Читать онлайн «Война и люди». Страница 40

Все это было подчинено главному — выполнению боевой задачи, стоящей перед корпусом.

Я получил указание от начальника политотдела армии создать в дивизиях резерв парторгов рот и их заместителей и выделить коммунистов из тыловых подразделений в батальоны и роты первого эшелона.

Вернувшись из 8-й стрелковой дивизии, Л. И. Брежнев заметил:

— Надо, товарищ Демин, вместе с командиром подумать, как решить такой вопрос. Батальоны 8-й стрелковой дивизии при бое в глубине обороны будут действовать самостоятельно, в отрыве от цблков. А продовольствие, боеприпасы им выделены по обычным нормам. Батальоны будут драться в горах, а все тылы в ущелье на большой дороге. В горах дороги плохие. Тыловые подразделения могут не справиться с подвозом. Небольшая ошибка в расчетах и планировании может обернуться крупной неприятностью в бою.

К началу операции подразделения получили дополнительно продовольствие и боеприпасы. Кроме того, комкор дал указание усилить саперами подразделения, действующие на главном направлении.

Наконец ранним утром загрохотали пушки. После сильного артиллерийского налета солдаты броском преодолели ничейную полосу, захватили склоны ближайших высот. Бойцы скользили на глинистых, обильно смоченных дождями скатах, сползали к подножию. Некоторые уже не поднимались. Но остальные упрямо рвались вверх. Гремели разрывы гранат — и один за другим умолкали вражеские пулеметы.

За два с половиной часа дивизия заняла ближайшие высоты. Бой переместился в глубину обороны противника.

К вечеру корпус овладел важным опорным пунктом Делятин, а также деревней Зажече и курортным местечком Яремче. С окраины Яремче круто уходила вверх к Яблоновскому перевалу железная дорога. Параллельно ей змеей петляли серпантины шоссе. Внизу, в ущелье, пенился на перекатах стремительный Прут. Над ним мрачно нависали отроги горы Маковицы. Гвардейцы 2-й воздушнодесантной дивизии, перешедшие в наступление чуть позднее остальных соединений, ворвались было на плечах врага на гору Маковицу, но откатились, сбитые сильной контратакой. Противник подбросил сюда 20-й королевский полк. Это несколько осложнило положение. На подступах к горе завязались кровопролитные бои.

Маковица сплошь покрыта девственными лесами, а отроги ее тянутся на десятки километров. С горы хорошо просматривается вся окрестность. Она — ключ к Яблоновскому перевалу. Вот почему противник защищался здесь особенно упорно.

Бои за Маковицу шли около недели. Она неоднократно переходила из рук в руки. Именно здесь боевые действия, по меткому солдатскому выражению, приняли форму «слоеного пирога»: на вершине противник, посредине горы наши, а у подножия опять противник.

Первая моя поездка к этой горе едва не кончилась весьма плачевно. Планировалось подтянуть на прямую наводку артиллерию, и я решил посмотреть на местности расположение частей. Ехали с ординарцем на лошадях узкой тропинкой, вьющейся меж растрескавшихся валунов. К этому времени наши войска уже заняли добрую половину Маковицы, и НП гвардейского соединения, куда мы направлялись, находился где-то у вершины.

Поднимались в гору спокойно, уверенные, что здесь прошли наши. Вверху и где-то в стороне гудел бой, А вокруг нас стояла тишина. Только сучья трещали под копытами лошадей. И вдруг ординарец натянул поводья.

— Хортисты!

И тут же по нас открыли огонь. Мы тоже немедленно пустили в ход автоматы. Полоснули длинными очередями по кустарпику и резко повернули назад. Отстреливаясь, едва унесли ноги. В горах так бывает. Неожиданность тебя подкарауливает из-за каждого поворота.

В тот день мы все же попали на Маковицу. Впрочем, увидеть многого не удалось: близился вечер.

Через несколько дней корпус уже полностью очистил Маковицу. На ней закрепился 4-й полк 2-й гвардейской воздушнодесантной дивизии. Наблюдательный пункт командира дивизии обосновался на самой вершине. Оттуда я и решил осмотреть местность. Сопровождал меня майор Фельдман. Шли пешком через Яремче. Едва вышли на окраину, Фельдман воскликнул:

— Смотрите! Что за чертовщина?

Справа, со склонов хребта, двигались густые цепи хортистов. В тот же миг в воздухе запели пули. Мы бросились к штабу 8-й дивизии. Он разместился на окраине Яремче. Здесь спокойно и деловито распоряжался комдив Угрюмов. Автоматчики, комендантский взвод, штабные офицеры, — словом, все, кто мог держать в руках оружие, заняли оборону.

