Читать онлайн «Дневник хеджера. Бартон Биггс о фондовом рынке». Страница 40

Бывший президент крупной управляющей компании, сейчас партнер в компании, занимающейся управлением средствами состоятельных клиентов, член двенадцати инвестиционных комитетов, в свое время был председателем инвестиционного комитета одного из крупнейших эндаумент-фондов в мире, управлял фондом элитного университета (Амхерстского колледжа) в течение 15 лет; основная ставка делалась на прямые инвестиции. Результаты впечатляли настолько, что он получил почетную степень. Консервативный инвестор с блестящей историей достижений.

Человек по-прежнему позитивно относится к прямым инвестициям как классу активов. Предполагает, что их доходность будет выше S&P 500 на 500 базисных пунктов в ближайшие пять-семь лет. На прямые инвестиции до сих пор приходится 60 % активов фонда университета. Мой собеседник придает большое значение совпадению интересов инвесторов и управляющих, так что его не привлекают фонды частных инвестиций, которые стали публичными или принадлежат банку. Он работает только с теми, у которых бизнес-модель предполагает оздоровление приобретаемых компаний. Он не работает с фондами, занимающимися LBO, и избегает тех, кто ограничивается финансовыми транзакциями. Важен доступ к пулу профессиональных управляющих, которых можно задействовать в приобретенной компании. Моего собеседника не беспокоят дефляция и долги, так как низкие процентные ставки сокращают стоимость заимствований для фондов частных прямых инвестиций. Критически необходимо получить доступ к лучшим компаниям и держаться их.

Он подчеркивает, что до открытия крупной позиции прямых инвестиций нужно быть уверенным в готовности совета университета и фонда терпеть десять лет неликвидности вложенных активов и волатильности показателей доходности на горизонте одного-трех лет ради великолепных результатов в долгосрочной перспективе. Так, советы Гарвардского университета и Амхерстского колледжа после многих лет блестящей доходности от прямых инвестиций стали к ним очень осторожно относиться в 2008–2009 годах. По словам моего собеседника, нужно пять-шесть лет, чтобы создать диверсифицированный портфель прямых инвестиций объемом один-два миллиарда долларов. Периодические притоки и оттоки денежных средств из-за незапланированного вывода активов, сложность выбора времени для сделок, вопрос о том, в какой форме получать прибыль (деньгами или акциями), – все это может быть непросто для фонда, занимающегося прямыми инвестициями. Из-за трудностей, связанных с ведением бизнеса, бухгалтерией, юридической стороной дела (требования о возврате средств и многое другое), нужно иметь профессиональный штат для управления портфелем из акций 20–30 компаний прямых инвестиций.

Председатель огромного хедж-фонда, построенного с нуля, – опытный, искушенный инвестор.

Не верит в прямые инвестиции – слишком неликвидны, слишком высока конкуренция и нельзя эффективно застраховать риски. Его компании несколько раз улыбнулась удача с китайскими компаниями прямых инвестиций (благодаря имевшимся связям), однако он сомневается, что можно повторить такие результаты. По его мнению, успех и богатство в конце концов развращают тех, кто занимается прямыми инвестициями. Не поклонник крупных компаний. Критически относится к расточительным вечеринкам по случаю дня рождения. Считает, что по-прежнему лучший вариант – это тщательно отобранный портфель хедж-фондов; однако нужно понимать, что в их числе всегда будут фонды с отстающими результатами. Полагает, что крупные фонды прямых инвестиций с помощью заемного капитала ставят на рост акций в будущем. Мой собеседник отметил, что в компании Carlisle более 200 управляющих. Он считает, что сейчас мы находимся в затяжном «медвежьем» рынке, и пессимистично оценивает перспективы глобальной экономики.

Управляющий эндаумент-фонда крупного университета, с впечатляющим послужным списком, общепризнанный пионер распределения активов.

