Читать онлайн «Танковый удар». Страница 36

После 56-минутной артиллерийской подготовки при плотности 148 орудий и минометов на 1 км участка прорыва пехота и передовые отряды танковых армий при поддержке артиллерии атаковали противника. Удар оказался неожиданным, и они быстро сломили вражеское сопротивление на первой позиции. После этого на глубине 2–4 км были введены в сражение главные силы 2-й и 5-й гвардейской танковых армий, которые завершили прорыв тактической обороны противника. 2-я танковая армия продвинулась в этот день на 14–16 км и вышла к р. Горный Тикич. Используя ее успех, на второй день на глубине 15–18 км была введена в прорыв 6-я танковая армия, получившая задачу наступать на Христиновку.

Ввод в сражение главных сил двух танковых армий непосредственно после прорыва первой позиции обусловливался неглубоким построением обороны противника, низкими плотностями танков непосредственной поддержки пехоты, а также условиями весенней распутицы, бездорожья и грязи, когда замедление с их вводом могло привести к задержке развития прорыва. В то же время последовательный ввод в сражение еще одной танковой армии после прорыва тактической обороны давал возможность сохранить ее ударную силу для решения задач в оперативной глубине.

В целом в тех операциях по освобождению Правобережной Украины, в которых применялись танковые армии, по существу, все они участвовали в прорыве тактической зоны обороны. Хотя это и снижало их боевые возможности для решения задач в оперативной глубине, но отвечало конкретным условиям обстановки, так как общевойсковые армии ввиду недостатка танков непосредственной поддержки пехоты и артиллерии по могли самостоятельно прорвать оборону противника в высоком темпе и создать условия для ввода танковых армий в так называемый «чистый прорыв».

В летне-осенней кампании 1944 г. и в кампании 1945 г. в Европе, когда состав и возможности наших фронтов значительно возросли, танковые армии в ряде операций вводились после прорыва общевойсковыми армиями тактической зоны обороны на всю ее глубину (1-я гвардейская танковая армия в Львовско-Сандомирской операции; 2-я гвардейская танковая армия в Люблинско-Брестской и Висло-Одерской операциях; 5-я гвардейская танковая армия в Витебско-Оршанской, Мемельской и Восточно-Прусской операциях; 6-я танковая армия в Ясско-Кишиневской операции). Такие условия ввода были особенно благоприятными для их стремительных действий в оперативной глубине, так как сохранялась их ударная сила. Вместе с тем и в некоторых операциях этих военных кампаний танковые армии вводились в сражение для завершения прорыва тактической зоны обороны противника. Чаще всего такое их использование вызывалось обстановкой, складывавшейся в ходе прорыва, но в ряде случаев и заранее планировалось фронтом, что отражалось на создании плотностей танков НПП и на ходе всей операции.

Особый интерес с этой точки зрения представляют операции, проведенные войсками 1-го Украинского фронта. Так, по первоначальному плану Львовско-Сандомирской операции (13 июля — 29 августа 1944 г.) командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев предполагал использовать все три танковые армии в первый день. Фактически они должны были прорывать оборону противника в начале операции совместно с общевойсковыми армиями. Ставка Верховного Главнокомандования, утверждая представленный план, не согласилась с этим и потребовала, чтобы танковые армии и конно-механизированные группы использовались не для прорыва, а для развития успеха после прорыва.

В соответствии с указаниями Ставки командующий фронтом внес изменения в порядок использования танковых армий: их решено было ввести на второй день операции после прорыва общевойсковыми армиями тактической зоны обороны противника. Но при этом распределение танков непосредственной поддержки пехоты было оставлено прежним. Из 1179 танков и самоходно-артиллерийских установок ударной группировки, наступавшей на львовском направлении, только 119 (10%) предназначались для действий в группах непосредственной поддержки пехоты118. Их плотность на участках прорыва 60-й и 38-й армий, где намечалось ввести 3-ю гвардейскую и 4-ю танковые армии, не превышала 8 бронеединиц на 1 км. По свидетельству бывшего командующего 38-й армией, ныне Маршала Советского Союза К. С. Москаленко, этих танков хватило «лишь для обеспечения действий передовых батальонов. Когда же после артиллерийской подготовки в наступление перешли стрелковые дивизии первого эшелона, то это была атака пехоты без достаточного обеспечения танками непосредственной поддержки пехоты»119.