В воздухе натужно заныли моторы самолетов, стремительно понеслись к земле черные капли бомб. Авиация врага поддерживала контратаку.

На ходу стреляя из автоматов, хортисты приближались к нашим окопам. Мы молчали, подпуская их поближе. Но вот последовала отрывистая команда, и застрекотали автоматы, в гущу атакующих полетели лимонки. Мы бросали гранаты, в упор расстреливали стремительно вырастающие в размерах и бегущие на нас фигуры. Хортисты падали, появлялись новые... тоже падали...

Когда волна атакующих откатилась, я осмотрелся, поискал глазами майора Фельдмана.

Он был ранен и сидел неподалеку от нас. Вместе с ординарцем подползли к нему и оказали первую помощь. Через несколько минут Фельдман потерял сознание. Его немедленно отправили в медсанбат.

Лишь на НП дивизии, на вершине Маковицы, мне стал понятен смысл вражеской контратаки. Хортисты хотели перерезать единственную дорогу, по которой снабжались все части корпуса, задержать наши резервы. А дорога эта и проходила через Яремче. Но мало ли чего им захотелось!

...Хортисты бежали. С вершины Маковицы было видно, что все село Микуличин забито техникой. На мосту через Прут — пробка. Около реки — возня, суматоха. Командир 4-го стрелкового полка полковник И. Н. Дружинин вызвал командиров поддерживающих его артиллерийских дивизионов — Паниоти и Шаломова.

— Сколько нужно снарядов, чтобы уничтожить мост? — спросил он.

— С десяток, — ответил Паниоти. — Но мост не моя цель.

— Да нет, — возразил Шаломов. — Пять стодвадцатидвухмиллиметровых, пожалуй, хватит. Мост-то у них, верно, заминирован.

— Действуйте, — отдал приказ Дружинин.

Шаломов по телефону подал команду. Из-за обратных скатов высоты ударила гаубица... Недолет. Командир внес поправку. Перелет... Третий снаряд ударил рядом с мостом. А следующий попал почти в мост, и тут же над ним взметнулся огромный столб огня и дыма. Как и предполагал артиллерист, мост был заминирован и взлетел на воздух от детонации. У противника началась паника. Мы хорошо видели, как солдаты бросались в реку, спеша переправиться на ту сторону.

В этот же день наши части заняли Микуличин, а к вечеру подошли к Ворохте. Здесь, у Ворохты, произошел любопытный случай.

Брать ее должен был батальон, которым командовал капитан Киричок. Противник буквально засыпал наши позиции снарядами и минами. Огонь был настолько плотен, что не давал подняться. А нашим артиллеристам никак не удавалось уничтожить батареи врага. Позиции, которые они занимали, были почти неуязвимы для нашего артогня.

Командир дивизии полковник В. Е. Васильев нервничал: срывалась атака. Он позвонил Киричку.

— Ну вы хоть меры какие-нибудь принимаете по подавлению батарей?

— Так точно, — последовал ответ. — Послал командира седьмой роты лейтенанта Чемиса с группой добровольцев.

— Сколько с ним?

— Сам — седьмой.

— Ну что сделают семь человек против двух батарей?!— рассердился полковник Васильев.

...И вдруг артиллерийская батарея противника открыла огонь... по своей же минометной батарее. Да какой точный!

— Что это хортисты, с ума посходили, что ли? По своим бьют, — брови полковника от удивления поползли вверх.

Однако никакого чуда не было. Просто лейтенант Чемис вместе с сержантом Ефремовым и другими бойцами из отважной семерки пробрались в тыл вражеской батареи и забросали орудийные расчеты гранатами. А поскольку орудия достались смельчакам целехонькими, они повернули стволы в обратную сторону и угостили «по-соседски» вражеских минометчиков. К 11 часам утра батальон взял Ворохту.

В архиве сохранились данные о потерях противника в полосе наступления 18-й армии. С 23 июля по 10 августа было убито и ранено свыше 11 500 солдат и офицеров; уничтожено: 52 танка и самоходных орудия, 96 орудий разного калибра, 458 пулеметов; захвачено: пленных свыше 10 000, 335 орудий разного калибра, 54 танка и самоходных орудия, 5278 винтовок и автоматов.

Таким образом, за десять дней боев наш корпус, действуя в составе 18-й армии, прорвал оборону противника на подступах к Яблоновскому перевалу, нанес тяжелое поражение 18-й и 25-й дивизиям противника, преодолел два хребта, овладел двадцатью шестью населенными пунктами. Это позволило нам в дальнейшем начать наступление с более выгодных позиций и взламывать уже не предпольные оборонительные рубежи, а главную полосу обороны противника в горах.