Читать онлайн «ООН в Азии и Африке (воспоминания российских офицеров-миротворцев)». Страница 15

Это место славится огромным изобилием ядовитых змей всех видов.

И есть предание в местном народе, которое мне рассказали старики франкоязычные — почему эта провинция называется Монголкири. Я не знаю, верить этому или нет, но старики говорят, что туда докатилась самая дальняя волна монгольского нашествия которая прошла через Китай. Туда дошёл отряд и там прочно осел и обратно отряд уже не вернулся.

Чем это интересно, что отряд состоял не из узкоглазых монголов или китайцев, а в основном состоял из белых бородатых людей. Предания говорят, что это были русские витязи, которые после монгольского нашествия служили у монгол. Таких отрядов тогда в монгольской армии было много, самих монголов было совсем чуть-чуть.

Скорее всего это даже не вассальные племена, а племена жившие на границе с монголами и служившие им с большим удовольствием. У монголов не было ксенофобии, не было национализма. Там любой витязь был равен другому.

Вот такое местное предание. За что купил — за то и продаю.

Сама по себе Камбоджа этнически имеет определённое разнообразие. Кхмеры тёмно-коричневые которые занимаются в основном производством риса на плантациях.

Они ограничены, замкнуты (хотя и дружелюбны) и чуть-чуть туповаты. Они с подозрением относятся ко всем иностранцам и не занимаются сбытом и обработкой сельхозпродукции.

Реализацией сельхозпродукции в Камбодже всегда занимались китайцы из Кантона (кантонского южного диалекта). Позднее появились вьетнамцы.

Кантонийцы — китайцы-мореплаватели (не китайцы — консерваторы — Маньчжуры которые запрещали мореплавание, а интернационалисты (не боюсь этого слова).

Как они действовали — они заранее в одну деревню давали кредит неограниченный на любые продукты потребления, на любой ширпотреб, на любые средства производства. На условиях, что по такой-то фиксированной цене крестьяне кхмеры будут продавать им урожай. Очень разумно и это действовало.

Камбоджа производила большое количество риса в до франко и до китайском мире. Французы уничтожили это производство риса.

Французы не стремились к этому, но они нарушили систему их своеобразных колхозов — кооперативов которая была во всей Камбодже.

Эта рисовая система — это надо смотреть уже в кампучийскую цивилизацию, интересно тем, что после того как легендарный Кам Пу основал Кампучию она быстро превратилась в империю за счёт производства риса. Они смогли создать искусственное озеро Тон ли сак которое полгода течёт в одном направлении, а полгода — в другом (против течения). Озеро километров 90 шириной.

Кампучийская цивилизация и те индуисткие вожди, а потом — императоры превратили Камбоджу в образцовое государство, подобное «Утопии» Томаса Мора — когда весь народ работает (что-то вроде социализма) и они построили обширнейшую в мире, уникальнейшую в мире систему каналов, искусственных водоёмов, искусственных рек и озёр которые позволяли орошать и удобрять огромное количество рисовых чеков и довели сбор урожая до четырёх раз в год.

Они обеспечивали себя, и всех соседей и за счёт этого активнейшее торговали со всеми регионами.

Правда эта система каналов и орошений сыграла с ними злую шутку когда яванский пиратский флот поднялся вверх по реке Меконг, вошёл в озеро Тон ли сак (когда вода шла против течения) и разграбили столицу Ангкорват.

Позднее Камбоджа была захвачена Сиамцами (Таиландом). И ни у кого из кампучийцев не поднялась не то что рука, но даже и палец защищать своё государство потому что они работали как проклятые поддерживая систему каменных дорог, караванов и прочего. Сиамцы вывезли всех ремесленников. А сама столица Ангкорват — огромнейший храм. Я много раз пролетал мимо него на вертолётах — он и сейчас впечатляет — все эти башни, все эти огромные статуи — они все было тогда покрыты шелками и самоцветами. И это великолепие сперва разграбили яванцы, а через некоторое время Камбоджа была оккупирована Сиамом, которое в это время проповедовало не агрессивный Индуизм, а Буддизм малой колесницы.

