Читать онлайн «Мошенничество с недвижимостью в жилищной сфере. Способы совершения, проблемы квалификации». Страница 28

Практика показывает, что злоупотребление доверием как способ мошенничества всегда сочетается с обманом и в чистом виде не встречается. Доверие всегда лишь помогает мошеннику совершить обман. Завладевая имуществом на основе доверия, виновный умалчивает о своих преступных намерениях и тем самым обманывает доверившегося ему потерпевшего.

В самом деле, обман есть не только воздействие на сознание другого лица, но и опосредованно — через сознание потерпевшего — на его волю. В этой связи необходимо различать волеизъявление как видимое выражение воли и действительную (внутреннюю) волю человека. Лицо, находящееся под влиянием обмана, совершает действие (бездействие) вопреки своей действительной воле, так как его волеизъявление сформировалось под воздействием обстоятельств, искажающих истинную (внутреннюю) волю этого лица. Поэтому, как справедливо отмечает А. Безверхов, «… “добровольность” совершения какого-либо действия со стороны обманутого является только кажущейся, ибо обманутый действует на основе воли, подверженной воздействию обмана…»[262]

Во-вторых, существует необходимость правильного толкования выражения законодателя «хищение чужого имущества», представленного в диспозиции состава мошенничества (ч. 1 ст. 159 УК), как, впрочем, и в других составах преступлений против собственности заключается в том, что это один из обязательных признаков объективной стороны данного преступления, требующий в каждом конкретном случае обязательного установления и проверки при квалификации преступления.

Как показывает изучение уголовных дел, основным способом мошенничества является обман, который в юридической литературе определяется как «…ложь, неправда, введение в заблуждение, нарушение обещаний…»[263]

В то же время изучение судебной практики показало, что суды в основном правильно применяют уголовный закон при рассмотрении данной категории дел, понимая под обманом при мошенничестве умышленные действия, умышленное сообщение заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений, либо умолчание об истинных фактах, сообщение о которых являлось обязательным.

Под злоупотреблением доверием при мошенничестве суды понимают использование с корыстной целью со стороны владельца имущества или иного лица, уполномоченного принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам (например, просьба передать мобильный телефон для временного использования (под предлогом производства звонка), не имея намерений его возвращать; получение лицом кредита без действительного намерения возвращать кредит; получение лицом имущества путем внесения им предоплаты и обещаний заключить впоследствии договор купли-продажи без действительного намерения заключить такой договор и т. п.).

Вместе с тем следует отметить, что в подавляющем большинстве случаев органы предварительного следствия, предъявляя обвинение, а суды, признавая виновными лиц, не разграничивают признаки «обмана» и «злоупотребления доверием», вменяя оба признака одновременно, приводя в решениях одни и те же мотивы.

Примером может служить приговор Ленинского районного суда г. Астрахани, которым осужден К. по ст. 159 ч. 2 УК к 1 году 9 месяцам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Он признан виновным в том, что сняв квартиру через риэлтора, выдавая себя за собственника жилья, сдал его потерпевшему Г., получив деньги в сумме 18 000 руб.

И в этом случае действия осужденного квалифицированы судом как мошенничество путем обмана и злоупотребления доверием, хотя в данном случае имеет место совершения преступления путем обмана[264].

Работники следственных и судебных органов иногда допускают ошибки при квалификации указанных выше действий. Как отмечал Б. В. Волженкин, «мошенник должен нести ответственность не только за само мошенничество по ст. 159 УК, но и за подделку документов (ст. 327 УК) или за подстрекательство к подделке документов (ч. 4 ст. 33 и ст. 327 УК)…» Но последующий вывод автора, что «…использование поддельных документов само по себе дополнительной квалификации не требует, поскольку является способом обмана относительно оснований получения имущества…»[265], как нам кажется, требует пояснения, так как он не совсем понятен. Как отмечали Л. А. Букалерова и Г. Н. Борзенков, проблема заключается в том, что в настоящее время незаконный документооборот относится к тем преступлениям, которые не всегда всеми признаются общественно опасными[266].

