Читать онлайн «СКИФИЙСКАЯ ИСТОРИЯ». Страница 38

Благочестивый же государь видев таковая в день и в нощь непрестанно моляшеся Богу о избавлении христоимянитых людей от хищнаго онаго волка. И того же дни в полуденное время мало преста от молитвы, взыде в высочайшия своя царския чертоги и зряще полков христианских, такожде и поганых. За ним же государем стояше тогда болярин Григорей Васильевич Годунов и плакаше горко, зря полки поганых. Государь же обозревся глагола ему: «Что плачеши толико?»

Той же сердечным плачем отвеща: «Видим благочестивый самодержче сего нечестиваго, || пленяща правоверных и твое достояние». Великий же государь пророческим гласом рече ему [ибо глаголют неции, яко непрестанных своих ради слезных молитв той благочестивый самодержец имяше о том извещение от Господа свыше]: «Не бойся, ибо сея нощи побегнут нечестивии татарове и утре не имат их зде обрестися». Той же болярин, слышав таковая, радостен бысть и поведав многим нарочитым сие.

Тоя же нощи противо 5 числа иуля действом Божиим, молитвами же и помощию всероссийскаго теплаго предстателя преславнаго в чудесех Сергиа великоимянитаго, его же святых мощей обретение в той день торжествовашеся, бысть в полках российских шум и мятеж велик; хан же слышав таковая повеле привести к себе пленников неких и вопрошаше их: «Чесо ради толик шум и мятеж в полках сотворися?» Они же дерзновенно поведаша, яко прииде к Москве и в полки из Российских государств, из Новогородскаго и прочих, многочисленное воинство, и имут ныне на полки твоя при-||‹ити› м.

Хан же слышав таковая в великую боязнь впаде и {154} объят бысть страхом многим бегству вдадеся, гоним изволением Божиим, помощию святаго Сергиа чудотворца, молитв ради благочестиваго самодержца, повергши кош свой и тяжкия вещи. Такожде и татарове нечестивии по нем бежаша, оставльши многих пленников христианских, точию вопияху: «Бежим, бежим, да не изгибнем вси от воинства московскаго!»

Государь же благочестивый уведав о сем воздаде хвалу господу Богу и повеле полки некоторыя послати вслед поганых на вящшее их прогнание; иже шедше со многим потщанием и скоростию не можаху самаго нечестиваго достигнути, токмо оставльших нечестивых много зело побиша и в плен взяша, христиан же всех от них свободиша.

Бежаше же нечестивый хан зело скоро, ни ко единому граду приближающися. Боляре же и воеводы со всем воинством приидоша к Москве со многою радостию, яко соблюдоша свое, множае паче нежели чуждее приобретоша. Их же благочестивый || государь удоволи своим государским жалованием.

В честь же Богу, спасшему достояние христианское до конца не изгублено, повеле на месте том, идеже полки христианские во обозех стояли, возставити храм во имя пресвятыя Богородицы святыя ея иконы Донския имянуемыя и составити общежителную обитель монахом, вдав им села и доволство всякое; идеже потом в память толикаго благодеяния Божия уставися от града Москвы из соборныя величайшия церкве со святыми иконы и со животворящими кресты соборное хождение, присутствующу тамо самому самодержцу и святейшему патриарху.

На другое по том лето, то есть 7100-е, хан Казы-Гирей, аки бы мстящися таковаго своего от царствующаго града бегства, злейши гневашеся на христиан, посла царевичей си нечестивых со многими татары на пленение стран Российских. И приидоша тии безвестно на страны Резанские, и Коширские, и Тулские, и всюду тамо много повоеваша, и многих христиан побиша, села и жилища разоряющи и погубляющи.

Тогда и чина дворянска || многих з женами и з детми плениша, такожде и от общаго народа мног плен вземше сведоша во адския темности - христоненавистная, глаголю, жилища своя - яко и много лет жившия н не памятствова таковаго пленения от поганых. Ибо безвестно нападше таковыя пакости содеяша, яко и вое-{155}воды с полками не возмогоша толико скоро собратися и приспети на них. И тако без тщеты своея отъидоша нечестивии.

Великий же государь царь Феодор Иванович, видев таковая содеявшаяся христианом от поганых, зело болезноваше душею о тщете толикой, всяко советоваше с сигклитом своим, дабы како мощно было таковая наступления возразити поганым; умысли же, Богу поспешествующу, дело благо.

Послав убо в далныя украинския страны [идеже едва тогда не бяше кочевья поганых татар] многих воевод с воинством, повеле на путех и на преходех рек, идеже хождаху погании, поставити грады и утвердити их многим оружием и жителми воинскаго || чина.

