Читать онлайн «БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ». Страница 19

Наши кони бегут туда, где опускается солнце.

Если твоего коня обременяет золото, сожги его!

Пусть душа твоя будет свободна...

Спустя пять дней после встречи с Мирадором нотариус отправился в публичный дом под игривым названием «Добрый вечер». Часы показывали одиннадцать утра, а заведение начинало работу в семь, однако это ничуть не смущало мсье Фиша. Прекрасно осведомленный о здешних порядках, он не стал ломиться в закрытые парадные двери: правовед обошел здание и проник в него с черного хода. Пытавшаяся преградить ему дорогу пожилая неопрятная консьержка, получив подачку, тут же исчезла, и Эммануэль поднялся на второй этаж.

Очутившись в длинном узком коридоре, в который выходили двери комнат «девушек», он отыскал тринадцатый номер и постучал. Никакого ответа. Мсье Фиш постучал снова, уже громче, и услышал в ответ пожелание немедленно убираться по известному ему адресу, высказанное хриплым женским голосом. Но это ничуть не смутило настойчивого правоведа.

- Жюли, солнышко! - проворковал он. - Открой детка. Это Эммануэль.

- Да хоть сам английский король! Какого черта?

Тем не менее дверь приоткрылась, и выглянула смазливая девица с опухшим лицом. Ее белокурые волосы украшали папильотки из газетной бумаги, а круглые белые плечи покрывал несвежий пеньюар.

Эммануэль просунул в щель носок башмака, чтобы красотка не вздумала захлопнуть дверь перед его носом и одновременно сильно нажал на нее плечом. Его маневр увенчался успехом: мсье Фиш проник в будуар кокотки.

- Скотина! - громко взвизгнула Жюли. - Что тебе надо? Я закричу!

- Тихо! - Нотариус попытался зажать ей рот, но она укусила его за палец. Тогда Эммануэль схватил ее за горло и прошипел: - Заткнись, или я сверну тебе шею! Где Шарль?

- Откуда я знаю? - просипела проститутка, тщетно стараясь угодить коленом в пах юриста.

- Лгать нехорошо. - Мсье Фиш сердито встряхнул ее, как тряпичную куклу. - Где Шарль?

Почувствовав, что кто-то появился у него за спиной, Эммануэль шарахнулся в сторону, но не удержался на ногах и повалился на пол, увлекая за собой отчаянно отбивавшуюся Жюли. Над их головами просвистела дубинка - на счастье нотариуса, нападавший промахнулся.

Увидев над собой полуодетого поджарого смуглого человека, замахнувшегося дубинкой для нового удара. Эммануэль выпустил кокотку и завопил:

- Шарль! Это я, Шарль!

Нападавший, как ни в чем не бывало, сунул дубинку под мышку и протянул мсье Фишу руку, помогая подняться. На Жюли он не обратил внимания.

- Я думал, приперся какой-то легавый. - Шарль подтолкнул приятеля в смежную комнату и бросил подруге: - Добудь нам бутылочку: в горле пересохло.

- Иди ты... - Жюли на четвереньках доползла до дивана, легла и моментально провалилась в сон.

В смежной комнате Шарль Рико, почесывая мускулистую грудь, равнодушно поинтересовался у нотариуса:

- Чего тебя принесло в такую рань? Я только ночью приехал.

- Скоро полдень! - Эммануэль вытащил часы, щелкнул крышкой и поднес циферблат к самому носу Рико. - И у меня важное дело.

В сонных глазах Шарля мелькнуло подобие заинтересованности, но тут же пропало. Он пошарил за кроватью и вытащил початую бутылку вина. Посмотрел на свет, сколько осталось, и хотел припасть губами к горлышку, однако мсье Фиш одной рукой отвел в сторону бутылку, а другой показал Шарлю листок бумаги с нарисованной на нем пучеглазой рыбой.

Сонливость Рико сняло как рукой. Он оставил бутылку и настороженно взглянул на приятеля, а тот уже достал изящную табакерку с перламутровыми рыбками на крышке. Шарль порылся в своей одежде, в беспорядке сваленной около постели, и вытянул за цепочку брелок - на нем играли в волнах две перламутровые рыбки, плывущие навстречу друг другу.

- Одевайся, - распорядился мсье Фиш, усаживаясь в продавленное кресло.

Рико открыл створки встроенного в стену умывальника, ополоснул лицо холодной водой из кувшина, намылил щеки и быстро побрился. Потом надел рубашку, повязал пестрый галстук и заколол его булавкой с фальшивой жемчужиной. Его наряд довершили жилет с низким вырезом, полосатый сюртук и касторовая шляпа. Свою дубинку он засунул за пояс брюк.

- Куда мы направляемся? - глотнув из бутылки, поинтересовался он.

- В Швейцарию, - невозмутимо ответил Эммануэль.

- Вот как? - Рико сдернул с тумбочки плюшевую салфетку и смахнул ею пыль с сапог. - Позволь полюбопытствовать: зачем?

