Читать онлайн «Маршал Говоров». Страница 9

30 сентября 1941 года противник начал наступление против войск Брянского фронта, а 2 октября нанес мощные удары по войскам Западного и Резервного фронтов. Особенно сильные удары последовали из района севернее Духовщины и восточнее Рославля по войскам 30-й и 19-й армий Западного фронта, а также 43-й армии Резервного фронта. Немецко-фашистским войскам удалось прорвать нашу оборону. Ударные группировки врага стремительно продвигались вперед, охватывая группировку войск Западного и Резервного фронтов» [22].

Государственный Комитет Обороны возложил защиту рубежей, находившихся в пределах 100 километров к западу от столицы, на Западный фронт, а непосредственных подступов к Москве — на войска Московского гарнизона.

Стремительно развивавшиеся события требовали стремительных, волевых и в то же время точных решений, организующих войска, штабы, население. Дни, ночи, часы были уже вне всяких пределов переполнены напряжением духовных и физических сил всех: на поле сражения, на командных пунктах полков, дивизий, армий, в Ставке Верховного Главнокомандования, на заводах и в партийных комитетах, в домах и на улицах Москвы. Завязались бои уже на Можайской линии обороны, где различные соединения и части объединяются в 5-ю армию под командованием генерал-майора Д. Д. Лелюшенко.

Вспоминая об этих днях, Лелюшенко рассказывает, как в первую же ночь организации обороны на Бородинском поле к нему приехал по поручению генерала Жукова начальник артиллерии фронта Леонид Александрович Говоров. Именно с ним Лелюшенко определял построение боевых порядков пехоты, артиллерии, танков и противотанковой артиллерии для отражения атак, которые вот-вот должны были начать в этом месте части немецкого 40-го моторизованного корпуса из 4-й танковой группы генерал-полковника Хепнера. Хепнер рассчитывал легко пробить дезорганизованную, на его взгляд, оборону столицы по кратчайшей прямой — через Можайск.

Дмитрий Данилович Лелюшенко, воин с пламенных лет гражданской войны, бывший конник, а впоследствии опытный танкист, человек горячей, неукротимой энергии и подвижности, стремившийся, как правило, находиться лично в зоне ближнего боя, встретился ночью на Бородинском ноле накануне кризисного для Москвы боя с человеком одной закалки и лишь иного склада характера.

Л. А. Говоров (слева) и П. Ф. Иванов. 1941 год

«...Глуховатым голосом Говоров изложил свои соображения об использовании противотанковой артиллерии и согласовании ее действий с танками и пехотой, посоветовал, как лучше построить боевые порядки армии в обороне»[23]

Стройный, подтянутый, спокойный, и в такую ночь Говоров с первого взгляда внушал к себе уважение. Мелкий штрих: грозная обстановка не помешала Лелюшенко и Говорову в коротком промежутке бессонной ночи неторопливо выпить по стакану горячего чая. И снова они и член Военного совета армии П. Ф. Иванов склоняются над картой, готовясь к жестокой битве.

Это было II—12 октября 1941 года. Утром началось сражение на историческом поле русской славы. Через три дня, во время отражения очередной вражеской танковой атаки, Лелюшенко был ранен и вывезен с поля боя. Вот тогда и вступил в командование 5-й армией Леонид Александрович Говоров.

Военный историк А. Н. Киселев в статье, посвященной 70-летию со дня рождения Л. А. Говорова, отмечая этот момент, пишет, что он спросил Маршала Советского Союза Жукова, чем было обусловлено выдвижение на должность командарма генерала артиллериста. Георгий Константинович ответил:

«Говоря кратко, мы исходили из двух важнейших обстоятельств. Во-первых, в период боев под Ельней генерал Говоров, будучи начальником артиллерии Резервного фронта, зарекомендовал себя не только как прекрасно знающий свое дело специалист, но и как волевой, энергичный командир, глубоко разбирающийся в оперативных вопросах; во-вторых, в нашей обороне под Москвой основная тяжесть борьбы с многочисленными танками противника ложилась прежде всего на артиллерию, и, следовательно, специальные знания и опыт Говорова приобретали особую ценность. Последующие события показали, что сделанный выбор был весьма удачен»[24].

Пошли жестокие бои, слившиеся в непрерывное сражение: на Бородинском поле, под Можайском, в районе Дорохово, Кубинка. Во многих исторических материалах и статьях участников и очевидцев можно найти ряд фактов, показывающих «почерк» командования 5-й армии в организации боев.

Танковому тарану немцев Говоров-командарм противопоставляет быстро сосредоточенную и эшелонированную в глубину артиллерию во взаимодействии с засадами танков и миннозаградительных отрядов саперов.

