопытная деталь - обилие проводов полевых телефонов, протянутых между деревьями в парках, на улицах, во дворах. Порою эти провода опутывали деревья прямо как паутина. Связано это, видимо, как с обилием всяческих армейских частей и организаций, так и со слабым развитием "гражданской" телефонной сети: частных телефонов почти нет, во всем городе я видел только две или три кабины телефонов-автоматов. Телефон в квартире - большая привилегия, доступная лишь немногим. За пределами же Пхеньяна состояние телефонной сети вообще первобытное: мой сосед по комнате, который был родом их Хамхына - одного из крупнейших промышленных центров страны, рассказывал мне, что у них в городе вообще нет автоматической телефонной связи и все разговоры ведутся только через коммутатор с доисторическими "телефонными барышнями".

С конца семидесятых годов в Пхеньяне шло довольно интенсивное строительство, хотя, видимо, по меньшей мере половина населения корейской столицы жила еще в традиционных лачугах (да и квартиры в новых домах заселены в основном для представителями элиты). Кроме района проспекта Чхангван, в роскошных домах которого живет преимущественно высшее чиновничество, крупные жилые районы строились на левом, восточном берегу Тэдонгана.

На первый взгляд большинство новых домов в Пхеньяне производили впечатление панельных, но это была иллюзия. Крупнопанельного строительства в Корее не было и нет, дома возводят из нестандартных бетонных блоков, по размеру больше похожих на очень большие кирпичи. Прием этот не нов: в свое время в петровском Петербурге тоже разрисовывали под кирпич стены рубленных деревянных домов. Советские специалисты-строители, с которыми мне приходилось общаться, отмечали высокую прочность корейских сооружений. Низкий уровень технологии, по их словам, в целом компенсировался добросовестностью рабочих и высоким качеством цемента.

Действительно, технология на северокорейских строительных площадках оставляла желать лучшего и в 1985 г. (не улучшилась она и поныне). Примитивные подъемные краны с забавной, грубо сколоченной из досок кабиной в самом низу, да бетономешалки - вот и вся механизация на стройплощадках. Толпы людей с кирками и лопатами вполне заменяли отбойные молотки. Не раз мне приходилось видеть, как рабочие вручную, с помощью блоков и даже без помощи ручных лебедок, поднимали люльки с малярами на высоту третьего и четвертого этажей. Удивительна слаженность, с которой работали корейские строители: четкие команды, быстрое их выполнение. Как-то у меня на глазах группа рабочих ставила огромное, метра четыре в высоту, витринное стекло. Вся процедура заняла несколько минут, проходила безо всяких приспособлений (кроме палок и веревок), и не могла не поразить своей организованностью и быстротой.