Они же шедше, по повелению самодержца поставиша грады в пустых полях татарских: Белград, Оскол, Валуйку и прочие. А прежде того в тех странах поставлены быша грады: Ливны, Куреск о, Кромы п.- Укрепиша оныя по р достоянию р воинственному всякими доволствы 31.

И быша тии ко многому защищению христианом от незапнаго нашествия поганых. Ибо во вся страны из градов тех ездяху на то учиненныя проезжие станицы, вземлюще о поганых отовсюду всякую ведомость. Яко и около градов тех начаша населятися многолюдные слободы и села.

Бысть сие лета 7101-е. И от того времяни благостию Божиею, бодроосмотрителством сего благочестиваго самодержца, паче же молитвами его многими, немалу свободу восприяша украинския страны. И от онаго времяни и доселе не бысть уже от поганых таковых безстудных наступлений до самаго царьствующаго града, яко прежде бяше; аще же когда и прихождаху, но не впадаху дале Тулских пределов, и || то чрез сто лет единою или дважды.

О прочих же ханах крымских, бывших по сем в Крыме, и о войнах их с Московским самодержством даже до нынешних времен ин люботрудник да потщится написати и в память будущим родом подати. ||{156}

О Махомете, прелестнике агарянском, и о прелести, вымышленной от него

Вся сия история писася и писатися имеет о народех скифских, от них же мнози прияша закон, паче же рещи беззаконие или прелесть махометскую. Того ради на сем месте, яко бы посреди истории, возмнеся мне потребно быти воспомянути нечто о прелестнике том Махомете [его же вси приемше прелесть его законодавцем своим называют], яко той прелестник научением древняго прелестника диавола прелесть умысли, и закон списа, и с подаде народом грубым и неученым с и желателным телеснаго прохладнаго утешения.

О т нем же сице. Сей проклятый прелестник т, стаинник диаволский Махомет родися лета от Сотворения Света 6070-го, а от Воплощения Слова Божия 562-го, во стране Аравии, счастливая названной. Отца имяше от племене исмаилова имянем Авдал, а матерь от племене жидовскаго имянем Еннину; обои худаго и убогаго рода.

Сии родиша диавольскаго сего сына. По рождении же его имяху прю между собою, кийждо от них || во своей вере хотящи имети его; ибо отец желаше, дабы был в агарянской вере, а мати хотяше обрезану быти ему и имети жидовский закон.

Егда же она не возможе воли своей улучити, шедше к жидовину некоему, иже тогда во стране той чародейством славен бяше, молящи его, дабы привел мужа ея к тому, еже бы попустил сыну их быти в жидовском законе. Той же обещася учинити тако. Знаем же будущи мужу ее, приведе к нему жену жидовку сущи, иже бы воспитала сына их Махомета.

Сия некоего времяни, яко научена бяше от жидовина онаго, со страхом и воплем прибежа от детища, глаголя отцу и матери его: «Видех,- рече,- аз над детищем сицевая, яко прииде ангел светел к нему и изъят от него сердце, из него же изреза черныя части, и в вине омывал оное, и потом весил на весах с иными сердцами, и бяше сердце его тяжастию противо ста иных сердец». Егда же тако поведаше жена оная родителем о детищи их, недоумевашеся о том послаша по онаго жида и молиша его, дабы разсудил || им, еже видела мамка о сыне их. {157}

Жид же, яко хитр сый, выслушав словес их начат глаголати: «Ведайте совершенно, яко истинно есть, еже поведала вам жена о детищи вашем, ибо бог усмотрел, и избрал особно младенца того, и назнаменал у его себе на сердце его, дабы ф не было ни единаго порока, хощет же о нем того от вас, дабы ф обрезан был по жидовскому закону к славе его между всеми народами».

И тако советом онаго жида обрезан бысть по жидовскому закону. Растущи же имяше возрение дивное и остроту многую, обаче не учашеся никаковому чтению и писанию, но велблуды из найму пасяше и навыкаше обоим нравом, от отца агарянскому, а от матери жидовскому.

Потом арави иныя страны, их же обычай поезжающи красти всюду, украдоша его и продаша купцу некоему персянину имянем Авдемонаплу, иже видев его способна суща и прилежание имуща ко всякому делу возлюби его и куплей множество вручи ему, ими же зело разумно управляше. Потом умре купец той, по нем же остася жена его Тагида имянем.

Махомет же, яко речеся, имущи остроту и хитрость разума, || вкрадеся в любовь оныя госпожи своея, иже толико возлюбила его, яко не возгнушася и в мужа себе взяти его. И тако обогатившися и честь получивши, вознесе ум свой к высоким делам.