Читать онлайн «Краткая история исмаилизма: Традиции мусульманской общины». Страница 63

Сорок четвертый имам, Абу-л-Хасан 'Али, приобрел в Кермане значительный политический вес36. Основателем другой, недолговечной династии Персии, Карим-Ханом Зандом (1164–1193/1751—1779), он 6ыл назначен губернатором провинции. Этот имам сыграл решающую роль в местной политической жизни Кермана в бурный период, когда Ага Мухаммад-Хан (1193–1212/1779—1797), будущий основатель Каджарской династии, выступил против власти Занда в персидских провинциях. Имам Абу-л-Хасан 'Али, популярный губернатор Кермана, шравил провинцией самостоятельно даже после кончины Карим-Хана 3анда в 1193/1779 году. Именно при нем в Персии возродился суфийский орден ни'маталлахи. В этот период орденом руководил Рида-'Али-Шах (ум. 1214/1799), проживавший, как и его предшественники, в Декане. Этот суфийский тарика быстро распространился в Кермане. Здесь в Махане сохранилась гробница основателя ордена Шах-Ни'маталлаха Вали (ум. 834/1431). Приезд знаменитых суфиев ни'маталлахи в Керман также способствовал возобновлению прежних связей между суфийским орденом и низаритскими исма'илитскими имамами57. Абу-л-Хасан 'Али умер в 1206/1792 году. В исма'илитском имамате ему наследовал его сын Шах-Халилаллах III.

Вскоре после принятия имамата нестабильность, отличавшая в то Рвремя внутреннюю жизнь Кермана, вынудила Шах-Халилаллаха временно перебраться в Кахак. Его пребывание в местах, связанных с его предками, затянулось на 20 лет, прежде чем в 1230/1815 году он осел в Иезде. Выбор Иезда, расположенного на пути в Белуджистан и Синд, гбыл, по-видимому, продиктован заботой о безопасности путешественников ходжа на пути в Персию. Именно в Иезде имам был втянут в различные споры и религиозную вражду между его последователями и местными лидерами ши'итов двунадесятников. В 1232/1817 году, во время нападения толпы на его дом, он был убит вместе с некоторыми своими сподвижниками, включая его мурида ходжа.

Шах-Халилаллах Ш был женат на своей родственнице Биби Саркара (ум. в 1267/1851), родившей ему в 1219/1804 году преемника исма'и-рлитского имамата, Хасан-' Али-Шаха. Отец и брат Биби Саркары, Мухаммад-Садик Махаллати (Сидк-'Али-Шах) и 'Иззат-'Али-Шах, были видными суфиями ни'маталлахи, поддерживавшими тесные отношения с Зайн ал-'Абидином Ширвани (ум. 1253/1837). Последний носил суфийское имя Маст-'Али-Шах и был духовным главой (кутб) главной ветви тарика ни'маталлахи. Тесные связи между семьей исма'илитского имама и рядом руководителей ни'маталлахи, включая Рахмат-' Али-Шаха (ум. 1278/1861), Мунаввар-'Али-Шаха (ум. 1301/1884), Сафи-' Али-Шаха (ум. 1316/1898) и Ма'сум-' Али-Шаха (ум. 1344/1926), автора знаменитого суфийского сочинения «Тара'ик ал-хака'ик», во зобновлялись время от времени в течение всего XIX века58.

Хасан-'Али-Шаху было всего лишь 30 лет, когда он наследовал отцу как сорок шестой исма'илитский низаритский имам59. В связи с убийством Шах-Халилаллаха его вдова приехала в Тегеран ко двору кад-жарского монарха, Фатх-'Али-Шаха (1212–1250/1797-1834), в поисках справедливости в отношении своих детей и мужа. В конце концов ей повезло: подстрекатели к убийству имама понесли наказание, и монарх назначил Хасан-'Али-Шаха губернатором Кума, отрядив ему также в собственность ряд селений соседнего Махаллата. К тому же Фатх-'Али-Шах выдал одну из своих дочерей, Сарв-и Джахан-ханум, замуж за юного имама, закрепив за ним почетный титул (лакаб) «Ага-Хан», что означает «господин», «хозяин». С этого времени Хасан-'Али-Шах стал известен в Персии как Ага-Хан Махаллати, Благодаря его государеву титулу и глубоким корням семьи в Махаллате и его окрестностях (Анджудан, Кахак и Кум), титул «Ага-Хан» («Аgha Khan») стал наследным для его преемников в имамате исма'илитов.

Ага-Хан I прожил в Персии тихую жизнь в уважении и почете при дворе Каджаров в течение всего времени правления Фатх-'Али-Шаха. Но исма'илитский имам не терял времени даром и постепенно собрал военные силы в Махаллате. Следующий каджарский монарх, Мухам-мад-Шах, вскоре после своего восшествия на престол Персии в 1251/ 1835 году назначил имама губернатором Кермана. В то время в Кер-мане царил постоянный беспорядок из-за непрекращавшихся набегов афганских и белуджских банд и мятежных акций некоторых каджар-ских принцев. Вскоре при поддержке представителей местных племен хорасани и 'ата'аллахи имам восстановил порядок в Кермане. Однако его губернаторство было кратковременным, и в силу враждебного отношения к нему могущественного главного министра хаджжи Мирзы Акаси, причины чего не ясны, он был смещен с поста в 1252/1837 году. Смещение Ага-Хана I привело к длительной конфронтации между имамом и каджарским правительством. Положение осложнилось серией военных стычек, случившихся в 1256/1840 году60. В конечном итоге в 1257/1841 году исма'илиты потерпели поражение в крупном сражении при Кермане, и имам был вынужден бежать в соседний Афганистан. Это событие ознаменовало завершение персидского периода низаритского исма'илитского имамата, длившегося около семи столетий, начиная с эпохи Аламута.