- У меня есть адресок. - Мсье Фиш похлопал по карману, где лежал полученный от Мирадора конверт. - Навестим одного почтенного человека.

- А потом?

- Потом увидим. - Нотариус встал. - Ты готов? Пошли. Все необходимое купим по дороге.

Выйдя в будуар, Шарль подошел к спящей Жюли и ласково похлопал ее пониже спины:

- Я ухожу!

- Можешь не возвращаться, - не открывая глаз пробурчала проститутка.

- Пожалуй, я так и сделаю, - заключил Рико, выходя следом за Эммануэлем в коридор...

***

Провожали русских торжественно. Масымхан подарил Кутергину саблю с украшенным бирюзой эфесом, помог ему сесть в седло и показал на вооруженных нукеров, застывших в плотном конном строю:

- Они поедут с вами.

- Зачем? - удивился Федор Андреевич.

- Нехорошо урус-тюре путешествовать, как простому человеку. - Масымхан хитро улыбнулся. - Мои джигиты проводят тебя до реки.

Капитан решил не спорить: у кочевников свои обычаи и, если не хочешь испортить отношения с местным князьком, лучше не пытаться отговорить его от задуманного. Денисов подкручивал сивый ус и хмурился: навязанный им не то эскорт, не то конвой его насторожил.

Однако, вопреки дурным предчувствиям Матвея Ивановича, все шло нормально. Отдохнувшие кони бежали весело, партия двигалась быстро, а нукеры Масымхана вели себя предельно дружелюбно. Понемногу хорунжий успокоился и попросил Федора Андреевича показать дареный клинок.

- Твоя шашка была значительно лучше, - вернув капитану саблю, заметил Денисов.

Чтобы скоротать время в дороге, Матвей Иванович принялся рассказывать Кутергину и фон Требину об обычаях киргизцев и родословной Масымхана. В древности якобы жил великий полководец и у него были три выдающихся военачальника, от одного из которых вел свой род Масымхан, считавшийся степным аристократом. Согласно обычаям кочевников, он не мог разориться: если родовитый князек терял все, он вновь получал коней, овец, юрты и подчиненных людей от своего рода или других, близких родов. Поэтому такие, как Масымхан, страшились только смерти.

- Наверное, полководца звали Батый или Чингис, - предположил Федор Андреевич. - Других великих завоевателей среди кочевников я что-то не припомню.

- Тамерлан, - напомнил Николай Эрнестович. - А еще Бабур, основатель династии Великих Моголов.

- Да, но они не кочевники, - возразил Кутергин. - Один правил в Самарканде, а другой - в Фергане. Вряд ли князек ведет свой род от военачальников оседлых народов.

- Наверное, - согласился Матвей Иванович. - Знаете как они меряют богатство? Лошадьми! Видели соболью шапку Масымхана? Она стоит несколько десятков лошадей...

Проходили день за днем. Экспедиция двигалась на юго-восток, и природа вокруг постоянно менялась - свежие краски степи поблекли, уступая желто-серому однообразию песка. Ветер стал горячим, словно дыхание раскаленной печи, и жаркий воздух струился над вершинами холмов, как призрачное колеблющееся покрывало, за которым, скрываясь от глаз людей, кривляясь и грямасничая, танцевали бестелесные духи пустыни. О них рассказывали сопровождавшие русских нукеры шепотом, добавляя: тот, кто увидит их, сойдет с ума или умрет от страха.

Кутергин постоянно делал короткие остановки, определялся на местности и сверялся с картами, снятыми ранее побывавшими в этих неприветливых местах офицерами-картографами. Ему помогали фон Требин и солдаты. Казаки смотрели на них со снисходительными улыбками - рисование песков на бумажках казалось им заумной блажью господ офицеров из петербургских штабов. Любой станичник ориентировался в бескрайней степи, как во дворе своего дома, и поэтому плохо понимал, зачем нужно тратить столько времени и сил на то, что каждый из них уразумел с малолетства, чуть ли не впитав с молоком матери. Нукеры, как все степняки, отличались крайним любопытством, хотя тщательно скрывали это, но вскоре и они потеряли интерес к занятиям Кутергина и его солдат. Ничего угрожающего в непонятных действиях русских киргизцы не увидели. Им даже не было смешно. Но, самое главное, тут не пахло злым колдовством, и кочевники успокоились.

После нескольких долгих утомительных переходов экспедиция, наконец, вышла к реке. Казаки начали ладить «салы», готовясь к переправе. Надули пустые бурдюки, привязали к ним пучки камыша, прикрепили утлые плотики к хвостам лошадей и погрузили на них седла, оружие и одежду, а сами остались в чем мать родила. Серо-желтые воды равнодушно приняли плывущих и позволили им без потерь перебраться на другой берег. Нукеры прикрывали переправу. На следующее утро они распрощались с русскими и отправились в обратный путь.