Читать онлайн «Родина белых медведей». Страница 5

Накануне Первого мая поселок расцвечивается полотнищами кумача. В магазине идет особенно бойкая торговля. Собаки получают усиленный рацион, ремонтируются сани и упряжь. Хотя дома еще утопают в сугробах, остров готовится к весенним первомайским праздникам; как и на севере Большой земли, здесь предстоят традиционные состязания: бега собачьих упряжек, стрельба по мишеням из винтовок. Приз может иметь чисто символическое значение, но победитель получает его с нескрываемой гордостью.

В мае начинается охота на нерпу. Этот промысел не так труден, как песцовый, но тоже требует и мастерства и выдержки. Тюлени выползают на лед, чтобы погреться под солнцем, засыпают, но спят очень чутко и при малейшей опасности ныряют в лунки. Охотник с упряжкой должен пробиться сквозь лабиринт торосов, подобраться из-за укрытия и метким выстрелом с расстояния сто и больше метров поразить нерпу в голову. Промах — и все тюлени скрываются. Нужно ехать дальше, опять продираться сквозь торосы, подползать и скрадывать новую нерпу. Этот промысел длится до тех пор, пока у берегов держится лед. В жизни местного населения он играет важную роль: нерпичье мясо идет на корм ездовым собакам, сохраняется до зимы и используется для песцовых привад. Им не брезгуют и люди. Котлеты или жаркое из тюленя предпочитают консервам не только эскимосы или чукчи, но и многие из русских островитян. Печень же нерпы вообще признается на Севере за деликатес. Не меньше нуждается охотник и в нерпичьих шкурах: из них шьются летние непромокаемые штаны, меховые сапоги; шкуры нерп вывозятся с острова как сырье для выделки меха. Во время промысла нерпы иногда удается добывать также лахтаков. Если вес нерпы редко достигает ста килограммов, то лахтак может весить и триста и четыреста килограммов. Мясо его тоже съедобно, шкура незаменима при изготовлении собачьей упряжи, из нее делают лучшие подошвы для обуви, прочные легкие ремни, используемые в моржовом промысле. Но охота на этого тюленя очень трудна. Лахтаки осторожнее нерп, ложатся на льду поодиночке и лишь у краев полыньи. Чтобы подобраться к ним на верный выстрел, охотнику иной раз часами приходится ползти по залитым водой, шероховатым, как терка, льдинам, надолго замирать среди луж в самой неудобной позе.

В летние месяцы попутно охотятся на птиц. На вездеходе или тракторе охотники добираются до своих промысловых изб, приводят их в порядок, завозят туда тюленье мясо, запас топлива, продовольствия, снаряжение. Немало островитян едет летом на материк, чтобы навестить там родных, а иногда чтобы найти невесту или жениха. Женщинам работы хватает круглый год, но летом ее особенно много. Самое трудоемкое занятие эскимосок и чукчанок — изготовление для семьи меховой одежды и обуви (ими пользуются в основном зимой, а летом — только во время промысла морского зверя; обычно же в летние месяцы население острова носит одежду фабричного производства). Фасоны кухлянок, сапог — торбазов, меховых чулок, штанов, рубах, женских зимних комбинезонов — керкеров и технология их изготовления выработаны тысячелетиями. Поэтому при шитье (обязательно оленьими или моржовыми сухожилиями) выдерживается определенный стандарт. Вместе с тем каждое изделие отражает «почерк», вкус самой мастерицы. Одежда или обувь могут быть не только прочны и удобны, но и щеголеваты. Таким талантом гордятся и швея, и ее муж.

За лето нужно успеть сшить зимнюю одежду: ее в лучшем случае хватает на два сезона. Приходится без конца менять подошвы на торбазах: на льду и камнях они быстро пронашиваются. Необходимо заготовить на весь год запас растений — съедобных или используемых в хозяйстве как-то иначе.

Распространено мнение, что единственной пищей эскимосов и чукчей в прошлом было лишь мясо. На самом деле это не совсем верно. Жители северо-востока Азии, как, очевидно, и вообще высоких широт Арктики, охотно и при каждом удобном случае употребляли только растительную пищу.

