Читать онлайн «В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)». Страница 59

Пошли из селения почти прямо на восток вдоль небольшого ручья, который выходил из подножия пустыни Чолтага и тёк несколько вёрст до селения. Впереди уже видны были жёлтые барханы песков Кумтаг. Справа поднималось с небольшим уклоном подножие Чолтага. Слева громоздились барханы песков, становившиеся постепенно всё выше и быстро закрывшие ближайший горизонт. Их крутые подветренные склоны из рыхлого песка были обращены на запад и местами поднимались в два и три яруса друг над другом. Растительность вскоре совсем исчезла – началась абсолютная пустыня, но дорога была ровная. День выдался хотя жаркий, но тихий и ясный, солнце медленно склонялось к закату, и наш маленький караван двигался размеренным шагом на восток.

Мы вышли из селения около пяти часов дня и прошагали шесть с лишним часов с одной короткой остановкой. Солнце закатилось, на юго-востоке показалась добрая половина луны и осветила наш путь, который, впрочем, трудно было потерять, так как две или три дорожки, пробитые верблюдами, вероятно, уже в те далёкие дни, когда по дороге ходили караваны, были ещё хорошо заметны. Когда луна стала закатываться, мы остановились, сняли вьюки, уложили верблюдов на отдых, сварили себе чай, закусили; моя лошадь получила хороший сноп люцерны, а верблюды дремали, пережёвывая свою жвачку.

Пока мы чаевали, проводник рассказал мне, что население Дыгая, вероятно и всего Лукчуна, убеждено, что пески Кумтаг засыпали какой-то древний город за неуважение божьих заповедей. Город был большой и языческий и жители развращены, не признавали никаких родственных отношений, братья женились на сёстрах, отцы на своих дочерях. В городе был только один праведник, и ему ночью явился ангел и объявил, что в следующую ночь город будет погребён под тучей песка, которую принесёт ветер в наказание за распутную жизнь жителей города. Ангел велел праведнику взять большую палку, воткнуть в песок и бегать вокруг неё всё время, пока будет сыпаться с неба песок. Но палку будет также засыпать, поэтому нужно её время от времени выдёргивать, опять втыкать и бегать кругом, тогда песок не засыплет. Когда настала ночь, праведник выполнил указание ангела и бегал вокруг палки, пока с неба сыпался песок, по временам вытаскивая свою палку. Когда наступило утро, на месте города оказались огромные горы песка, а праведник остался один с своей палкой и, как говорят, ушёл в город Аксу, где до сих пор ещё имеется его могила, почитаемая таранчами. Место, где был город, и теперь ещё называют Кетек-Шари, т. е. наказанный город.

По словам проводника, поперёк песков Кумтаг ходить очень трудно; пески поднимаются целыми горами на 100 и более размахов, а при сильных ветрах вздымаются тучами. Растительности на них почти никакой нет. Так как мы шли не через пески, а по их окраине, тропой, проложенной вдоль хребта Чолтаг, я мог видеть при свете луны только высокие холмы песка, остававшиеся в стороне, а на тропе попадались только местами небольшие намёты песка, в виде длинных грядок. Не раскидывая палатки, мы проспали часа три или четыре, закрыв лицо платком, так как при слабых порывах ветра в воздухе носился песок. Проснулись, как только показались первые признаки рассвета, быстро собрались и поехали дальше. Тропа постепенно поворачивала немного на северо-восток. Справа по-прежнему тянулись глинистые площадки Чолтага, а слева вздымались высокие песчаные холмы Кумтага. Так мы отшагали часа два с половиной, стало светло, затем появилось и солнце, но в какой-то жёлтой дымке без лучей, и я заметил, что местность начинает меняться: песчаные горы становились мельче и мало-помалу уступали место красноватым глинистым площадкам, бугоркам и длинным выступам. А вместе с тем поднялся ветер, и проводник посоветовал остановиться на отдых, заявив, что в Долине бесов днём почти постоянно дует ветер, песок слепит глаза и очень трудно идти против ветра, тогда как ночью ветер часто слабеет.

Чтобы немного защититься от ветра, который усиливался, мы зашли в ложбину довольно причудливой формы, сняли вьюки, уложили верблюдов и дали им и лошади по снопу люцерны, разбили палатку и легли спать. Проспали часов до 10 утра, потом согрели чай, позавтракали, лошади дали полведра воды и сноп люцерны. Ветер дул порывами, то ослабевая и почти затихая, то усиливаясь, так что приходилось закрывать лицо от переносимого им песка, который он сметал с красных бугров и грядок.

Когда тускло светившее сквозь пыль солнце склонилось к закату, мы, подкрепившись холодным мясом, чуреками и несколькими глотками чая, завьючили верблюдов и поехали дальше на северо-восток. Местность становилась всё более и более неровной: ложбины, то узкие, похожие на глубокие рытвины, то широкие, чередовались с зубцами, гребнями, рогами, часто самых причудливых форм, сложенными из красного и буро-красного твёрдого песка, часто содержавшего мелкие камешки. Ветер, ослабевший к закату, сносил с этих скалистых выступов немного песка. Чем дальше по дороге, тем разнообразнее становились формы.

– Вот это началась Долина бесов, – сказал проводник. – Это нечистые силы забавляются здесь, и когда ветер усиливается, они воют, визжат, свистят, стонут, стараясь напугать путников, сбить их с дороги, засыпать им глаза песком, свалить с ног, выбить из сил и погубить.

Фантастические формы скал, по которым, извиваясь, пересекая ложбины, шла дорога, действительно производили впечатление чего-то сверхъестественного, а попадавшиеся изредка отдельные кости, черепа верблюдов и других животных и целые скелеты их, отполированные песчинками до блеска, усиливали мрачный вид местности, лишённой какой-либо растительности.

Когда совершенно стемнело и только тусклая луна освещала наш путь, жуткое впечатление от пустыни ещё более усилилось. То и дело появлялись какие-то странные формы скал и сочетания их: то с грозящим пальцем, то зажатый кулак, то уродливая фигура с кривым носом, зияющей пастью, то скорчившаяся в комок, сгорбленная крючком фигура. К нашему счастью, ветер был слабый и завыванье его среди неровностей почвы не удручало. Но можно было представить себе, что делалось в этой Долине бесов при сильном ветре, не говоря уже об урагане, который заставил бы лежать неподвижно людей и животных в течение долгих часов.

Когда луна, опустившись, скрылась в пыльном воздухе, проводник остановился, заявив, что в темноте в такой расчленённой местности очень легко потерять дорогу и лучше дождаться рассвета. Мы выбрали ложбину поглубже среди выступов и гребней, уложили верблюдов, забрались между тюками нашего багажа и, укрывшись халатами, заснули.

Такая же местность, то более, то менее сильно расчленённая ложбинами и причудливыми формами, продолжалась ещё двое суток. Проводник рассказал мне, что, будучи мальчиком, он участвовал во время дунганского восстания в бегстве детей и женщин таранчей из Хами по Долине бесов в Лукчун. Бежали второпях, без должных запасов, и многие погибли от жажды. Бури до сих пор отрывают в долине скелеты людей, части одежды и обуви, сёдла.