Представляется, что по ч. 2 ст. 159 УК и одновременно по ст. 327 УК должны квалифицироваться случаи подделки документов с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение. В данном случае подделка документа осуществляется с целью облегчить совершение обмана при мошенничестве. Последняя законодательная редакция ст. 327 УК, на наш взгляд, характеризует данную норму как самостоятельное преступление независимо от того, что поддельный документ в последующем используется как способ обмана.

Вместе с тем судебное толкование на уровне постановления Пленума Верховного Суда РФ выглядит более четким и объемным. Так, Пленум разъяснил, что мошенничество, совершенное с использованием подделанного виновным официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, квалифицируется как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК и соответствующей частью статьи 159 УК. В том случае, если лицо подделало официальный документ, однако по независящим от него обстоятельствам фактически не воспользовалось этим документом, содеянное следует квалифицировать по ч. 1 ст. 327 УК. Содеянное должно быть квалифицировано в соответствии с ч. 1 ст. 30 УК как приготовление к мошенничеству, если обстоятельства дела свидетельствуют о том, что умыслом лица охватывалось использование подделанного документа для совершения преступлений, предусмотренных ч. 3 или ч. 4 ст. 159 УК[267].

В том случае, если лицо использовало изготовленный им самим поддельный документ в целях хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием, однако по независящим от него обстоятельствам не смогло изъять имущество потерпевшего либо приобрести право на чужое имущество, содеянное следует квалифицировать как совокупность преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ, а также ч. 3 ст. 30 УК РФ и в зависимости от обстоятельств конкретного дела, соответствующей частью ст. 159 УК РФ. Хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием изготовленного другим лицом поддельного официального документа, полностью охватывается составом мошенничества и не требует дополнительной квалификации по ст. 327 УК. Но следует сказать, что по данному поводу есть и иные точки зрения[268].

В настоящее время в связи с дополнением ч. 4 ст. 159 УК новым квалифицирующим признаком (деяние, повлекшее лишение гражданина права на жилое помещение) существует ряд проблем, влияющих на квалификацию. Во-первых, не совсем ясно о каком потерпевшем идет речь: о собственнике жилья, нанимателе по социальному найму либо о лице, пользующимся жилым помещением по договору аренды. Студент, который прописан в общежитии, тоже имеет право на жилое помещение и если его незаконно лишить этого права, возникнет спорная ситуация с квалификацией.

Во-вторых, нет примечания к статье, где бы давалось понятие жилого помещения (данное широкое понятие включает и жилище, определение которого дано в примечании к ст. 139 УК, и дачный домик, где граждане могут регистрироваться, и комнату в общежитии). Вместе с тем возникла коллизия понятий жилое помещение и жилище. Законодатель в ч. 4 ст. 159 УК называет жилое помещение, но при этом, согласно ч. 2 ст. 15 Жилищного кодекса РФ, жилым помещением признается изолированное помещение, которое является недвижимым имуществом и пригодно для постоянного проживания граждан (отвечает установленным санитарным и техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства). К видам жилых помещений, согласно ст. 16 ЖК РФ, относятся жилой дом, часть жилого дома; квартира, часть квартиры; комната. Как мы видим, понятие жилого помещения, и его виды не в полной мере соответствуют понятию жилища, данному в ст. 139 УК.

В-третьих, термин «лишение» может рассматриваться с разных точек зрения: временное лишение без юридического перехода права на жилое помещение, постоянное и окончательное лишение гражданином права на жилое помещение. Полагаем, что лишение права означает окончательную его утрату не в физическом, а юридическом смысле.

В-четвертых, по договору долевого участия в жилищном строительстве дольщики имеют не право на жилье, а лишь право на приобретение такового. Поэтому такие действия не охватываются данным квалифицирующим признаком.