Читать онлайн «Мотивация и мотивы». Страница 52

Важность распознавания склонности связана с тем, что спутником истинной и ярко выраженной склонности к какой-то деятельности часто является способность к этой же деятельности. А отсюда не так далеко и до определения призвания человека.

Привычки как психологический феномен до сих пор не получили достаточного освещения в психологической литературе. Неясно даже, к какому разделу общей психологии их относить: к мотивации или действиям, поведению.

В даваемых привычкам определениях акцент делается на том, что привычки – это автоматизированное или автоматическое действие, сложившийся способ поведения, и лишь потом добавляется: которое (который) стало потребностью, приобрело характер потребности, включает потребность. Такой подход к привычкам можно найти еще в работах конца XIX века. Например, один из основоположников научной психологии У. Джемс в учебнике по психологии 1892 года говорит о привычках то как о навыках, динамическом стереотипе, то как о факторе, определяющем поведение человека. Вот что он пишет:

С ролью привычки как мотивационного фактора согласен и С. Л. Рубинштейн, который пишет, что образовавшаяся привычка означает возникновение не столько нового умения, сколько нового мотива.

Таким образом, именно мотивационный подход к привычкам в большей мере позволяет подойти к пониманию их сущности. Акцентирование же внимания на автоматизированном действии заставляет рассматривать любое сформированное действие как привычку. В результате привычкой становится любое умение: ходить, писать, держать ложку и т. д. Именно такой подход имеется у У. Джемса, рассматривающего образование привычек как простое «проторение» в мозгу нервных путей, в результате чего, как он считает, из произвольных движений образуются непроизвольные, неосознаваемые.

Очевидно, следует отличать привычные действия (привычное по определению – это знакомое, известное, к которому приучились) от привычки как мотивационного феномена. Первые связаны с умениями и знаниями, что и как делать в данной ситуации, вторая связана с потребностью делать что-то. Кроме того, привязка привычек к действиям, присутствующая в определениях, значительно суживает их состав. Например, вредные привычки, связанные с употреблением никотина, наркотиков, спиртных напитков и отражающие зависимость организма человека от них, не вписываются в эти определения, так как не имеют никакого отношения к автоматизированным действиям.

Таким образом, и в вопросе о привычках мы сталкиваемся с тем, что потребность подменяется целью (действием), а вместо привычек рассматриваются психофизиологические механизмы осуществления привычных действий, механизмы контроля за этими действиями (осознаваемы или нет эти действия).

Такая подмена произошла, вероятно, в силу того, что привычек без многократного повторения определенного действия не возникает. И результатом этого повторения может быть, с одной стороны, формирование навыка, а с другой – формирование потребности в осуществлении этого навыка. Навыки (действия) – на виду у всех, а потребности в их осуществлении – внутри субъекта. Отсюда привычные действия легче принять за привычки, чем потребность в этих действиях.

Однако и понимание этого оставляет ряд вопросов. Главный из них – почему к одним действиям человек привыкает, т. е. они становятся потребностью, а к другим – нет. В «Психологическом словаре» (1983) сказано, что «решающее значение в формировании привычек приобретает вызываемое самим функционированием действие физического и психического самочувствия, окрашиваемое положительным эмоциональным тоном «приятного удовольствия»». К. К. Платонов же считает, что привычка – это навык, сформировавшийся на фоне положительных эмоций. Возможно, в ряде случаев это имеет место, хотя положительный эмоциональный фон скорее сопутствует формированию вредных привычек (например, эйфория, кайф при употреблении спиртного и наркотиков), т. е. привычек, содержанием которых являются не сами действия, а вызываемые ими состояния. Что же касается привычек как потребности в определенных действиях, движениях, то дело здесь, думается, в другом.

Чтобы разобраться в этом, вспомним некоторые наши привычки. Начну с полезных привычек, формирующихся путем воспитания; в основном это гигиенические привычки и привычки, связанные с культурой поведения. Говорить о том, что у ребенка они формируются на фоне положительных эмоций, не приходится, наоборот, часто это сопровождается недовольством и слезами ребенка. Следовательно, не эмоциональная привлекательность выполняемых действий способствует формированию привычного поведения, а что-то другое. Очевидно, превращение действий из необходимых в желаемые, из действий, осуществляемых по самопринуждению и принуждению извне, в действия, осуществляющиеся как бы сами собой, происходит по механизму ассоциации: ведь человек испытывает потребность в определенных действиях только в определенных ситуациях, обстоятельствах. Последние служат условным раздражителем, сигналом, вызывающим потребностное состояние, состояние напряжения, которое человек устраняет путем осуществления привычных действий. Важно при этом отметить, что эти действия становятся составляющими динамического стереотипа поведения человека, и устранение одного из них может разрушить поведение. В качестве анекдота в литературе приводится случай, действительно имевший место.

В одном из зарубежных университетов некий профессор физики во время лекций имел обыкновение сходить с кафедры, вызывать к себе какого-нибудь студента и, разговаривая, покручивать пуговицы на сюртуке этого студента. К концу лекции эти пуговицы, как правило, отрывались. Студентам это надоело, и в следующий раз студент-жертва пришел на лекцию в сюртуке без пуговиц. Профессор, как обычно, протянул руку и стал искать пуговицы, но, не обнаружив их, заявил: «Господа, лекция отменяется!».

Ослабление сознательного контроля за привычными действиями не означает, что эти действия не мотивированны. Человек осознает потребность в выполнении этих действий и поэтому ищет способы ее удовлетворения (например, при игре в шахматы он привык вертеть что-нибудь в руках, поэтому, расставив фигуры на доске, он тут же начинает искать подходящий для этого предмет; естественно, делает он это не автоматически, а сознательно).

Если же речь идет о привычках, связанных с соблюдением гигиенических правил или правил вежливости, то тут вообще трудно говорить об их неосознанности, поскольку они осуществляются по долженствованию: не «из-за чего», а «для чего» (чтобы не считали неаккуратным, грязнулей, невежливым, невоспитанным и т. д.). Усвоенные правила становятся для человека мотивационными установками, которые актуализируются каждый раз, как он попадает в знакомую ситуацию.

В процессе своего формирования полезные привычки связаны с освоением человеком постоянной для него ситуации. Он привыкает к обстановке, его окружающей, узнает, где что расположено, чем можно пользоваться при необходимости; т. е. у него возникает ориентировочная основа поведения. Это приводит к значительному сокращению времени и усилий, уходящих на принятие решения, в связи с тем, что намерение формируется без участия в мотивационном процессе блока «внутреннего фильтра». О роли этого момента в осуществлении привычных действий У. Джемс писал: