Читать онлайн «Гейши. История, традиции, тайны». Страница 53

В прическах юдзё заколки с изображениями аистов, которые живут по тысяче лет, и другие с изображением цветов сливы и вишни. Зрелище прогуливающихся, похожих на фей камуро можно сравнить с цветами, расцветшими раньше своего времени. Кто эти счастливые гости, пришедшие в этот рай в начале года? Посмотри на танец дайкокумаи! Посмотри на танец дайкокумаи!

После исполнения этой песни нараспев зачитывались имена самых популярных юдзё. Во время представления танцоры дайкокумаи частенько были одеты в наряды, подаренные покровительствующими им юдзё (некоторые наряды были из весьма дорогого крепа), а в руке держали веер. Также они носили капюшон, известный как дайкокудзукин, и церемониальные камисимо. Одаривая этих людей одеждой, юдзё как бы покупали их расположение. «Кию сёран» («Забавный обзор игр и развлечений») замечает, что такие люди, как Хидэндзи, Синокасё, Когай и пр., кто имитировал облик бога Дайкокутэн, надев маски и капюшоны, ходили в начале нового года по городу, распевая новые песни. Их тоже называли дайкокумаи.

Даикокутэн

Скорее всего, дайкокумаи произошли от сагитё (церемония, проводимая на 15-й день 1-го месяца, состоящая из сжигания перед домом сосны, бамбука, симэ[1 С и м э — ритуальное украшение из рисовой соломы.] и т. п., использованных для новогодних украшений). В «Сэкэн мунасанъё» мы находим упоминание о человеке, который был (хотя, судя по его материальному состоянию, не был) чем-то вроде бродячего актера. В конце года он заложил эбоси (шапка, которую носили аристократы), ситатарэ (длинное шелковое платье) и длинный меч с тем, чтобы обзавестись дешевой маской, бумажным молотком и исполнять танцы дайкокумаи. Характерные особенности бога Дайкоку перечислены в предисловии к «Эбисукёкусю»: во-первых, он сидит на мешках с рисом, во-вторых, он ласково улыбается и, в-третьих, за спиной у него мешок, где он хранит счастье и благополучие. В «Гаэн суйккёсю» также отмечается, что изображение Дайкоку с веером в руке является нововведением, в отличие от привычного образа, сидящего на пяти мешках с рисом. Далее, в «Кэндзё синсё» при описании трущоб Като (Киото) говорится, что доход одной семьи состоял из денег, которые муж получал от Авасима Даймёдзин, и того, что зарабатывала жена, надевая маску О-фуку (О-камэ). Время от времени нищие Эдо имитировали стиль Эбису и Дайкоку, но их появление не носило регулярного, как в Ёсивара, характера.

Из этих небольших фрагментов видно, что танцы дайкокумаи постепенно деградировали и стали исполняться нищими, надевавшими капюшон, как у Дайкоку, и ходящими по домам, как мандзай[1 М а н д з а й — ряженые, ходящие с песнями и танцами по домам на Новый год. (Примеч. пер.)]. Довольно долго Ёсивара был огражден от их вторжения, однако в годы Кэйо (1865—1867) обычай был возрожден, хотя и в несколько измененной форме. Изменения касались внешнего вида танцоров. Теперь они одевались как исполнители Дайкагура[2 Д а й к а г у р а — религиозные мистерии, проводимые в синтоистских храмах. (Приме. пер.)], то есть в черные наряды с гербами и белые хаката-оби. Полы их кимоно подобраны вверх (сирихасиори нитэ) и заткнуты за пояс-оби. Они пудрили свои лица и подражали голосам и манерам известных актеров. Несмотря на то что все танцоры принадлежали к неприкасаемой касте (эта), среди них было много привлекательных мужчин, и они пользовались успехом у женщин Ёсивара. Рассказывают историю о дочке владельца чайного дома из Тамати по имени Миноя, которая сбежала из дома с одним из таких танцоров. В те времена к эта (кожевники) в Японии относились с презрением и на законодательном уровне запрещали им входить в контакт с остальными людьми. Упомянутый случай разбирался в суде, в результате чего оба были высланы из Ёсивара.

Сейчас мало кто, даже в Ёсивара, сможет рассказать о танцорах дайкокумаи.

Сейчас посетитель Ёсивара попадает в квартал сидя в тележке рикши, влекомой парой энергичных молодых людей, которые, размахивая фонарем и оглашая окрестности дикими криками, стрелой несутся по улице. В прежние времена гость медленно въезжал в квартал верхом на белой лошади под красно-белой попоной, которую вели под уздцы два маго (коновод), поочередно распевая комуробуси. Тариф от Нихонбаси до Омон (главные ворота), включая музыкальное сопровождение, составлял 348 монов (34 иены 8 ринов).

В эпохи Гэнроку (1688—1704) и Дзёкё (1684—1688) существовало множество популярных песен, таких как нагэбуси, цугибуси, магакибуси, кагабуси от Удзи Кагадзё, тандзэн, нумэриута, росаи и т. д. В начале периода Камбун (1661— 1673) в моду вошла песня под названием «Дотэбуси» (песня набережной), получившая свое название из-за того, что ее обычно распевали прогуливаясь по набережной. Слова в ней были примерно следующие: «И хотя это отдаленное место, но, когда я думаю о твоем жилище, мне это приятнее всего на свете. Молю, не смейся надо мной за то, что обращаю внимание на людскую молву. Слухи могут распространиться».

В «Добо гоэн» сообщается, что вышеприведенная песня была сочинена пожилым человеком по имени Одака Дзёсуйсай, жившим у подножия горы Мацутияма. Этот пожилой человек является также автором многих других дотэбуси, которые любили петь члены объединений (куми) отокодатэ[1 О т о к о д а т э — странствующие рыцари. (Примеч. пер.)], таких как Роппогуми, Сэкирэйгуми, Ёсиягуми, Канабогуми, Дайсёдзингигуми, Токэнгуми и т. д. Говорят, что три такие песни оставались популярными вплоть до 2-го года Бунка (1805). Содержание их примерно такое:

«Вчера был веселый день, но сегодня как-то грустно. Должны ли мы обратиться к Вадацуми (морское божество) или Сюсубин (?). Есть другие, лучше их. Кто же это? Мы оставили после себя баклажан, расписанный румянами. Где? Он был нарисован где-то в фунаядо. Напряги свой ум, Бэкудзо, неужели у тебя нет идей? У меня нет, совсем нет! Я вообще ничего не понимаю. Путь любви — это тяжелый путь. Прошлой ночью в Ёсивара я услышал песню, но я не могу вспомнить ни начала, ни середины, ни концовки.

Боясь забыть, я записал песню на бумаге, но и бумагу я забыл на пороге своего дома. Вместе со справедливостью и здравым смыслом. И это совсем не смешно».

Мало кто знает, сохранились ли ноты этих песен среди разнообразия современных песен. Мелодия «Ёсивара судзумэ», похоже, произошла от дотэбуси. Мы знаем об этом благодаря работе Хара Будаю, который слушал эти песни с детства и стал со временем их искусным исполнителем. Сохранение спустя два столетия записей дотэбуси — целиком его заслуга.

В легкомысленной песенке, которая в годы Камбун (1661—1673) была модной не только в Ёсивара, но и за пределами квартала, говорится: бритоголовый тайкомоти (шут) Кихэй, одетый в длинное хаори (верхняя одежда), ходит по кварталу.