Читать онлайн «Книга жизни и практики умирания». Страница 89

Наряду с понятием непроявленного и проявленного порядка, Дэвид Бом представил способ рассмотрения взаимоотношений между ментальным и физическим, между умом и материей, называемый сома-значимостью. Как он пишет:

Понятие сома-значимости подразумевает то, что сома (или физическое) и значимость (которое есть ментальное) никоим образом не существуют раздельно, но скорее всего они есть два аспекта одной всеохватывающей реальности.

По Дэвиду Бому, вселенная проявляет три взаимообоюдных аспекта: материю, энергию и значение.

С точки зрения неявного порядка, энергия и материя наделены определенного рода смыслом, дающим форму их полной активности, и материи, которая возникает посредством этой активности. Энергия ума и материальной субстанции мозга также наделена некоторым смыслом, дающим форму ее полной активности. Таким образом, вполне обычно то, что энергия охватывает материю и значение... Но также смысл охватывает как материю, так и энергию... Итак, каждое из этих базовых понятий вбирает в себя два остальных.

Упрощая чрезвычайно тонкое и рафинированное видение, мы могли бы сказать, что для Дэвида Бома смысл имеет особую и широко развернутую важность. Он говорит:

В противовес обычному взгляду, это подразумевает, что смысл является прирожденной и сущностной частью нашей всеохватывающей реальности, и это не только чисто абстрактное и неземное качество, существующее только в уме. Или вкладывая его различным образом в человеческую жизнь, весьма обычно, смысл – это бытие... В каждом акте интерпретации вселенной, мы создаем вселенную; таким образом, мы могли бы сказать, что являемся полнотой наших смыслов.

Не будет ли полезным начать рассматривать параллели между этими тремя аспектами понятия Дэвида Бома о вселенной и тремя кайя? Более глубокое исследование идей Дэвида Бома, возможно, показало бы, что смысл, энергия и материя состоят между собой в отношениях, сходных с отношениями трех кайя. Могла ли эта возможность намекнуть на то, что роль смыслов, как он объясняет это, есть нечто, аналогичное Дхармакайе, которая есть нескончаемо плодородная, необусловленная полнота, из которой возникают все вещи? Работа энергии, посредством чего смысл и материя взаимодействуют, имеет определенное сходство с Самбхогакайей. Спонтанное постоянное выплескивание энергии из лона пустоты и сотворение материи согласно видению Дэвида Бома имеет сходство с Нирманакайей – с непрерывной кристаллизацией этой энергии в форму и проявление.

Размышляя о Дэвиде Боме и о его замечательном объяснении реальности, я посягнул удивиться, какой великий ученый, который также был совершенным духовным практиком, обучавшимся у великого мастера, мог такое открыть? Какой такой ученый и мудрец, Лонгченпа и Эйнштейн в единой ипостаси, мог бы так рассказать нам о природе реальности? Будет ли одно из грядущих цветений великого дерева учений бардо научно-мистическим диалогом, тем, что мы пока что голословно воображаем, но который, как нам кажется, уже на пороге? И что это значило бы для человечества?

Один из моих старших учеников, который на протяжении нескольких лет видел, как разрабатывалась эта книга, не так давно спросил меня: «Что вы от всего сердца действительно хотите, чтобы произошло за счет этой книги, когда она будет издана?» Мне на ум мгновенно пришел образ ламы Цетена, которого, будучи еще мальчиком, я видел умирающим в спокойствии и благородном достоинстве перед смертью. Я обнаружил, что говорю себе следующее: «Я хочу, чтобы каждое человеческое существо не боялось ни смерти, ни жизни; я хочу, чтобы каждое человеческое существо умерло в спокойствии, окруженное наимудрейшей, наичистейшей и самой нежной заботой, и нашло абсолютное счастье, которое может прийти только из понимания природы ума и реальности».

Томас Мертон писал: «Что мы можем обрести, летая на Луну, если мы не способны пересечь пропасть, разделяющую нас с самими собой? Это является наиболее важным для всех путешествий к открытиям, и без этого все остальное не только бесполезно, но и разрушительно». Мы тратим каждую минуту миллионы долларов на то, чтобы обучить людей убивать и разрушать, а также на бомбы, самолеты и ракеты. Но по сравнению с этим мы едва ли что-нибудь тратим на объяснения человеческим существам природы жизни и смерти и на то, чтобы помогать им, когда они подходят к смерти, встретить и понять то, что с ними происходит. Какая ужасающая и печальная эта ситуация, и как откровенно это для нашего неведения и нашего недостатка истинной любви по отношению к себе и к каждому! Более, чем о чем либо, я молюсь, чтобы книга, которую я написал, могла бы внести хотя бы малый вклад в изменение этой ситуации в мире, могла бы помочь пробудить так много людей, насколько это возможно, к настоятельной необходимости в духовной трансформации и к настоятельной необходимости быть ответственными за себя и за других. Мы все являемся потенциальными буддами, и все желаем жить в мире и умереть в мире. Когда человечество действительно поймет это и поистине создаст общество, отражающее во всех своих областях и видах деятельности это простое, священное понимание? Что стоит жизнь без этого? И как мы можем хорошо умереть, не имея этого?