Верит в прямые инвестиции, повышает их долю в портфеле фонда (она приближается к 40 %), хотя и признает, что это увеличение во многом обусловлено принятыми ранее обязательствами по данным инвестициям, а также уменьшением портфеля из-за убытков и планового изъятия средств. Убежден в том, что удовлетворительной доходности на непубличных рынках, характеризующихся неполнотой информации и неликвидностью, можно достичь лишь благодаря превосходным управляющим. Мониторинг фондов прямых инвестиций – более эффективное использование ваших сотрудников, чем поиск успешных компаний, которые работают только с длинными позициями: в первом случае разрыв между лучшими (относящимися к первому квинтилю (20 %) компаний) и средними показателями доходности составит 500–600 базисных пунктов, во втором – 200. Смысл в том, чтобы вложиться в один из лучших фондов (из первого квинтиля), так как только они обеспечивают достаточную доходность, чтобы компенсировать более высокие риски и неликвидность прямых инвестиций. Прямые инвестиции как класс активов не приносят инвесторам выдающейся доходности с поправкой на риск. В долгосрочной перспективе чистая годовая доходность прямых инвестиций как класса активов ниже, чем у акций публичных компаний. Сторонитесь компаний прямых инвестиций, принадлежащих кому бы то ни было, кроме их руководителей, в особенности если ими владеют инвестиционные банки, коммерческие банки или публичные компании.

Если хотите потратить крупную сумму на прямые инвестиции, нужно понимать, что доходность на горизонте от года до пяти лет будет волатильной. Важна диверсификация времени открытия позиций. Лучшие компании сохраняют силу даже после того, как становятся большими. Посредственные же остаются посредственными и часто приходят в упадок. Простое инвестирование не сработает: фонды прямых инвестиций, которые концентрируются на улучшении операционных показателей компаний своего портфеля, систематически добиваются много лучших результатов, чем те, которые лишь покупают дешевые или испытывающие трудности компании, чтобы потом продать их подороже. Приобретение дешевых циклических компаний часто не приносит плодов, так как их трудно продать, к тому же в таком случае вы оказываетесь очень уязвимы к циклическим сдвигам в экономике. Мой собеседник практически не вкладывает в LBO-компании: инвесторы в них не получают компенсацию за чрезмерные риски кредитного плеча и полной неликвидности. LBO-инвестиции в отсутствие действий по повышению стоимости компании-объекта со стороны фонда-инвестора попросту увеличивают его риски. Мой собеседник наращивает долю активов в хедж-фондах, но к данному моменту разочаровался в лесных и сельскохозяйственных угодьях. Он работает над тем, чтобы задействовать больше денег в прямых инвестициях на развивающихся рынках, однако динамика обменных курсов добавляет еще один уровень риска.

Немного сложно понять, как он размещает свои активы сейчас. По его словам, значительная часть «наблюдаемого» эффекта диверсификации по времени открытия позиций в сфере частных инвестиций обусловлена нечастой оценкой стоимости неликвидных активов. Мой собеседник сомневается в том, что вообще можно полагаться на оценку стоимости акций, которую делают фонды прямых инвестиций. По его мнению, высококачественные акции компаний высокой капитализации (в особенности США) – хороший выбор (возможно, даже лучший), однако, в отличие от прямых инвестиций, под них отведена лишь небольшая часть средств эндаумент-фонда. Меня удивило, что частные инвестиции не вызывают у него большого энтузиазма, хотя его фонд наращивает их портфель. Он пессимистично относится к рисковым активам и полагает, что S&P 500 протестирует минимумы 2009 года.

CEO и CIO[153] среднего по размерам фонда прямых инвестиций, принадлежащего инвестиционному банку. Очень хороший, умный парень.

Связка с инвестиционным банком – крупный негативный фактор в процессе привлечения средств. Все знают, что не стоит давать деньги компании прямых инвестиций, управляемой инвестиционным банком. Впрочем, мой собеседник утверждает, что отношения с инвестиционным банком обеспечили ему доступ к информации о талантливых менеджерах, которых можно нанять для руководства компаниями из своего портфеля. Обслуживаемые банком фонды, управляющие активами состоятельных клиентов, постепенно начали проявлять все большую заинтересованность в прямых инвестициях, так как их клиенты устали от волатильности фондового рынка. Люди из таких фондов считают прямые инвестиции хорошим способом разбогатеть, тем более что Morgan Stanley выплачивает им существенные комиссионные. Впрочем, мой собеседник отмечает, что слышал жалобы от своих инвесторов на большие задержки с предоставлением налоговой информации: это создает сложности и требует подавать множество запросов. Рост популярности аукционов в сфере прямых инвестиций – негативный фактор, так как ведет к снижению доходности. Мой собеседник опасается, что непростое положение на фондовом рынке затруднит задачу выгодной продажи активов.