Читать онлайн «История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней». Страница 20

Соответственно, чтобы избежать непонимания при работе с разными значениями слова «ислам», целесообразно будет использовать отдельные термины. Например, если мы говорим об «исламском законе», то под ним может подразумеваться шариат. Но если мы сравниваем закон как критерий культурной жизни с «исламским» искусством или литературой, то мы не можем сопоставлять нешариатские правовые нормы и «нерелигиозное» искусство и литературу. В противном случае установится ложный баланс. Хотя изредка нешариатский закон все-таки учитывается. Подобная путаница может зависеть от того, какие материалы доступны ученым. Если не проводить различий терминов, то подобную неразбериху можно и не заметить. Поэтому были разработаны несколько исследований «исламского международного закона» (где термин «исламский» используется в первом, более узком значении). В этих исследованиях рассматриваются принципы шариата в международных отношениях халифата и немусульманских стран. Очень немногим удавалось изучить «исламское международное право» не только как чисто религиозное, но как признак цивилизации. Иными словами, право, на котором строятся отношения «исламских» государств. Именно оно, а не шариатский «международный» закон, соотносится с тем, что мы называем «исламским искусством», «исламской культурой» или «исламской наукой», а также с западным «международным правом».

В действительности, существует острая необходимость провести определенное различие. На данный момент не только новички, но и известные ученые нередко совершают серьезные ошибки, если не учитывают тот факт, что слово «ислам» несет в себе два значения. Изучение «Средневекового ислама» или «Современного ислама» может стать как изучением религии, так и исследованием в области культуры. Более того, можно провести смешанное исследование, разделы которого будут меняться в зависимости от источника информации. Так, например, можно вести дискуссию о «Средневековом исламе» в более широком культурном значении и в то же время о «Современном исламе» в религиозном аспекте. При этом останется незамеченным тот факт, что в обоих случаях обсуждение может идти в разных направлениях в зависимости от того, кто является участником дискуссии или в какое время проходит обсуждение. В итоге результат дискуссии нередко вводит в заблуждение. Бернард Льюис (Bernard Lewis) предложил использовать прилагательное «исламский» в культурном значении, а слову «мусульманский» придать религиозный смысл. Но подобное распределение соблюдается далеко не всегда. Действительно, существуют определенные преимущества, если определять термин «исламский» как «относящийся» к исламу, исторической кумулятивной традиции, а термин «мусульманский» рассматривать как «относящийся» к мусульманам, последователям определенной религии. В некоторых случаях это разделение может оказаться полезным и облегчить понимание материала.

Я пришел к заключению, что решить эту проблему можно только одним способом — ввести новые термины. Термин «исламский мир» сразу станет понятен по аналогии с «христианским миром». То есть, «исламский мир» — это сообщество, в котором доминируют мусульмане и их вероисповедание. Несомненно, представители других религий формируют неотъемлемую часть этого сообщества так же, как иудеи в христианском мире. Это понятие относится не к определенной территории, а к целому комплексу социальных отношений. При этом данный комплекс территориально более-менее определен. Наше понятие ни в коем случае не дублирует правовой и территориальный термин «Дар-аль-Ислам». Однако по сравнению с термином «мусульманские земли» «исламский мир» является более собирательным, что является немаловажным фактом.

С другой стороны, если понятие «исламский мир» существует по аналогии с «христианским миром», то оно не означает «цивилизацию» в целом и ее особую культуру. Это понятие подразумевает общество, поддерживающее эту культуру. В то же время всегда существовала культура, основанная на письменной традиции, в которую было вовлечено не только общество исламского мира. Эту культуру формировали как мусульмане, так и представители других религий, которые неизменно присутствовали в исламском мире. Это понятие я определяю термином «исламизированный». Таким образом, я оставляю термин «ислам» для мусульманской религии, и не загружаю его другими значениями. Под этими значениями мы подразумеваем общество исламского мира и исламизированные культурные традиции.