Сейчас является решающим то, что просветленное видение смерти и умирания должно быть представлено во всем мире на всех уровнях образования. Дети должны быть не «ограждены» от смерти, но еще в юности должны быть ознакомлены с истинной природой и с тем, что они должны из этого вынести. Почему бы это видение не представить в его простейших формах всем возрастным группам? Знание о смерти, о том, как помочь умирающим, и о духовной природе смерти и умирания, должно сделаться доступным всем слоям общества; его необходимо преподавать с глубиной и с действительным представлением в различных школах, колледжах и университетах; и что особенно самое важное – это обучение должно быть доступным для медсестер и врачей, которые заботятся об умирающих и у которых такая большая ответственность перед ними. Как вы сможете быть поистине эффективным врачом, когда вы не имеете хотя бы некоторого понимания истины о смерти, или не знаете, как действительно духовно заботиться о вашем умирающем пациенте?

Как же вы можете быть поистине полезной сиделкой, если вы не начали смотреть в лицо вашему собственному страху перед умирающим и вам нечего сказать тем, кто умирает, когда они просят вас о руководстве или о мудрости? Я знаю многих в этом смысле хороших врачей и сиделок, людей, имеющих наиболее искреннюю открытость новым идеям и новым подходам. Я молюсь, чтобы эта книга дала им храбрость и силу, которые им нужны для того, чтобы помочь их учреждениям впитать уроки учения и адаптироваться к ним. Не то ли сейчас время, когда медики должны понять, что поиск истины о жизни и смерти и практика лечения неразделимы? Я надеюсь, что эта книга поможет везде вдохновить на дискуссию о том, что же точно может быть сделано для умирающего, и каковы наилучшие условия для выполнения этого. Духовная и практическая революция в обучении врачей и медсестер в смысле медицинского обслуживания и актуального лечения умирающего крайне необходима, и я надеюсь, что здесь эта книга внесет свой скромный вклад.

Я неоднократно выражал свое восхищение передовой работой, которая проводится в деятельности хосписов. Здесь мы в последний раз видим умирающего, обслуживаемого с почтением и уважением. Здесь я хотел бы сделать глубокий довод для всех правительств мира, что они должны поощрять создание хосписов и финансировать их настолько щедро, насколько это возможно.

Мое намерение – сделать эту книгу фундаментом для нескольких обучающих программ различного рода. Они предназначены для людей всех видов занятий и профессий, и особенно для тех, кто вовлечен в оказание помощи умирающим: их семьям, врачам, медсестрам, духовенству всех конфессий, адвокатам, психиатрам и физиологам.

Эти знания являются полным, богатым, как и, однако, слишком малоизвестным, предметом медицинских откровений в тибетском буддизме, так же как и предсказания Падмасамбхавы относительно подробностей болезней этого века. Я хотел бы сделать здесь весомый довод в пользу того, чтобы финансы влились в серьезные исследования этих удивительных учений. Кто может сказать, какие целительские открытия могут быть сделаны, и как такие мучительные болезни, как рак и СПИД, и даже те, которые еще не проявились, могут быть облегчены?

Итак, в чем я надеюсь на эту книгу? Вдохновить на спокойное преобразование того, как мы в целом смотрим на смерть и заботимся об умирающих, и, таким образом, того, как мы в целом смотрим на жизнь и заботимся о живущих.

Пока эта книга писалась, мой учитель Дилго Кхьенце Ринпоче покинул свое тело в пятницу 27 сентября 1991 года в Трипму (Бутан). Ему было восемьдесят два года, и он посвятил всю свою жизнь служению на благо всех живых существ. Кто из видевших его может его забыть? Он был огромным сияющим человеком-горой, и его переполняющее величие порой излучало самое глубокое спокойствие, доброту, богатый, естественный юмор, и те умиротворенность и блаженство, которые являются знаками абсолютного постижения. Для меня и для многих других он был мастером такого же уровня постижения, важности и грандиозности, какими обладали Миларепа, Лонгченпа, Падмасамбхава и даже сам Будда. Когда он умер, казалось, словно солнце зашло за облака, оставляя весь мир во тьме, и что весь славный век тибетской духовности пришел к завершению. Каким бы ни было для нас будущее, я, определенно, как и никто из нас, никогда снова не увидим кого-либо, подобного ему. Даже в тех, кто видел его всего лишь раз, даже в течение одного мгновения, я верю, было посеяно семя освобождения, которое ничто не сможет разрушить и которое однажды полностью расцветет.