Читать онлайн «Танковый удар». Страница 40

При вводе танковой армии в сражение всегда стремились, чтобы темпы ее выдвижения были максимальными. Однако, как показал боевой опыт, они обычно не превышали 8–10 км/ч, особенно когда преодолевалась главная полоса обороны противника, которая всегда была изрезана траншеями, окопами, насыщена минно-взрывными и другими инженерными заграждениями противника, имела большое количество воронок после артиллерийско-авиационной обработки обороны и другие препятствия.

С выходом на оперативный простор действия танковой армии характеризовались нанесением мощных танковых ударов, высокой маневренностью, широким применением охватов и обходов, дерзким вклинением в расположение врага, смелым отрывом от общевойсковых армий.

Развитие успеха в оперативной глубине достигалось усилиями всех войск фронта. Однако главную роль в решении этой задачи играли танковые армии, отдельные танковые и механизированные корпуса, которые во взаимодействии с авиацией наносили мощные танковые удары.

Главной силой фронтов в решении задач преследования являлись танковые армии, а также отдельные танковые и механизированные корпуса. По существу, они вели за собой все остальные войска.

Танковые армии переходили в преследование после прорыва тактической зоны обороны противника или разгрома его резервов в ближайшей оперативной глубине, а также после неудачного для противника исхода встречного сражения.

Основные мероприятия по преследованию предусматривались еще при планировании операции. Однако организация преследования, постановка соединениям новых или дополнительных, более глубоких задач, создание соответствующей группировки сил и средств, высылка передовых отрядов, уточнение вопросов взаимодействия осуществлялись в ходе начавшегося преследования.

Боевые задачи танковым и механизированным корпусам ставились на двое-трое суток, что способствовало проявлению большей инициативы командирами соединений при ведении преследования. При постановке задач корпусам указывались возможное направление отхода противника, сроки и районы перехвата его путей, порядок взаимодействия со стрелковыми соединениями и авиацией.

Переход в преследование осуществлялся самостоятельно командирами всех степеней, как только обнаруживался отход противника, а иногда и по приказу старших начальников. Важнейшим условием своевременного перехода в преследование являлось непрерывное ведение разведки противника в целях установления начала его отхода. Наиболее характерными признаками, свидетельствовавшими о начале отхода противника, являлись усилившееся движение войск и автотранспорта в тыл, отвод артиллерии, проведение демонстративных контратак ограниченными силами и коротких артиллерийских налетов, активизация разведки, пожары в ближайшем тылу врага.

Преследование начиналось в том построении, в каком находились войска до этого. Танковые армии вели преследование в одно — и двухэшелонном построении на фронте до 40–60 км и более. Ширина полосы преследования танковых и механизированных корпусов была в пределах 10–15 км. При этом разрывы между корпусами зачастую достигали 10 км и более. Следовательно, соединения в ходе преследования действовали по отдельным направлениям, не имея локтевой связи. Танковые (механизированные) бригады продвигались колоннами с интервалами до 5 км и более. Широкая полоса действий танковых армий и корпусов создавала условия для ведения параллельного преследования, осуществления маневра силами и средствами, обхода узлов сопротивления, выхода во фланг и в тыл основной группировки врага.

Параллельное преследование (схема 9) было основным способом его ведения бронетанковыми войсками в годы войны. При его применении достигалась наибольшая эффективность действий войск в ходе преследования. Стремительно продвигаясь по маршрутам, параллельным тем, по которым отходил противник, танковые и механизированные соединения создавали угрозу флангам отходящей группировки врага, выходили на пути отхода его главных сил, отрезали их от подходящих резервов, дробили, окружали и уничтожали по частям. Параллельное преследование позволяло упреждать противника в захвате важных узлов дорог и рубежей обороны, лишать его удобных путей отхода, стеснять маневр, отбрасывать к труднопроходимым и непроходимым препятствиям, а затем уничтожать.

Условия для параллельного преследования не возникали сами собой, а создавались решительными и активными действиями танковых и механизированных соединений. Если параллельных путей для преследования не было или дороги, удобные для быстрого преследования, были заняты противником, то бронетанковые соединения при поддержке авиации и огня артиллерии мощным танковым ударом громили отходящие части противника, сбрасывали его с выгодных маршрутов и направлений и тем самым создавали условия для параллельного преследования.

Наряду с параллельным преследованием применялось и фронтальное преследование частью сил, преимущественно механизированными бригадами, с целью задержать отход основных сил противника, не допустить их отрыв и обеспечить своим главным силам возможность выйти на фланги отходящей группировки противника, перерезать пути ее отхода, а затем совместными действиями завершить ее разгром. Фронтальное преследование велось и при обнаружении отхода противника в непосредственном соприкосновении с нашими войсками. В таких случаях оно начиналось движением вперед всего боевого порядка.

Танковые армии в годы войны вели преследование непрерывно в течение 10–15 суток на глубину от 100–150 до 450–500 км с полным напряжением всех сил, днем и ночью, в любую погоду и в любых условиях местности. Именно при преследовании в максимальной степени проявлялись такие их боевые качества, как высокая подвижность и маневренность. Среднесуточный темп продвижения танковых армий при преследовании в большинстве операций составлял 20–40 км, а максимальный — от 50–60 до 90–100 км.

Поучительными примерами стремительного преследования противника танковыми армиями являются Ясско-Кишиневская и Висло-Одерская операции.

В Ясско-Кишиневской операции 6-я танковая армия после преодоления армейского оборонительного рубежа преследовала противника со средним суточным темпом около 50 км, а с наибольшим до 70 км. В результате такого стремительного преследования противник не успевал производить перегруппировку и подводить из глубины оперативные резервы, способные помешать продвижению наших войск, а танковая армия с ходу захватила переправы через р. Серет северо-восточнее Фокшан, овладела Фокшанами и нефтепромыслами в Плоешти.

В Висло-Одерской операции благодаря высокой маневренности и быстроте продвижения в оперативной глубине 1, 2, 3 и 4-й гвардейских танковых армий, искусным их действиям противник всюду упреждался в занятии подготовленных между Вислой и Одером многочисленных рубежей, не успевал ни на одном из них организовать оборону и уничтожался по частям. Средний темп преследования 2-й гвардейской танковой армии составлял около 50 км в сутки, а в отдельные дни достигал 90 км. Преодолев с ходу укрепления Померанского вала, армия передовыми частями 1-го механизированного корпуса генерала С. М. Кривошеина 31 января подошла к Одеру и во взаимодействии с соединениями 5-й ударной армии захватила на западном берегу в районе Кюстрина плацдарм, который впоследствии сыграл огромную роль при развертывании наступления на Берлин. Достигнутый танковыми армиями успех был немедленно закреплен наступающими вслед за ними общевойсковыми соединениями. Уже к 3 февраля в полосе наступления 1-го Белорусского фронта они очистили от вражеских войск в основном всю территорию восточнее р. Одер. Переправившись на захваченные плацдармы, соединения повели бои за их расширение.

Бывший гитлеровский генерал Ф. Меллентин, касаясь Висло-Одерской операции, писал: «Русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью… Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 г. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи»137.

Опыт Висло-Одерской и других операций показал, что наилучшие условия для разгрома сильных оперативных резервов противника в ходе преследования создавались при совместных действиях танковых армий одного или двух фронтов. Широкий фронт преследования лишал противника возможности использовать подходившие из глубины резервы на каком-либо одном направлении, а танковые армии не давали ему возможности организовать оборону на промежуточных рубежах.

При преследовании противника в высоких темпах на большую глубину танковые армии чаще всего действовали в значительном отрыве от общевойсковых армий (табл. 12).