Одни растения использовались ими в свежем виде, другие заквашивались и подавались к столу зимой. Современные северяне, несмотря на то что в их рацион входят хлеб и крупы, овощи и фрукты, также используют местные съедобные растения (По определению профессора Б. А. Тихомирова, современные чукчи — обитатели материковых тундр северо-востока Азии — регулярно заготавливают для пищевых целей около пятидесяти видов трав, кустарничков, кустарников и водорослей). При выделке кож или меха они применяют растительные красители и дубители. Поэтому в погожие летние дни женщины вооружаются специальными крючками и расходятся по тундре. Возвращаются они оттуда с грузом стеблей мытников и камнеломок, с пучками ивовых веток и различными корешками.

После того как вскроется море, начинается промысел моржей. От его удачи до недавнего времени вообще зависело благополучие эскимосов и прибрежных чукчей. Морж давал им мясо для еды и кормления ездовых собак, шкуры для постройки жилищ и лодок. Желудки и кишки использовались для шитья непромокаемой одежды и изготовления домашней утвари, сухожилия моржа заменяли нитки. Не пропадали даже кости животных: их использовали для постройки лодок и саней. Кости применялись и как кухонная утварь: лопатка моржа, например, заменяла блюдо. Наконец кости моржей заменяли дрова: их поливали моржовым же жиром и сжигали в очагах.

Характерно, что у народностей Севера, живущих вблизи морских побережий, существуют различные, иногда многочисленные названия для старых и молодых моржей, для самцов и самок, причем звери каждой возрастной и половой группы в хозяйстве используются особо. Эскимосы острова Врангеля (как и Чукотки) называют старого самца антохпак, чукчи — кытхвайю; шкуры таких животных, очень толстые, морщинистые, с многочисленными рубцами и шрамами, вообще не поддаются обработке. Не особенно ценится и их мясо — очень грубое и жесткое. Старая самка, агнасалик — по-эскимосски или наурырка — по-чукотски, дает хотя и толстую, но большую шкуру, пригодную для постройки байдары. Мясо ее тоже жесткое, однако немного нежнее, чем у старого самца. Шкура молодого, но уже подросшего самца, которого эскимосы называют ункавак, хороша для изготовления ремней. Мясо его, так же как и молодой подросшей самки (по-эскимосски — айвок), неплохое на вкус и довольно нежное. Из шкуры совсем маленького детеныша, который по-эскимосски называется кассекак, а по-чукотски — кайрырка, можно делать подошвы для торбазов. Мясо его наиболее нежно. Конечно, роль моржей в жизни островитян в последнее время значительно уменьшилась, однако до сих пор остается существенной. Каждое хозяйство в течение года использует для корма собак, ловли песцов и отчасти для питания не менее пяти-шести туш животных. Неизмеримо легче стал и моржовый промысел. Зверобои выходят в море на быстроходном катере. Прибуксированную добычу вытаскивает на берег трактор. Он же немало помогает и при разделке туш. Важным подспорьем для местного населения стало разведение домашних оленей. Небольшое стадо домашних оленей было завезено с Чукотки совсем недавно, в середине 50-х годов. Завозили их с опаской: выживут ли переселенцы на этой суровой земле, будут ли они круглый год обеспечены кормами? Но результаты опыта превзошли все ожидания: олени не только выжили и размножились (в стаде теперь несколько тысяч голов), но и успели сильно измениться, причем в лучшую сторону. Средний вес оленьей туши на Чукотке достигает пятидесяти килограммов, на острове Врангеля он в полтора-два раза больше. Чукотские олени к весне сильно худеют, островные остаются жирными круглый год. Конечно, этому есть объяснение: на острове нет волков, комаров. А быть может, дело в том, что стадо не опекают пастухи. Олени здесь пасутся там, где желают, они встретили на острове привольную и отнюдь не беспокойную жизнь. Надо полагать, что и пастбища здесь оказались не хуже, чем на материке.