Читать онлайн «Собрание сочинений, том 1». Страница 21

Святитель Иоанн Златоуст

Милосердие духовное. – Обучение детей. – Поучительные беседы с крестьянами и с посетителями. – Обличение высокумия странников и роскоши в женщинах. – Выезды из монастыря к друзьям и обучение их христианской жизни. – Письменные наставления друзьям, монахам и пастырям. [55] – Примирение враждующих. – Выезды по этому случаю к помещикам. – Благотворное влияние на своих друзей. – Два примера этого влияния. – Принятие Бехтеева в монастырь. – Терпение гонений и их благодушное перенесение. – Обращение к нему раскольников и его предостережение против них.

Со всей любовью и усердием подвизаясь в милосердии телесном, святитель Тихон также, или еще более, любил дела милости духовной. «Немалую любовь ко Христу, – говорил он, – показывает тот, кто во имя Его делает милость телесную ближнему; но большая любовь та, когда кто духовно назидает ближнего...». «Поэтому, когда видишь брата своего, идущего в ров погибели, и погибели вечной, закричи, закричи в след его: брат, не туда идешь!.. Удержи его, возлюбленный, удержи, пока еще не поздно». Но чтобы этим наставлением не подать повода неразумной ревности к жестокому и горделиво-обличительному общению с заблуждающимся, человеколюбивый Святитель прибавляет: «Обличи, но не публично, а тайно, дружески, между тобой и братом, где благодать Божия подаст тебе случай (к тому). Если сам не можешь, поищи такого, который бы мог ему помочь. Объяви ему болезнь брата твоего, болезнь объяви, а не оклеветай его, – с сожалением и любовью к нему, а не с ненавистью и злобой, как многие привыкли делать, чтобы он, узнав немощь его, подал ему лекарство, приличное немощи». Так учил, так и действовал Тихон.

Широко распространялась его телесная милостыня, но еще дальше разливалось его мысленное добро, его богатство христианской мудрости. Многих снабжал он милостыней, многим помогал, многих избавлял от нищеты, от скорбей, от греховных искушений и падений, часто неразлучных с нищетой, но еще большее число людей он спасал от вечной гибели словом вразумления и назидания. И в этом случае его деятельность была весьма обширна и разнообразна. Он учил детей, внушал христианские правила всем, кто бы ни приходил к нему беседовать, начиная с крестьянина до помещика. Преподавая свои наставления устно и письменно, обличал современные ему пороки, вразумлял заблуждающих и примирял враждующих. Рассказ об этих делах духовной милости начнем с того, как он обучал детей.

Зная важность христианского воспитания, имеющего влияние на всю жизнь человека, а с другой стороны, видя невнимание крестьян к воспитанию и образованию своих детей, Тихон сам заботился об их образовании, стараясь внушать им христианские понятия и смягчать их дурные нравы и расположения. С этой целью он приласкивал к себе детей, призывал к себе в келию, учил молитвам, со свойственной ему простотой объяснял им оные, а самых малых приучал по крайней мере произносить: Господи помилуй, Пресвятая Богородица, спаси нас, и т.п. Приучал их ходить в церковь и с этой целью, после обедни, у себя в келии оделял их или деньгами, или белым хлебом, или яблоками.

Вот как изображает келейник Тихона его обращение с детьми: «Когда он идет из церкви в келию свою, – пишет он, – как бедные и неимущие из мужичков, так и многое число детей идут за ним. Малые дети, не взирая на его архиерейский сан, толпой, со смелым лицом войдут за ним прямо в зал, где (по словам другого келейника), положив по три земных поклона, единогласно и громко скажут: слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! А он скажет им: дети, где Бог наш? Они также единогласно и громко скажут: Бог наш на небеси и на земли! Те, которые были посмышленнее, читывали (по обучению Святителем) Иисусову молитву, а те, которым было года по три, по четыре и по пять, – те, бывало, что есть мочи, кричат, творя молитву с земными поклонами: Господи помилуй, Господи пощади; а иные: Господи услыши, Господи помози; а кто: пресвятая Богородица, спаси нас, вси Святии молите Бога о нас. Вот хорошо, дети, – скажет им Святитель, даст им по копейке и по куску белого хлеба, а в летнее время оделит по яблоку».