Выражение «исламский мир» может вызвать возражения. (Я надеюсь, что его использование не ограничится мусульманским корпусом Умма, а будет отражать обстановку всего общества) В любом случае никто уже не говорит, что определенные события произошли «в исламе», или путешественник отправился «в ислам», словно ислам — это некая страна. Значение прилагательного «исламский» должно ограничиваться значением «относящийся к исламу» в религиозном смысле, что позволит избежать лишних разногласий. Обращаясь к «исламской литературе», я имею в виду в основном «религиозную» литературу, а, скажем, не светскую винную поэзию. Аналогично, если мы говорим о христианской литературе, мы не подразумеваем всю литературу, созданную в христианском мире. Когда я обращаюсь к «исламскому искусству», я стараюсь разграничивать темы, касающиеся архитектуры мечетей, с одной стороны, и миниатюр в медицинских пособиях с другой. Хотя стоит признать, что эта граница очень нечеткая. К сожалению, для исключительных случаев, например «принадлежности» к обществу и культуре исламского мира, пока не существует достойных терминов. В то же время в христианском мире существует термин для подобных ситуаций — «западный» (хотя последнее время этот термин обладает очень широким и размытым значением). Понятие «западный» содержит те черты, которые не вошли в аспект «западное христианство». Следуя данному направлению, я ввел в употребление термин «исламизированный». Это прилагательное содержит окончание по аналогии со словом «итальянизированный», то есть «в итальянском стиле». Данное слово относится не только непосредственно к Италии, но и ко всему, что связано с итальянским стилем и итальянским образом жизни. Так можно говорить об «итальянизированной» архитектуре в Англии или в Турции. Точно так же (хотя с определенными оговорками) «исламизация» может относиться не только непосредственно к исламу, но и к социальному и культурному комплексу, который исторически связан с исламом и мусульманами. Черты «исламизации» наблюдаются как среди мусульман, так и у народов других религий.

В определенные моменты подобное адъективное окончание звучит необычно, что заставляет меня сомневаться. Однако иной альтернативы нет. В некоторых контекстах, подчеркну, что только в некоторых, понятие «принадлежности» исламскому миру и его культуре тесно связано с арабо-персидской традицией. Причина заключается в том, что вся письменная традиция исламского мира основана на персидском или арабском языке, а иногда — на обоих. В других случаях можно использовать перифраз, содержащий термины «традиции/культура/общество исламского мира». Если говорить обобщенно, то шведский язык нельзя назвать «христианским языком». В то же время, абстрагируясь от понятия «западный», мы не можем назвать его и «языком христианского мира», поскольку это означало бы, что он широко распространен. Но, с другой стороны, можно смело заявить, что это «язык, принадлежащий христианской культуре». Аналогично, несмотря на западные пакистанские требования, язык урду едва можно назвать «исламским» в прямом значении. (Некоторые мусульмане настаивали, чтобы урду считался мусульманским языком, и даже проводили конференции по созданию Корана на урду; в результате индуисты, использующие этот язык, оказались не у дел, а урду начал исчезать со своей родины.) В итоге урду можно охарактеризовать как «исламизированный» язык или как «принадлежащий культуре исламского мира». Точно так же Маймонида нельзя назвать исламским философом, но можно сказать, что он принадлежит арабо-персидской традиции, и мы не сильно ошибемся. А если быть точнее, то Маймонид — это писатель, следовавший философской традиции исламского мира. Однако подобные перифразы ограниченны. Чтобы избежать стилистической загруженности, лучше использовать специальную терминологию. Более того, специальная терминология выполняет и педагогическую функцию. Перифразы помогают автору избежать путаницы, но они могут смутить читателя.

Стоит заметить, что термин «арабский» используется не только по отношению к арабам и западным арабистам, но и к мусульманам неарабского происхождения (по историческим причинам оказавшимся в других местах), например, как в случае с Маймонидом. Однако в случае с философией такой подход нежелателен, так как многие крупные деятели писали на персидском. В сферах, не связанных с наукой или философией, таких как политика или искусство, эта идея выглядит совсем абсурдной, хотя некоторые ученые являются ее приверженцами. Термин «арабский» стоит оставить для субкультуры, существующей в рамках общества исламского мира. В этой субкультуре арабский — это естественный язык общения и письменности. Порой можно выделить еще меньшие сферы, где бытуют различные арабские диалекты. Действительно, склонность западных исследователей к использованию данного термина привела к грубейшей ошибке — отождествлению «арабов» и «мусульман». Неправильное использование термина «арабский» не только является неточностью, но и стало причиной ложных предубеждений. Как я уже упоминал в разделе об историческом методе, это самый вредный тип ошибки.