Читать онлайн «Символы славян». Страница 5

Слово «крест» происходит от общеевропейского корня cru, что значит «искривленный». Этот корень мы можем наблюдать в словах круг, кривой, крутой. В латинском языке crux — «крест». Есть еще версия, что слово «крест» происходит от славянского корня «крес» — «огонь» (сравните: кресало — инструмент для разжигания огня).

Археологические данные свидетельствуют о том, что крест как символ почитали еще в верхнем палеолите. Крест — символ жизни, неба и вечности. Правильный (равноконечный) крест символизирует принцип соединения и взаимодействия двух начал: женского (горизонтальная черта) и мужского (вертикальная). Также кресты разделяют на прямой, т. е. имеющий горизонтальную и вертикальную черты, и косой, имеющий две диагональные черты, причем прямой крест олицетворяет мужское агрессивное творческое начало, косой — более мягкое творческое начало.

Прямой крест также может служить примитивной моделью Мирового Древа, где вертикальная черта — Мировое Древо, а горизонтальная — мир Яви. Соответственно, крест со сдвинутой вверх горизонтальной чертой обозначает расположение мира Прави на Древе, вниз — мира Нави. Естественно, эти кресты имеют соответственное магическое значение.

Рассмотрим основные типы крестов, характерные для нордической традиции.

Кельтский крест, или колокрыж, наиболее точно демонстрирует сходство креста со свастикой и всю условность их разделения. Посмотрите на шести- и восьмилучевые коловраты, представленные в этой работе. Кроме количества лучей у этих знаков ничего не меняется. Несмотря на то что крест этот называется кельтским, известен он практически всем индоевропейцам, в том числе и славянам. История кельтского креста насчитывает как минимум 8–9 тысячелетий. Кельты же особенно почитали этот крест. Еще кельтский крест называли «крестом воина», «крестом Вотана» (Одина).

Двенадцатиконечный крест представляет собой крест с перекладиной на каждом луче или же свастику с продолженными влево (у темной — вправо) лучами. Назначение этого креста — защита от внешних воздействий. Также многие исследователи говорят об этом знаке как о волшебном знаке Рода. Его также называют «шлемом ужаса». Этот символ был распространен еще в глубокой древности: есть этому археологические доказательства — много амулетов со «шлемом ужаса» было найдено на территориях скифов, мордвы, индоевропейских народов; в Средневековье им украшали стены домов и деревянные изделия, а также нередко и церковную утварь. Самым мощным символом среди «шлемов ужаса» является так называемый Эгисхьяльм (скандинавское название), или Крест Непобедимости, — этот символ превосходит все остальные по своей эффективности.

Магическая система защиты от духов зла предусматривала изображение не только солнца и его пути по небу, но и самого неба как вместилища дождевой воды, необходимой для роста всего живого.

Итак, верхний контур двускатного фронтона славянского дома представлял собой небосвод, по которому солнце совершает свой дневной путь от левого нижнего конца кровли вверх к щипцу кровли, к ее «коньку» и далее вниз к правому нижнему концу кровли.

Небосвод состоял из двух небес — водного и солнечно-воздушного, разделенных прозрачной «твердью небесной». Что же касается дождя, то древние славяне считали, что дождевая влага берется из небесных запасов воды, хранящихся на верхнем небе, находящемся над средним небом, по которому движутся солнце и луна. Запасы воды на небе носили в древнерусском языке наименование «небесных хлябей». Сильный дождь, ливень определялся фразой: «разверзлись хляби небесные», то есть открылась, получила свободу небесная вода и ринулась вниз, на землю.

«Твердь» в средневековом понимании удерживала «хляби небесные» где-то в недосягаемой вышине над воздушным пространством обычного неба. Это раздвоение неба отразилось в русском языке в словах «небо» (ед. ч) и «небеса» (мн. ч).

Небесные хляби верхнего неба на причелинах домовых кровель изображались практически всегда. Самым частым является волнистый орнамент или узор из городков, которые на расстоянии тоже воспринимаются как волны. Обычно волны избяного «небосвода» идут в 2–3 ряда, как бы подчеркивая глубину водного неба. Очень часто вместе с волнистыми линиями изображаются небольшие кружки, символизирующие дождевые капли.

Причелины с изображением волнистых струй известны в Новгородской области, в Архангельской, Вологодской, Ярославской, Ульяновской, Горьковской, в русских селах Карелии и в ряде других мест Средней России и Севера.