Хребтом 5-й армии в первых же боях стала 32-я стрелковая дивизия полковника В. И. Полосухина, только что прибывшая с Дальнего Востока. Вместе с этой дивизией первый противотанковый узел составили четыре артиллерийских полка, пять дивизионов «катюш», 20-я танковая бригада. Немецкому генералу Хепнеру не удалось разрубить этот узел, созданный в предельно сжатый срок.

Характерны дни 18—20 октября. Немцы ворвались й Можайск. Говоров упорно держит на Бородинском поле части дивизии Полосухина, хотя уже двое суток они обойдены противником. Командарм перебрасывает танки и минеров в засады, сковывает контратаками и этими засадами прорывающегося противника и только тогда разрешает командиру дивизии отход на новый рубеж, по левому берегу реки Москва. Выиграно пять драгоценнейших суток, и не допущен прорыв центра Можайского рубежа.

26 октября Говоров вводит с ходу в бой в районе Дорохове прибывшую к нему 82-ю дивизию — тоже сибиряков. К этому времени в 5-ю армию вливается еще одна — 50-я дивизия. Тщетно пытается генерал-фельдмаршал фон Клюге, командующий 4-й полевой армией, пробить оборону 5-й армии Говорова по короткой прямой на Москву — через Дорохово, Кубинку.

И вот атаки немецко-фашистских войск захлебнулись. Только в районе Бородино и Можайска 40-й моторизованный корпус немцев потерял более ста танков, несколько сот машин и тысячи солдат и офицеров. Еще большие потери противник понес в эти дни и в полосе соседней 16-й армии генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского на магистрали Ржев — Волоколамск — Москва. Там навеки покрыла себя славой 316-я стрелковая дивизия.

Нельзя не отметить глубокого понимания обоими командармами — Рокоссовским и Говоровым — всей значимости оперативного взаимодействия их армий для удержания центра, имея в виду, что еще 14 октября 3-я немецкая танковая группа генерала Рейнгардта овладела городом Калинин, и Москве угрожал удар огромной силы и с северо-запада. Героические бои частей 16-й и 5-й армий на волоколамском и можайском направлениях в эти самые кризисные для Москвы дни обеспечили успех последующих решающих боев. «Это были грозные дни», — вспоминает о них Маршал Советского Союза Г. К. Жуков[25].

В ноябре враг как будто отказался от таранного удара на участках центральных армий Западного фронта. Его танковые группировки стали наносить удары на Москву южнее и севернее. До конца ноября 2-я танковая армия Гудериана пыталась пробить оборону столицы в районе Кашира, Тула, но и там противник получил решительный отпор. Однако ухудшилось положение в районе Клин, Солнечногорск, в стыке 16-й армии К. К. Рокоссовского и 30-й Д. Д. Лелюшенко. 23 ноября наши войска оставили Клин, 25 ноября из-за угрозы окружения была отведена от Солнечногорска 16-я армия. А 1 декабря противник неожиданно перешел в наступление и на наро-фоминском направлении, бросив в атаку до ста танков. Этот удар в центре фронта наносился в стыке 5-й и 33-й армий. Создалась явная угроза выхода подвижных войск противника на автостраду Минск — Москва, в тыл 5-й армии, а затем развития вдоль этой автострады прорыва на Москву.

И здесь вновь проявились качества Говорова — командарма, волевого, быстро и решительно действующего. Фашистская пехота расширяла прорыв на участке 33-й армии, танки двинулись по шоссе на Кубинку. Говоров тут же выехал на левый фланг своей армии, в деревню Акулово, куда были переброшены части 32-й стрелковой дивизии полковника В. И. Полосухина и артиллерийско-противотанковый резерв. Леонид Александрович находился на участке наметившегося прорыва до тех пор, пока противник не был разгромлен. Часть танков уничтожила артиллерия, часть подорвалась на минах. В отражении танковой атаки вынуждены были принять участие даже работники штаба 5-й армии. Дальше рубежа деревни Акулово враг не прошел.

Во второй половине следующего дня гитлеровцы вновь предприняли атаку в районе Акулово, и снова были с большими потерями отбиты. За два дня части 32-й дивизии сожгли и подбили 23 и захватили 11 танков, уничтожили до полка пехоты и сбили 5 вражеских самолетов. «Тогда танковые части врага, неся большие потери, повернули на Голицыно, где были окончательно разгромлены резервом фронта и подошедшими частями 5-й и 33-й армий, — пишет об этих боях Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. — 4 декабря этот прорыв был полностью ликвидирован. На поле боя враг оставил более 10 тысяч убитыми, 50 разбитых танков и много другой боевой техники»[26].