Кампучийский народ приобрёл мир, спокойствие, сон и достаток. Кампучия — это пример, как могущественная империя надорвала саму себя. Они достигли колоссальных успехов и надорвались и от грыжи скончались. И кхмеры после этого стали буддистами, а индуисткие культы исчезли полностью. Они устали от своего величия. Их империя рухнула под весом собственного величия. Эта сонная усталость (она как печать) — её видно в этом народе. Кхмеры — это по жизни генетически уставший народ. Народ добрый, трудолюбивый, механический, в чём-то даже талантливый, но уснувший, потерявший способность к изменению, который ничего не хочет от этой жизни несмотря на всё их бывшее величие. Но их можно понять — один режим Пол Пота и Йенг Сари что с ними сделал (убил три миллиона кампучийцев в 1975-1979 гг.) Фактически это народ, который не раз за свою историю переломали через колено.

В Камбодже Пол Пот уничтожил почти всё франкоговорящее население среди кампучийцев (кхмеров). Причём истреблял целенаправленно. Сохранился язык только среди тех, кому удалось скрыть знание французского языка даже от соседей, потому что на них доносили полпотовцам.

И с этими пожилыми людьми я пересекался и общался на французском. Очень умные люди с образованием. Они получали образование в Кампучии во французских католических колледжах и во французских школах.

Они принадлежали к зажиточному сословию чиновничества, военных. Вполне нормальные и адекватные люди.

Ту ярость с которой Пол Пот (сам получивший образование в Париже) на них обрушился понять очень трудно. Возможно, что французы в чём-то ущемили его, сдерживая его карьеру и он их и всех франкоязычных ненавидел за это.

Одна из частей Камбоджи раньше называлась Кохинхина. Ведь все же основные пряности куда стремились испанцы, португальцы, затем французы, англичане и голландцы шли оттуда.

Кохинхина благодаря своему уникальнейшему микроклимату она производит до сих пор лучшие пряности в мире — шафран, красный и чёрный перец, ваниль. Эти пряности растут там везде, но по качеству — лучшие в Кохинхине.

Это как кофе, оно растёт везде, но лучший кофе растёт в Руанде и Бурунди и в отдельных районных северо-востока бывшего Бельгийского Конго. Этот кофе лучше, чем эфиопский кофе. Хотя конечно эфиопский кофе великолепен.

Но возвращаясь к операции ООН в Камбодже. Получилась ироничная ситуация со мной — я проработал совсем немного в столице Камбоджи городе Пномпене и меня перебросили в Сонг Трек переводчиком, координатором действий вертолётной группы с ооновцами. На этой точке состав наш колебался от двух до четырёх экипажей. Там иногда останавливался наш Ми-26 и его экипажу там было трудно работать, потому что рулёжка там была мягковатой (и Ми-17 и Ми-26 взлетали самолётным взлётом). Экипаж справлялся конечно, но полосу из-за большого веса продавливали и приходилось её ремонтировать.

Приходилось работать с английским, но сперва там были французы и мне приходилось изворачиваться на французском, потом прибыл уругвайский батальон и я большую часть времени работал с английским и португальским. Часть уругвайцев говорили на португальском.

Первым заместителем командира уругвайского батальона был Да Сильва — фанат португальского языка. И мы наши общий язык на почве португальщины. Меня местные уругвайцы звали почему-то Патрау (Патрон) хотя я был молодой. У нас с уругвайцами сразу возникла взаимная симпатия поэтому дела шли очень хорошо. Очевидно, что человеческие тёплые отношения были очень важны. Мы не разу уругвайцев не подвели, обеспечивали их транспортом, Их взвода и роты были распределены на самые забытые богом уголки и точки. Камбоджа при всей своей кажущейся не крупной территории Камбоджа на самом деле очень просторна и медвежьих углов там больше чем достаточно и без вертолётов там никак не обойтись.

С уругвайцами мы очень хорошо работали. Они были прекрасные солдаты и они гордились тем, что работали с нами.

На огромном советском реактивном шестимоторном Ан-124 Руслан их полбатальона сделал прямой перелёт из Монтевидео до Минеральных вод в России для дозаправки и через час оттуда без посадки до Пномпеня. И они рассказывали потом об этом перелёте как об величайшем приключении. Они были конечно впечатлены мощью техники. И надо иметь в виду, что незадолго до этого в Уругвае правили генералы, был правый антисоветский режим и русских они представляли там в качестве людоедов.

А тут они увидели вполне нормальных людей, высочайший технический уровень и культура работы и обслуживания техники и мы с ними очень быстро подружились и нашли общий язык.

То есть уругвайский батальон и русские экипажи жили в Сутренге душа в душу — вместе напивались в свободное время, вместе устраивали походы по борделям.