Читать онлайн «Большая игра на понижение: Тайные пружины финансовой катастрофы». Страница 32

«А еще он говорил, что ситуация никогда не ухудшится настолько, чтобы CDO превратились в проблемные», — вспоминает Чарли.

Cornwall Capital имела иное мнение на этот счет. Ее учредители не были уверены, что объем дефолтов по низкокачественным кредитам будет достаточным для краха CDO. Зато они знали, что в этом также не уверен ни Deutsche Bank, ни кто-либо другой. «Правильная» цена страховки первых убытков по пулам облигаций, обеспеченных пулами сомнительных кредитов, может, и существовала, но она точно не была равной половине процента.

Когда собираешься играть с CDO, неплохо знать, что они представляют собой внутри, а наша троица этого до сих пор не знала. Главная трудность в процессе сбора информации состояла в том, что большинство инвесторов просто пропускали этот пункт процедуры «дью дилидженс». Каждая CDO содержала сотни различных ипотечных облигаций, которые, в свою очередь, включали тысячи различных кредитов. Было практически невозможно вычленить конкретные облигации или конкретные кредиты. Даже рейтинговые агентства, которые вроде бы должны были знать больше других, не имели об этом ни малейшего понятия. «Я позвонил в S&P и попросил назвать, что входит в состав CDO, — рассказывает Чарли. — А они мне: “Да-да, мы сейчас это выясняем”». Moody’s и S&P считали эти облигации «три В» диверсифицированными и присваивали им рейтинги, даже не зная, что стоит за ними! Сделки с CDO проводились сотнями (только за последние три года их было выпущено на $400 млрд), и ни одна облигация, насколько можно судить, должным образом не проверялась. Чарли обнаружил надежный источник данных о содержимом облигаций CDO — компанию по сбору информации Intex. Но Intex ни разу ему не перезвонила, из чего он сделал вывод, что ее не интересуют мелкие инвесторы. Наконец, он нашел веб-сайт LehmanLive, принадлежавший Lehman Brothers[11].

Из сведений на LehmanLive также нельзя было определить точное содержимое CDO, но они позволяли по крайней мере составить примерное представление о ее основных характеристиках: в частности, в каком году выпущены обеспечивающие ее облигации и сколько из этих облигаций обеспечено низкокачественными кредитами. Проецируя информацию на красную кирпичную стену студии Джулиана Шнабеля, Чарли и Джейми выискивали две характерные категории: CDO с наибольшей долей облигаций, обеспеченных исключительно свежими низкокачественными ипотечными кредитами, и CDO, содержащие наибольшую долю других CDO. У CDO была еще одна любопытная особенность: зачастую их использовали просто для переупаковки траншей других CDO, предположительно тех, что трудно продавались. Еще больше удивлял кругооборот этих облигаций: CDO «A» содержали толику CDO «B», CDO «B» содержали толику CDO «C», а CDO «C» содержали толику CDO «A»! Получалось, что выискивать плохие облигации в CDO — все равно что вычерпывать дерьмо из туалетной кабинки: вопрос не в том, найдете ли вы нужное вам, а в том, как быстро выкачаете достаточное количество. Их загадочные наименования — Carina, Gemstone, Octans III, Glacier Funding — ничего не говорили ни о содержимом облигаций, ни о создателях, ни о менеджерах. «Все они носили какие-то случайные названия, — говорит Джейми. — Очень многие по непонятной для нас причине назывались так же, как вершины хребта Адирондак».

Они наспех набросали список самого, как им казалось, низкосортного мусора и обзвонили несколько брокеров. От брокеров, работающих с богатыми людьми, не так-то просто перейти к брокерам, которые обслуживали крупных институциональных инвесторов на фондовом рынке. Отказ от услуг фондовых брокеров и завоевание расположения участников рынка низкокачественных ипотечных облигаций дались не менее тяжело. «Очень многие из тех, кому мы звонили, сразу говорили: “Ребята, а почему бы вам не купить немного акций?”» — рассказывает Чарли. В Bear Stearns не могли поверить, что эти молодые люди, не имеющие денег, намереваются приобрести не просто дефолтные свопы, а дефолтные свопы настолько эзотерические, что их никто больше не покупает. «Помню, я над ними посмеялся», — признается продавец дефолтных свопов из Bear Stearns, который рассматривал их первую заявку.

В Deutsche Bank их поручили 23-летнему продавцу облигаций, у которого в жизни еще не было собственных клиентов. «Я познакомился с Чарли и Джейми только потому, что больше никто в банке не хотел иметь с ними дела, — поясняет молодой человек. — У них было $25 млн, что для Deutsche Bank равносильно капле в море. Никто не хотел отвечать на их звонки. Сотрудники коверкали название их компании — вроде “О, опять Cornhole Capital на проводе”». И все же Deutsche Bank оказался наиболее лояльным. 16 октября 2006 года они купили у отдела Грега Липпманна $7,5 млн в дефолтных свопах на транши CDO класса «два А», именовавшихся без всяких видимых оснований Пайн-Маунтин. Через четыре дня Bear Stearns продал им еще $50 млн. «Оказалось, они знакомы с Эйсом, — удивлялся продавец дефолтных свопов из Bear Stearns. — Поэтому мы заключили с ними сделку».