Таких посетителей собиралось нередко до 50, а иногда до 100 человек... При раздаче денег или хлеба детям, Тихон наблюдал над выражениями их склонностей и расположений и старался добрые склонности и расположения укреплять, а дурные искоренять. Случалось, что одному он даст более, а другому менее. Это неравенство в раздаче милостыни давало случай в одних видеть скромность, кротость и незлобие, в других же, напротив, зависть, гнев, ненависть и т.п. Получивший мало, случалось, начинал гневаться на раздателя, завидовать предпочтенному, а иногда бывало и то, что таковой начинал и силой отнимать у другого лишнее против него. Оттого начинались ссоры, слезы, а иногда и драка. Тогда Святитель делал им увещания и наставления, старался пристыдить виновных, возбудить в них раскаяние и расположить их к братолюбию; «иные друг другу в ноги кланялись и лобызались, а иные по природе своей оказывались к примирению несклонными». В этих случаях Святителю приходилось изведывать или врожденные, или привитые воспитанием, греховные расположения и наклонности в детях, что и изображал он потом в своих сочинениях.

Так сильна была в святителе Тихоне любовь к детям, что и после, когда он бывал нездоров и потому не ходил в церковь, он желал знать: следуют ли дети его наставлениям? «Были ли дети в церкви»? – спрашивал он келейника, – и когда узнает, что были, но ушли, не повидав его преосвященства, заметит с улыбкой: «Бедные, они ходят в церковь для хлеба и денег; что ты не привел их ко мне?» Какая отеческая любовь и нежная снисходительность к детскому возрасту слышится в этих словах! Тихон не забыл детей и в своем духовном завещании: почти все теплое платье, какое осталось после него, он завещал раздать бедным детям. Задонская обитель, помня его любовь к детям, почтила эту высокую черту его души прекрасным памятником: при открытии в монастыре училища, в 1818 году, положено было, в память Святителя, содержать ежегодно по десяти бедных мальчиков на полном монастырском иждивении.

По своему воспитанию и по простоте своей души, святитель Тихон также как к детям, был близок и к простому народу, любил беседовать с ним, – и с большим удовольствием, когда эти люди не узнавали его под простым одеянием. Ему понятен был их разговор, известны были их нужды и потребности. Часто в виде простого монаха, или послушника, встречая крестьян на дворе, или у крыльца, он заводил с ними простой разговор, сажал около себя, распрашивал каждого об их работах, занятиях, повинностях, правительственных распоряжениях относительно их и т.п. Простота в обращении и в самой речи, разговорчивость и искренность в беседе открывали сердце нашего, по недоверчивости вообще застенчивого, поселянина, и располагали его к откровенности. Потому разговорившиеся мужички открывали без утайки все, что у них было на сердце. Кто показывал уныние, кто роптал на правительство, на господ, кто клеветал на собратию, – словом, всякий открывал свои сердечные раны.

Изведав таким образом и душевное, и житейское положение своего собеседника, Тихон предлагал ему и соответствующие пособия. Если он видел в ком уныние, – утешал и ободрял; если слышал ропотливость, особливо против начальства, – уговаривал или пристыжал собственной того крестьянина строптивостью; если слышал злоречие, – обичал; если усматривал малодушие, – ободрял к терпеливости. Словом, каждому давал советы и вразумления. Если же узнавал о действительно тяжком положении своего собеседника, или ему знакомых, старался помочь и помогал самим делом.

Любя преимущественно беседовать с простым народом, Тихон тем не менее с любовью и усердием принимал искавших у него христианской мудрости и из других сословий. Когда он был здоров и спокоен, разговор его был одушевлен, жив и быстр. Общий предмет его бесед составляли те истины, которые постоянно занимали его ум и святыми чувствами наполняли его сердце. Это истины о величии и вездеприсутствии Божием, о благом Его промышлении о нас, об искуплении, о достоинстве души человеческой, о силе греха, и т.п. Как в писанном, так и в живом слове, он старался внушать, чтобы наши мысли, чувства, желания, намерения и действия соответствовали этим истинам, или чтобы вообще наша жизнь была согласна с нашей верой, с христианским учением. При этом он приспособлялся и к личному положению каждого посетителя, к его духовным потребностям, которые не могли скрыться от его прозорливых очей. Так, с молодыми он говорил о силе и гибельности страстей и светских развлечений, со старыми – освершенном отречении от мира и упражнении в Богомыслии, с отцами семейств – о богобоязненном воспитании детей, с детьми – о почитании родителей, с купцами – о добросовестной торговле, с начальниками и господами – о кротком и человеколюбвом обхождении с подчиненными или крепостными, – словом, каждому посетителю давал соответственные наставления. При основательном знании слова Божия и знакомстве с церковной историей и житиями святых, речь его украшалась, и как прекрасными узорами испещрялась изречениями из слова Божия, оживлялась примерами и рассказами из святоотеческих писаний, отчего получала особенную убедительность, живость и действенность на души слушателей.