Читать онлайн «Родина белых медведей». Страница 43

Исполины арктических вод

До тех пор пока остров Врангеля не был обжит людьми, моржи залегали на южном его побережье во многих местах. Однако постепенно количество залежек здесь сокращалось, и теперь моржи более или менее регулярно лежат только на галечниковых косах юго-западной оконечности острова, у мыса Блоссом. Они начинают появляться в море у этих кос во второй половине августа, когда от берегов отходят льды. Передовики не сразу выходят на берег; какое-то время животные плавают вблизи, на мелководье, и принюхиваются (моржи близоруки, неважно слышат и больше всего доверяются своему обонянию). Шумно плещется вода, воздух оглашают тревожно-вопросительные крики, похожие одновременно и на мычание коров, и на визг свиней. Но вот, решившись, моржи неуклюжими прыжками начинают забираться на гальку. Большинство их тут же валится на бок и засыпает. С моря подходят и карабкаются на берег все новые и новые косяки.

Хотя моржи не были объектом наших исследований, мне приходилось бывать на их залежке у мыса Блоссом и видеть эту впечатляющую картину. Тысячи моржей лежат здесь на боку, на животе, на спине, тесно прижавшись один к другому. Местами звери громоздятся в два и даже в три слоя, настолько прочен их костяк; вновь прибывшие без стеснения взбираются на тела товарищей и спят на них. Лишь очень бесцеремонное обращение с соседом вызывает его недовольство; удар бивнями или ластом, впрочем, часто достается не нахалу, а ни в чем не повинному собрату. Как по эстафете, удары передаются все дальше, хотя в самом очаге скандала давно уже воцарилось спокойствие. Воздух сотрясает богатырский храп спящих моржей, мычание, рев и визг бодрствующих. От туш исходит одуряющий, терпкий запах.

Подавляющее большинство лежащих зверей — взрослые самцы. Значительно реже и лишь по краям залежки можно встретить подростков, начинающих самостоятельную жизнь. Старики, по непонятной причине, относятся к юнцам недружелюбно; каждая выходящая из моря партия моржей гонит их все дальше и дальше на «задворки».

Холостые самки и матери с малышами предпочитают отдыхать на плавучих льдах. Такая залежка мало чем отличается от береговой, разве что бросаются в глаза моржата, спящие в разных позах на материнских спинах. Ложась на льду, животные выбирают окраины крупных полей, а еще охотнее ложатся на небольших обособленных льдинах. Их не смущает, что под тяжестью взбирающихся сюда все новых туш льдина постепенно погружается под воду и через нее перекатываются волны. Замечено, однако, что моржи никогда не ложатся на льдины из пресной воды, образовавшиеся в реках и гораздо более хрупкие, чем морские.

В «ледовитые» годы, когда море у берегов полностью не открывается, все моржи — и самки, и самцы — забираются только на льдины. Впрочем, животные могут спать и на воде. Это случается, если нет льдов или невозможно почему-либо попасть на сушу. Спят они здесь, отдавшись на волю течений, занимая либо горизонтальное, либо вертикальное положение. В первом случае на поверхности видна только часть моржовой спины, похожая на большой бурый бугор. Время от времени бугор» скрывается в морской пучине, а на его месте показывается голова с закрытыми глазами, и раздается шумный вздох. Через несколько мгновений голова исчезает и вновь показывается спина. Если морж спит в вертикальном положении, видны его голова и плечи, поэтому он дышит, не меняя позы. Чтобы держаться в вертикальном положении, моржу не нужно затрачивать особых усилий. Специальный горловой мешок его наполняется воздухом, и этот поплавок свободно держит зверя на плаву.

Моржи поражают своей величиной, строением, образом жизни. После гренландского кита и арктического дельфина белухи морж — самое крупное из животных высоких широт. Длина его тела может достигать пяти и даже шести метров, а вес — полутора тонн! У него вальковатое туловище, обтянутое толстой, морщинистой кожей, приплюснутая спереди голова, украшенная щетиной жестких усов, мясистые ласты, задние из которых могут подгибаться вперед. Важный отличительный признак моржа — бивни, гигантские клыки, развитые на верхней челюсти и выступающие по углам рта. У взрослых зверей (бивнями обладают и самцы и самки) они достигают семидесяти — восьмидесяти сантиметров длины и четырех с лишним килограммов веса. Молодые моржи покрыты буровато-коричневой шерстью. С возрастом она рыжеет, редеет, и кожа животных становится почти совсем голой. Шея и грудь старых самцов к тому же почти сплошь покрываются шишками размером с человеческий кулак, многочисленными рубцами и шрамами — следами сражений с соперниками.

При виде моржа первым приходит в голову вопрос о назначении его бивней. Быть может, это оружие, средство самообороны? Но у моржей нет врагов. Белые медведи, за редким исключением, нападать на них не отваживаются. У южных пределов Арктики встречаются хищные киты касатки, и в открытом море они производят опустошения среди моржовых стад. Однако даже в этом случае моржи лишь пытаются спастись бегством, не помышляя о самообороне при помощи бивней. Следовательно, в обычных условиях бивни моржа вовсе не орудие защиты, хотя раненые звери иногда пускают их в ход, нападая на шлюпки и байдары зверобоев. Высказывалось предположение, что бивни — это своего рода грузила, которые облегчают моржам ныряние на большую глубину. Но ведь эти «грузила» не остаются на морском дне и при подъеме на поверхность затрудняют движение в той же мере, в какой облегчают ныряние! К тому же груз в несколько килограммов не может заметно облегчить громадному животному спуск под воду.

Часто морж пользуется бивнями, чтобы взобраться на высокую льдину или скалу, или пускает их в ход, сражаясь с соперником; он может также разбивать ими нетолстый слой льда, намерзший в разводьях. Главное же назначение бивней — перепахивание морского дна при кормежке.

Однажды (дело происходило на Новосибирских островах) мне пришлось стать очевидцем интереснейшего зрелища. Стоял тихий солнечный день, в большом разводье под берегом то и дело показывались головы крупных моржей. Решив, что они кормятся, я поспешил к морю и прилег на край льдины. В прозрачной воде, особенно в полосе тени от льдины, при глубине не больше десяти метров движения животных были достаточно хорошо видны.

Моржи действительно кормились. В поле моего зрения почти постоянно находились два-три исполина, которые вели себя одинаково. Провентилировав над водой легкие и набрав в них очередной запас воздуха, морж почти отвесно уходил на дно и принимался за его распашку. Его бивни временами полностью скрывались в грунте; при этом морж энергично двигал шеей, оставаясь на одном месте или плывя. Когда он выворачивал бивнями большие пласты грунта, вокруг него поднимались облачка мути. Проложив борозду в два-три метра длины, а иногда и больше, морж затем совершал какие-то непонятные движения. Вытянув перед собой, как руки, передние ласты и потирая ласт о ласт, он начинал подниматься, оставляя след в виде полосы мути. Однако, не достигнув поверхности, морж опускал ласты и вновь нырял в глубину, часто поворачивая при этом шею и что-то вылавливая в толще воды.