Чарли и Джейми продолжали обзванивать всех, кто, по их мнению, имел хоть какое-то отношение к новому рынку, в надежде, что этот человек разъяснит все его безумства. Через месяц они, наконец, наняли на работу эксперта, Дэвида Берта. Чтобы дать представление о том, сколько зарабатывают на рынке облигаций, журнал Institutional Investor начал составлять список под названием «20 восходящих звезд рынка бумаг с фиксированным доходом». Дэвид Берт составил свой рейтинг доходов участников рынка низкокачественных ипотечных бумаг. Раньше Берт работал на облигационный фонд BlackRock с активами в $1 трлн, принадлежавший частично Merrill Lynch. Он занимался оценкой низкокачественных ипотечных кредитов. В его обязанности входило выявление потенциально проблемных облигаций до того, как они станут проблемными. Берт уволился в надежде основать собственный фонд для инвестирования в низкокачественные ипотечные облигации и для осуществления этой цели согласился консультировать чудаков из Cornwall Capital за $50 000 в месяц. В его распоряжении имелась самая полная информация и модели для ее анализа. Он мог сказать, к примеру, что произойдет с ипотечными кредитами по штатам при различных сценариях изменения цен на жилье. А затем, учитывая полученные прогнозы, он мог определить, что произойдет с конкретными ипотечными облигациями. Оптимальное использование данной информации, по его расчетам, предполагало покупку качественных и продажу некачественных ипотечных облигаций.

Cornwall Capital не особо интересовалась внутренними сложностями. Если ты ждешь полного краха на рынке, отбор лучших ипотечных облигаций представляется пустой тратой времени. Они вручили Берту список CDO, на понижение которых играли, и попросили высказать мнение. «Мы всегда искали людей, которые могли разъяснить нам, почему мы творили то, что творили, — говорит Джейми. — Он этого сделать не смог». Зато Берт сообщил, что они, похоже, первые, кто покупает дефолтные свопы на транши CDO «два А». Не очень обнадеживающе. Они сознавали, что многого еще не понимают на рынке CDO; они выбрали CDO для игры на понижение, и решили действовать более продуманно. «Мы уже бросали дротики, а тут подумали: “Надо бы целиться поточнее”», — говорит Джейми.

Анализ, представленный Бертом через несколько недель, удивил их не меньше, чем его самого. Отобранные облигации были идеальными. «Он восхитился, дескать, вы, ребята, классно поработали, среди этих CDO полно низкосортных облигаций», — вспоминает Чарли. Правда, они еще не поняли, что облигации в составе CDO на самом деле являлись дефолтными свопами на облигации, и следовательно, эти CDO были не обычными, а синтетическими, и что облигации, лежащие в основе свопов, тщательно отобраны Майком Бэрри, Стивом Айсманом и всеми теми, кто играл на понижение рынка. Им еще во многом предстояло разобраться.

Трудность, как всегда, заключалась в том, чтобы сыграть роль опытного профессионала и при этом не оказаться дураком за покерным столом. К январю 2007 года в своем крошечном 30-миллионном фонде они имели $110 млн в дефолтных свопах на транши CDO «два А», обеспеченные активами. Продавцы свопов не знали, как их использовать. «Они делали ставки, во много раз превышающие имеющийся у них капитал, — рассказывает молодой брокер из Deutsche Bank. — И работали они с дефолтными свопами на CDO, о которых со знанием дела могли говорить от силы три-четыре человека в банке». Чарли, Джейми и Бен вроде бы понимали, что делали, а вроде бы и нет. «Мы малость помешались на этих сделках, — признается Чарли. — И нам уже не с кем было консультироваться. Но мы так и не могли понять, кто стоит по другую сторону. Мы продолжали искать людей, которые открыли бы нам глаза на наши ошибки. И все еще сомневались, в своем ли мы уме. Потому что все задавали нам один и тот же вопрос: “Вы случайно не лишились рассудка?”»

Оставалось лишь несколько недель до начала кризиса, но они об этом даже не догадывались. В пустом театре, на который они набрели по воле случая, готовилось самое фантастическое драматическое представление из всех виденных ими. Но и об этом им не было известно. Они знали лишь то, что еще многого не знают. Однажды в телефонном разговоре их продавец дефолтных свопов из Bear Stearns упомянул о ежегодной конференции по низкокачественным бумагам, которая должна была открыться через пять дней в Лас-Вегасе. Там собирается весь цвет рынка низкокачественных ипотечных ипотек; их ожидают именные таблички и экскурсия по гостинице Venetian. Bear Stearns запланировал для своих клиентов особое мероприятие на полигоне Вегаса, где те смогут поучиться стрелять из любого оружия, от глока до узи. «Мои родители либералы из Нью Йорка, — говорит Чарли. — И мне не разрешали иметь игрушечное оружие». Вместе с Беном он полетел в Лас-Вегас, чтобы пострелять с Bear Stearns и поискать кого-нибудь, кто мог объяснить, почему не стоит играть на понижение рынка низкокачественных ипотечных кредитов.