Читать онлайн «Неизвестный Сталинград. Как перевирают историю». Страница 37

Как указывалось в ЖБД 6-й армии, в первый день наступление развивалось по плану: «Западнее Сталинграда LI AK прорвался в глубину русской линии обороны и, преодолев упорное сопротивление врага, располагавшего особенно мощной артиллерией, занял господствующие высоты чуть северо-западнее центра города и находящиеся там казармы. Тем самым корпус достиг поставленной на день цели»[191]. Благоприятное для немцев развитие событий в немалой степени объясняется мощной артиллерийской поддержкой: за 13 сентября 6-я армия в целом расстреляла 760 тонн боеприпасов, что было своего рода рекордом едва ли не за весь предшествующий период.

На следующий день немецкое наступление упредило советский контрудар локального значения. Чуйков пишет: «Мы решили прежде всего защищать переправы от артиллерийского огня противника. Для этого надо было на правом и левом флангах перейти к жесткой обороне, а в центре частными атаками занять разъезд Разгуляевка и идущую от него на юго-запад железную дорогу до крутого поворота на Гумрак. Это позволило бы выпрямить фронт в центре и, опираясь на железнодорожную насыпь как на противотанковую преграду, в дальнейшем занять Городище и Александровку. Для выполнения этой задачи предназначался танковый корпус, усиленный пехотными частями, при поддержке основной массой артиллерии армии. 13 сентября — перегруппироваться, 14-го — атаковать, но противник опередил нас»[192].

Подготовка выпада в сторону противника стала косвенной причиной быстрого развала обороны. Для сбора сил для контрудара какие-то участки советскому командованию пришлось ослабить. Непосредственно на пути немецкой ударной группировки находилась многострадальная 112-я стрелковая дивизия, одна из самых слабых в 62-й армии. На 9 сентября ее 385-й стрелковый полк насчитывал 136 человек, 416-й полк — 135 человек, 524-й полк — 46 человек, 436-й артиллерийский полк — одну 122-мм гаубицу и одну 76-мм пушку обр. 1939 г. Немецкая разведка работала неплохо, и выбор участка прорыва нельзя назвать случайным. Вкопанные в системе обороны неходовые танки были слабой защитой. В журнале боевых действий 6-й армии указывалось: «При энергичном взаимодействии были уничтожены гнезда сопротивления с танками в них, находившихся на краю города и по ходу продвижения. В итоге вокзал был достигнут». Традиционно «пожарной командой» советской обороны стали танки. По приказу Чуйкова батальон танков КВ (11 машин) из 133-й танковой бригады был снят с южных подступов к городу и выдвинут к вокзалу. При подходе танков к вокзалу из-под моста железнодорожной насыпи показались танки противника (по донесению бригады, скорее всего САУ StuGIII). КВ с ходу подбили три машины и попытались развить успех и атаковали противника к западу от насыпи. Однако там танкистов встретил плотный огонь и бронетехника, идентифицированная как «тяжелые танки». Скорее всего, речь идет о САУ «Штурмгешюц» 244-го батальона штурмовых орудий, поддерживавших наступление 71-й пехотной дивизии. Потеряв один танк подбитым и один сгоревшим, КВ отступили назад. Отойдя к остовам сгоревших зданий, КВ замаскировались и подготовились отбивать атаку противника.

Подбитый танк КВ из 133-й танковой бригады на улицах Сталинграда. Даже в уличных боях оборону советских войск скрепляли танки

Наступавшая в центре ударной группировки LI армейского корпуса 295-я пехотная дивизия также успешно пробилась к Волге и Мамаеву кургану. 518-й и 516-й пехотные полки, не встречая серьезного сопротивления, к 12.15 достигли железной дороги севернее вокзала. 518-й пехотный полк, продвигаясь далее на восток, к 15.00 достиг Волги, а 516-й пехотный полк достиг юго-западного склона Мамаева кургана. Наименее успешно продвигалась 389-я пехотная дивизия, встретившая сопротивление опиравшихся на железнодорожную насыпь частей 23-го танкового корпуса.

Резюмируя события 14 сентября, можно сказать, что в первый день штурма немцам удалось найти слабое место в обороне 62-й армии и одним прыжком прорваться к центру города. Также традиционно сильной была поддержка артиллерии — за 14 сентября 6-я армия расстреляла 570 тонн боеприпасов. В дневном донесении 6-й армии отмечалось: «Враг явно был застигнут врасплох, т. к. помимо многочисленных грузовиков, в качестве трофеев также были захвачены сотни тягачей на стоянках». Судя по всему, это была готовая продукция Сталинградского тракторного завода, тягачи СТЗ-5, которые просто не успели отправить из-за прерывания железнодорожного сообщения с центром страны.

