Читать онлайн «Подвиг жизни шевалье де Ламарка». Страница 58

Третий ученый утверждал, что самое главное у Ламарка — внутреннее стремление организмов к усовершенствованию и внутренние потребности, заставляющие их вырабатывать целесообразные изменения.

Раздавались и такие голоса: ламаркизм — это только наследование признаков, приобретенных организмами под влиянием внешней среды.

Все эти ученые поднимали на щит то, что им самим больше нравилось в учении Ламарка. Даже приписывали ему свои собственные мысли, чтобы под его именем протащить их в науку.

Случалось и другое; иногда искренние и ревностные последователи Ламарка принимались доказывать, что после него Дарвину нечего было делать, как только повторять сказанное. Они утверждали, что и отбор, и борьба за существование уже были указаны Ламарком, и Дарвин лишь распространил и развил его мысли.

Некоторые пытались взвешивать, чей вклад в науку больше: Ламарка или Дарвина. Одни стояли за первого, другие — за второго. Всемерно раздували различия в их взглядах вместо того, чтобы прежде всего найти единое и общее между ними.

В этом и есть самое трагическое!

Ламарка, создателя первой эволюционной теории, противопоставляют творцу «Происхождения видов»!

Над «Философией зоологии» издевались, а через пятьдесят лет «Происхождение видов» приковало к себе внимание образованного человечества.

Почему же так различны судьбы этих двух гениальных произведений?

За время, отделяющее их, произошло очень многое.

Когда Ламарк писал «Философию зоологии», только систематика и морфология оформились как науки. Ряд биологических наук едва зарождался. Это — палеонтология, сравнительная анатомия, эмбриология, физиология, — науки, которые полвека спустя доставили Дарвину наиболее убедительные доказательства.

А развитое сельское хозяйство позволило ему найти ключ к многообразию видов — отбор.

Вот почему, по справедливому и мудрому замечанию Энгельса, Ламарк о многом писал, как пророк, предвосхищавший грядущие научные открытия.

И он не мог иначе писать! Об этом надо вспомнить, когда Ламарку пытаются поставить в вину то, что он мало приводил фактов в подтверждение своих мыслей: он слишком далеко опередил науку своего времени!

По той же причине мысли подчас облекались им в форму туманных и пространных рассуждений, грешили противоречиями и неудачными примерами, вроде жирафы, вытянувшей свою шею и ноги до того, что ей стало возможным доставать ветки деревьев.

Но ведь не в этом ценность и величие научных трудов Ламарка!

Значение его в науке Дарвин, который, кстати сказать, вначале отрицательно относился к нему, отметил так:

«В своих трудах Ламарк… отстаивает воззрение, что все виды, включая человека, произошли от других видов. Ему принадлежит великая заслуга: он первый остановил всеобщее внимание на вероятности предположения, что все изменения в органическом мире, как и в неорганическом, происходили на основании законов природы, а не вследствие чудесного вмешательства».

И Ламарк и Дарвин признавали непрестанные изменения в природе по собственным законам без всякого вмешательства сверхъестественных сил.

Знаменитый французский писатель Сент-Бев, бывший слушатель Ламарка, рассказывает о своем учителе, что для него характерна была «…ненависть, его философская враждебность по отношению к Всемирному потопу, к Творению и книге Бытия, и ко всему, что напоминало христианскую теорию».

Ламарк и Дарвин признают огромное значение фактора времени для эволюции живых существ. Оба они считают весь органический мир связанным узами кровного родства, степень которого определяет сходство и различия между систематическими группами. И несметные формы жизни, изумительно совершенные и прекрасные, возникли и развились по законам природы.

Каждый из этих великих натуралистов отдал свою жизнь на то, чтобы в меру возможностей науки своего времени создавать эволюционную теорию.

К чести наших отечественных ученых-биологов, большинство считают, что начало эволюционного учения положено Ламарком, а дальнейшая разработка и усовершенствование путем открытия отбора и борьбы за существование при системе неопровержимых доказательств принадлежат Дарвину.

Многое сделано нашими учеными для того, чтобы воскресить забытое имя Ламарка. Труды его не раз переводились на русский язык. Недавно сделан новый прекрасный более точный перевод всех главных произведений Ламарка в издании Академии наук СССР. Он снабжен очень подробными комментариями, помогающими понять, что у Ламарка правильно и в чем он ошибался.

Часто заблуждаются, думая, что путь к открытиям усеян розами. Как часто принимают во внимание только конечные итоги труда ученого. Вот совершилось какое-то открытие в науке. Творец его пожинает лавры, что, конечно, далеко не всегда бывает, но предположим для него счастливую долю!

И много ли людей, которые задумаются над вопросом, каким великим трудом оно добыто, сколько пережито мучительных сомнений, проведено бессонных ночей…

Да разве одним тем человеком, кому принадлежит честь открытия?

Нет, нет! В открытие вложен огромный труд предшествующих поколений, труд не умирающий, вечно живущий, вечно обновляемый, неустанно переплавляемый в умах и труде потомков, — Феникс!

Люди могут забыть минувшие научные подвиги, и пепел забвения покроет их, но приходит время, и возрождаются они из пепла еще более прекрасные и могучие, оплодотворенные новыми идеями, новым движением…

Разве был бы Линней без ученых XVI века, а что дали бы они без Плиния, Теофраста, Аристотеля? Вероятно, не будь Линнея мы не знали бы Руссо-ботаника, Ламарка! А без Линнея и Ламарка возможен ли Дарвин, без Дарвина — Мичурин, Павлов и многие, многие другие ученые.

Не прав ли Гете, сказавший так:

«У кого та мысль, разумная иль глупая, найдется, которой бы никто не ведал до него?»

…Когда в 1909 году с памятника, воздвигнутого Ламарку в Париже, спустили покрывало и перед собравшимися предстал образ великого натуралиста, среди речей с особой силой прозвучали слова выдающегося французского зоолога Делажа:

«Ламарк! Дарвин!..

Было бы справедливее видеть в них двух борцов за одно и то же дело, сражавшихся во имя торжества одной и той же идеи и имеющих одинаковое право на нашу признательность..

…Что значат эти преходящие эпизоды, колебания и споры! Над всеми ими парит, неугасая, великая идея Ламарка, поднимается покрытая бессмертием великая фигура Дарвина.

Перестанем же противопоставлять друг другу этих двух гениев. Перестанем умалять достоинства этих двух колоссов, заставляя их становиться под мерку… Оставим каждому его славу!»