Летом 1257/1841 года Ага-Хан I в сопровождении огромной свиты прибыл в Кандагар, осажденный в то время англо-индийской армией. С этого момента между исма'илитским имамом и британскими властями стало шириться взаимодействие. В Кандагаре Ага-Хан принял посланников от своих последователей в Бадахшане и Синде; исма'илитские общины этих регионов стремились установить непосредствен ные контакты со своим имамом. В 1258/1842 году, в связи с поражением британских войск в Кабуле и Кандагаре, Ага-Хан I перебрался в Синд. Здесь действия его кавалерии способствовали присоединению Синда к Британской Индии в 1259/1843 году. В Синде имам оставался в Джерруке, где до сих пор сохранился его дом. За свои заслуги в этот период Ага-Хан I был удостоен ежегодной пенсии от генерала сэра Чарльза Напьера (1782–1853), завоевателя Синда, бывшего с имамом в дружеских отношениях61.

Со времени прибытия в Синд Ага-Хан I восстановил контакты со своими последователями ходжа, которые тогда впервые смогли лицезреть своего имама. В 1260/1844 году он покинул Синд и после года, проведенного со своими сторонниками в Катиаваре (Гуджарат), прибыл в 1260/1846 году в Бомбей. Посредничество Британии по поводу возвращения имама на родину, в Персию, как выражение его личного желания, успеха не имело. После краткого пребывания в Калькутте, в 1265/1848 году исма'илитский имам навсегда поселился в Бомбее. Это событие знаменует собой начало современного периода в истории исма'илитов низаритов.

Ага-Хан I стал первым исма'илитским имамом своей ветви, который поселился в Индии. Низариты ходжа, представлявшие собой на протяжении нескольких столетий крупную общину, получили наконец возможность принять имама в своей среде. С этого момента передача их религиозных взносов стала более регулярной и приобрела упорядоченный характер. Вскоре имам учредил тщательно спланированные штаб-квартиры и резиденции в Бомбее, Пуне и Бангалоре. В случае каких-либо особых религиозных событий он присутствовал в главной джама'ат-хана в Бомбее, а также регулярно проводил дурбар (перс, дарбар), давая в своей резиденции «Ага-Холл» аудиенции своим последователям, которые в большом количестве стекались для получения его благословения. Последние 30 лет своей жизни и длительного имамата Ага-Хан I провел в Бомбее.

Как духовный глава мусульманской общины, Ага-Хан I получил защиту от британского истеблишмента в Индии, что укрепило и упрочило его положение. Тем не менее поначалу он испытывал серьезные трудности в упрочении своей религиозной власти. На Индийском субконтиненте низариты ходжа оставались без пира достаточно продолжительное время. Исма'илизм сатпант, как уже отмечалось, испытал воздействие индуистских элементов, в то время как и ходжа были вынуждены достаточно долго скрываться под масками суннитов или ши'итов двунадесятников. В урегулировании своих правовых проблем ходжа, как и некоторые другие индийские мусульмане, стали прибегать скорее к индуистским методам, нежели к предписаниям мусульманского права, особенно в делах, касавшихся наследства. Вышеуказанные факторы вряд ли способствовали формированию ясного и сильного чувства религиозной идентичности. Действительно, время от времени на сцену выходили группы инакомыслящих, представлявшие общину ходжа как некое продолжение суннитского или ши'итского исна'ашарийа наследия.

Именно в таких условиях Ага-Хан I развернул широкомасштабную кампанию, целью которой стала вербализация представлений о том, что же определяет особую религиозную идентичность его последователей ходжа. В 1861 году имам распространил документ, который характеризовал религиозные верования и практику исма'илитов низари-тов, предлагая каждому ходжа подписать его. По существу, подписан-тов просили продемонстрировать свою верность имаму и ши'итской исма'илитской мусульманской вере, в том виде, как ее интерпретировал сам имам. Этот документ, своеобразная веха в подтверждении низаритской исма'илитской идентичности, получил широкое распространение в Бомбее и других местах. Подавляющее большинство исма'илитов ходжа согласилось его подписать. Однако одна небольшая группа инакомыслящих настаивала на спорном характере авторитета Ага-Хана I и отказывалась признавать исма'илитскую идентичность своей общины. События достигли кризисной точки в 1866 году, когда диссиденты ходжа обратились со своим делом в Верховный суд Бомбея. В ходе длительных слушаний этого так называемого «Процесса Ага-Хана» имам предоставил различные документы по истории общины и свой мандат на руководство ею. Детальное судебное разбирательство обернулось в конце концов против истцов и в пользу исма'илитского имама по всем пунктам обвинения62. Данный судебный вердикт, имевший силу на всей территории Британской Индии, явился юридическим обоснованием статуса ходжа-последователей Ага-Хана I как общины «ши'итско-имамитского исма'илизма», подтверждая при этом право Ага-Хана I на духовное лидерство в этой общине и его статуса прямого потомка имамов аламутского периода63. Более того, этот исторический судебный процесс подтвердил право Ага-Хана I на все основанные на общинном обычае взносы, собираемые с ходжа, включая дассондх, или десятину. Авторитет Ага-Хана I, которого его последователи ходжа называли «Саркар Сахиб», или «Пир Саламат», никогда больше всерьез не подвергался сомнению ни на субконтиненте, ни где-либо в других регионах.