Прорыв на Львовском направлении, как известно, осуществлялся в сложной обстановке. К исходу 15 июля удалось прорвать вражескую оборону на узком 6-км участке в районе Колтов лишь в полосе 60-й армии генерала П. А. Курочкина. Противник стремился во что бы то ни стало затормозить наше наступление на Львов, бросил в бой все резервы и продолжал подтягивать новые силы для нанесения ударов по войскам 60-й и 38-й армий.

Обстановка, таким образом, требовала стремительных действий советских войск. Но к этому времени стало очевидным, что соединения общевойсковых армий не в состоянии обеспечить благоприятные условия для ввода в сражение танковых армий. Основные силы 60-й армии были скованы на обоих флангах активными действиями противника. 38-я же армия продолжала отражать массированный удар крупной танковой группировки врага в пределах главной полосы его обороны и не могла обеспечить ввод в сражение 4-й танковой армии генерала Д. Д. Лелюшенко.

В сложившейся обстановке командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал П. С. Рыбалко с разрешения командующего войсками фронта Маршала Советского Союза И. С. Конева для обеспечения ввода в сражение своих главных сил ввел передовые отряды 7-го гвардейского танкового и 9-го механизированного корпусов, которые в течение ночи во взаимодействии с частями 15-го стрелкового корпуса разгромили противостоящего противника и к утру 16 июля овладели дорогой Сасов — Золочев120, создав условия для ввода главных сил армии.

Основные силы 60-й армии в это время удерживали образованный между Колтовом и Тросцянец Малы коридор (узкую полосу местности, вытянутую на 20 км в северо-западном направлении, в междуречье Западного Буга и Золочувки). Это была единственная, с большим трудом пробитая брешь в обороне противника на львовском направлении. С обеих сторон она простреливалась артиллерийским, минометным и даже пулеметным огнем. Кроме того, противник пытался ударами по сходящимся направлениям перерезать колтовский коридор.

Перед Маршалом Советского Союза И. С. Коневым стояла сложная проблема: вводить танковую армию через узкий коридор или продолжать борьбу по его расширению. Последнее приводило к потере драгоценного времени — вражеское командование могло подтянуть к этому участку дополнительные резервы и сорвать наше наступление. После всесторонней оценки обстановки командующий фронтом решил ввести в сражение главные силы 3-й гвардейской танковой армии в полосе обозначившегося успеха. С утра 16 июля вслед за передовыми отрядами начали выдвигаться по одному маршруту главные силы 3-й гвардейской танковой армии. В последующие три дня был осуществлен по этому же маршруту ввод в сражение и 4-й танковой армии121. В результате операция фронта получила успешное развитие.

Ввод в прорыв двух танковых армий через узкий коридор, безусловно, является показателем смелости, риска, решительности, непреклонной воли и творческого подхода командующего фронтом к использованию крупных подвижных объединений в конкретных условиях обстановки. Вместе с тем нельзя не отметить, что при создавшемся сложном положении половину бронетанковых соединений (31-й танковый, 4-й гвардейский танковый и 6-й гвардейский механизированный корпуса) пришлось задействовать для обеспечения флангов коридора. Кроме того, обе танковые армии фактически не вводились в прорыв, а «проталкивались» через узкую брешь по одному маршруту, что затянуло их ввод. Потратив четверо суток для выхода из этого коридора, они не могли немедленно приступить к выполнению задач, так как оказались без необходимых тылов и материальных средств122.

В Висло-Одерской операции (12 января — 3 февраля 1945 г.) танковые армии на 1-м Украинском фронте также намечалось ввести в сражение в первый день операции для завершения прорыва тактической зоны обороны, а на 1-м Белорусском фронте — после ее прорыва общевойсковыми армиями. Из 3220 танков и самоходно-артиллерийских установок на 1-м Белорусском фронте в качестве танков непосредственной поддержки пехоты выделялось 1488 бронеединиц (46%), а на 1-м Украинском фронте из 3660 — только 820, или 23%. Средняя плотность танков непосредственной поддержки пехоты в армиях ударной группировки 1-го Белорусского фронта была 25 бронеединиц на 1 км участка прорыва (в 8-й гвардейской, 5-й ударной и 33-й армиях около 30), а в армиях 1-го Украинского фронта только 17,5, причем в 5-й гвардейской армии всего 10,3, а в 52-й армии 13,7123.