Успех LI корпуса даже несколько затмил достижения второй ударной группировки немцев. Еще один удар по защищавшим Сталинград войскам нанес XXXXVIII танковый корпус, перенесший острие наступления в полосу 62-й армии. 94-я пехотная и 24-я танковая дивизии атаковали пригород Минина. Оказавшиеся между двумя немецкими клиньями 10-я и 42-я стрелковые бригады и 244-я стрелковая дивизия в первый день штурма удержали занимаемые позиции.

На второй день штурма, 15 сентября, обороняющиеся потеряли еще несколько ключевых пунктов. Немецкая 295-я пехотная дивизия двумя своими полками около 12.00 заняла высоту 102,0 (Мамаев курган). Также в результате наступления XXXXVIII танкового корпуса было занято Купоросное. 62-я армия была разъединена с 64-й армией.

Восстановить положение можно было за счет ввода в бой резервов. Первым таким резервом стала 13-я гв. стрелковая дивизия. Она относилась к числу соединений, которые были выведены в резерв и восстанавливались после боев под Харьковом и Миллерово. Еще 25 июля 1942 г. дивизия насчитывала всего 1235 человек. Однако соединение постепенно возвращалось к жизни. К началу сентября в составе дивизии было почти 10 тыс. человек. Приказ на переброску в Сталинград штаб дивизии получил еще до штурма, 9 сентября 1942 г. В ночь на 11 сентября дивизия совершила марш по заволжской степи на автомашинах из района Камышина в район Средней Ахтубы, на левом берегу Волги к востоку от Сталинграда. В боевом распоряжении № 72 14 сентября 1942 г. командующий 62-й армией приказал: «К 3.00 15.9.42 13-ю гв. сд переправить в г. Сталинград».

Гвардейцы прибыли к переправам в разгар боев. Командир дивизии А. И. Родимцев вспоминал: «Потемневшая и вспененная, билась у ног волжская вода. Стоя на берегу, я в бинокль рассматривал тяжело израненный, разрушенный и пылающий город. Слабый ветер медленно поднимал в небо багровые языки пламени и черные клубы дыма, которые уносились ввысь, тянулись далеко над Волгой. Трудно было рассмотреть, что творится на том берегу. Лишь вырисовывались разбитые коробки зданий, заваленные обломками кирпича, бревнами и железом улицы да срезанные и закопченные верхушки деревьев»[193].

Чуйков пишет о состоянии вновь прибывшей дивизии следующее: «Генерал-майор Родимцев доложил мне, что дивизия укомплектована хорошо, в ней около 10 тысяч человек. Но с оружием и боеприпасами плохо. Более тысячи бойцов не имеют винтовок. Военный совет фронта поручил заместителю командующего фронтом генерал-лейтенанту Голикову обеспечить дивизию недостающим оружием не позже вечера 14 сентября, доставив его в район Красной Слободы. Но гарантии в том, что оно прибудет вовремя, не было. Я тут же приказал своему заместителю по тылу генералу Лобову, находившемуся на левом берегу Волги, мобилизовать всех своих работников, чтобы они собрали оружие в частях тыла армии и передали его в распоряжение гвардейцев»[194].

Сравнение слов Чуйкова с документами заставляет крепко задуматься. Согласно донесению о боевом составе 13-й гв. стрелковой дивизии, на 13 сентября 1942 г. соединение насчитывало 9603 человека. На это количество бойцов и командиров имелось 7745 винтовок, 170 ППД и ППШ 30 ручных пулеметов и 16 станковых пулеметов[195]. Разница между числом людей и количеством личного оружия действительно составляла больше 1000 единиц. Но наименее укомплектованными оказываются вспомогательные подразделения. Так, в 11-й гв. автороте подвоза на 132 человека приходилось 59 винтовок. В полевой хлебопекарне на 69 человек было 27 винтовок. В стрелковых полках дивизии Родимцева, численностью около 2000 человек, было примерно по 1800 винтовок, т. е. 90 % бойцов и командиров имели винтовки или автоматы. Понятно, что винтовки не требуются командирам подразделений (вооруженным пистолетами или револьверами). Могут обойтись без винтовок расчеты артиллерийских орудий и тыловики, например водители автомашин и коноводы. Тем более нет никакой проблемы в отсутствии винтовок у части бойцов-артиллеристов, минометчиков или служб снабжения. В 13-й гв. стрелковой дивизии даже в артполку было 728 винтовок на 926 человек личного состава. Одним словом, дивизия Родимцева была неплохо укомплектована по меркам середины и даже конца войны.

Соединения 62-й армии, сражающиеся в Сталинграде, были укомплектованы винтовками не лучше, а некоторые и несколько хуже 13-й гв. стрелковой дивизии. На этом фоне выглядит довольно странной Чуйкова забота об оружии, отсутствующем у хлебопеков дивизии Родимцева. Потом на почве легкомысленных рассказов о нехватке вооружения появляются фильмы, подобные «Враг у ворот», в которых бойцов бросают в бой в Сталинграде вовсе безоружными.