Другим символом, изображавшимся вместе с небесной водой, были символы женских грудей. Они известны нам по новгородским причелинам XI–XV вв. Груди изображались то в виде узора, где этот сюжет является повторяющимся, то в виде парных изображений двух грудей, тщательно обозначенных резчиком, но также образующих в своей повторяемости волнистый узор.

Иногда мотив женской груди передавался округлыми выступами на нижней кромке причелин (идущими непрерывно или же попарно, с интервалами между парами), но значительно чаще он изображался в виде небольших зубчатых (ступенчатых) городков, которые на расстоянии, для смотрящего снизу человека, давали полную иллюзию той символической фигуры груди, которую так тщательно и натуралистично вырезал новгородский резчик времен Ярослава Мудрого.

Земледельцы энеолита представляли себе дождевые струи как поток молока Матери-богини. И первоначально славянские язычники почитали двух небесных богинь-рожаниц, культ которых потом совместился с почитанием мужского небесного божества — Рода и даже пережил его, уцелев до XIX в. в целой серии крестьянских вышивок.

В русском средневековом языке такие слова, как «грудь» и «груда» были очень близки. «Грудие росное» — капли росы, помогающей растениям напиться небесной влаги — «родивыи капли росныя». Русские язычники XII–XIII вв. полагали, что роса, опадающая с небес в виде тумана-облака, посылается богом неба Родом именно как влага жизни.

Причелины русских изб украшались в два-четыре ряда. Верхний ряд чаще всего был занят зигзагообразной линией, устойчивым древним символом воды, в данном случае — «хлябей небесных», недосягаемых дождевых запасов. Ниже шел ряд городков или парных изображений женских грудей, очевидно связанных с представлением о небесных богинях-рожаницах, которые, по мысли древних охотников, рождали «оленьцов малых», а по мысли земледельцев, проливали дождь на поля. Эти два основных ряда иногда перемежались рядами сквозных круглых отверстий, изображающих дождевые капли. Такими же кружками нередко снабжались городки и полукруги нижнего ряда.

Часто встречается (притом в разных отдаленных местах) сочетание в одном ряду полукругов-грудей с кружком посередине и коротких зигзагов между ними. Здесь, очевидно, зубчики между полукругами можно толковать как добавление символа воды к изображению туч-грудей.

Итак, в узорах избяных причелин показывались две неразрывно связанные друг с другом идеи: во-первых, наличие в верхнем небе (над твердью) запасов дождевой воды, а во-вторых, передачу этой воды вниз, на землю к пахарям, показанную посредством мифологического символа грудей небесных богинь, орошающих землю «родивыми» «грудями росными».

Огонь… Наверное, даже самый городской человек хоть раз в жизни смотрел на живой огонь, не из газовой плиты или зажигалки, а настоящий, который в печи или костре. Зрелище, завораживающее глаз и ум. Естественно, что у язычника огонь вызывает те же чувства.

Огонь для язычника — это не просто химический процесс, это сакральное явление. С этим явлением напрямую связаны понятия об огне жертвенном (земной огонь) — дым от жертвенного костра уносит в Ирий сущности жертв (сущности потому, что сложно сказать, что, к примеру, у блина есть душа или нет, а вот сущность есть у любого предмета). Также существует огонь небесный — огонь небесной кузни Сварога. Тора — одна из основных творческих сил. Проведем некоторые аналогии с Солнцем и плазмой и теорией большого взрыва и периодом формирования Земли, когда на ней происходили активные тектонические процессы, извержения вулканов. Уместно будет также вспомнить об огненном мече — символе справедливости и Прави, которым вооружены многие герои фантазийные и исторические персонажи в современных произведениях. Даже рыцари Джедаи из фильмов Джорджа Лукаса, исповедующие, по сути, язычество, вооружены световыми мечами.

Также существует огонь Нави, здесь мы проведем аналогии с христианскими культом, в котором грешников, пребывающих в аду, жарят черти на кострах в семи режимах при готовления этих самых грешников (см. «Божественную комедию» Данте). Это примитивное поверие о несчастной судьбе грешников имеет корни в более широком и обоснованном языческом представлении о навском огне. Навь у язычника ассоциируется с подземным огненным царством (вспомним греческий Аид) — и никто, кстати, там не жарится, просто подземный огонь понимается как стихия. Здесь будет уместно вспомнить об огнедышащих драконах и змеях — они тоже дети Нави. Огонь Нави можно интерпретировать как регрессивную, разрушающую силу, сжигающую добро и свет. Ведь можно обжечь сердце любовью (небесным огнем), а можно спалить душу пьянством и обманом.