Читать онлайн «Человек и дельфин». Страница 29

Дельфин всю свою жизнь проводит в воде по двадцать четыре часа в сутки. Я думаю, что, вероятно, именно это привело к развитию у дельфинов высокой кожной чувствительности, которая выполняет многие физиологические функции: одна из этих функций заключается, возможно, в создании приятных ощущений при соприкосновении с другими животными, например при ухаживании или при спаривании.

Я заметил, что Кенни из Театра моря искал контакта с ухаживающими за ним людьми: плавал около них и терся о них, как собака, которая хочет, чтобы ее почесали. Но через некоторое время Кенни прекращал эту игру, проявлял раздражительность и ударял человека, который пытался его погладить, мордой или стеблем хвоста. (Стебель — это узкая часть хвоста в том месте, где тело дельфина переходит в хвостовой плавник.)

В Маринлэнде (Сент-Огастин) животным очень нравилась большая щетка, укрепленная на дне основного бассейна океанариума, о которую они могли тереться. Эта процедура отчасти позволяла им удалять наружные омертвевшие слои кожи и избавляться от морских уточек, водорослей и других прилипающих к коже организмов, но, кроме того, по-видимому, просто доставляла животному большое удовольствие.

Учитывая все эти факты, мы начали серию опытов на животном № 11, по кличке Элвар.

Элвар был одним из животных, которых доставил нам в июле Сантини. Это был самец длиной более 2 метров и весом около 70 килограммов. Его поместили в маленький бассейн глубиной 75 сантиметров и размером 2,5 x 3 метра. С первого дня мы стали кормить его из рук. До того как мы привезли Элвара в Майами, он прожил у Сантини одну-две недели, и поэтому у нас не было затруднений с его кормлением.

Была составлена программа проведения опытов на длительное время. В этой программе предусматривалось, что несколько человек в купальных костюмах будут входить в бассейн, где находится Элвар, и будут пытаться навязать ему физический контакт. В бассейн бросали различные предметы (мяч, круг и т. п.). Элвар постепенно привык к ним и начал с ними играть. В течение первой недели мы установили с ним контакт, и он по собственной инициативе стал приближаться к Элис и четырем студентам, приехавшим на лето, чтобы поработать с нами. Примерно через десять дней Элвар уже приближался к нам и терся о большие пальцы ног, руки, колени или голени. Он принимал все знаки нашего внимания и проявлял признаки удовольствия, когда до него дотрагивались или когда его довольно быстро поглаживали.

На Элваре подтвердилась также моя догадка, что если слишком долго поглаживать дельфина, то это вызовет у него раздражение. Элвар выражал свое раздражение тем, что уплывал от нас или ударял мордой и хвостом по нашим протянутым к нему рукам или ногам. Если затем мы оставляли его в покое — давали его коже отдохнуть, то спустя примерно час можно было наблюдать, что поглаживание вновь начинало служить поощрением.

Постепенно Элвар освоился с маленькой щеткой для мытья, и она ему явно понравилась. Он таскал щетку по бассейну и ложился на нее, если она находилась на дне. Он пытался потереться об эту щетку каждой частью своего тела. Мы обнаружили, что, когда Элвар подолгу возился со щеткой, он становился раздражительным и не допускал никаких прикосновений и поглаживаний. Другими словами, для того чтобы прикосновение или поглаживание стало служить поощрением, должно пройти некоторое время, в течение которого животное было лишено этих раздражений. В этом смысле такое вознаграждение аналогично пищевому: животное должно быть голодным, чтобы пища служила вознаграждением. «Тактильные» центры в мозге тоже должны быть в некотором роде «голодными». «Насыщение» таких центров мозга, по всей вероятности, возникает под влиянием тех же воздействий, что и «насыщение» нервной системы вообще. Трение о щетку и поглаживание пресыщают животное, и тогда прикосновение начинает его раздражать.

При электрическом раздражении мозга с помощью вживленных электродов определенные вознаграждающие системы дают весьма сходные эффекты. При раздражении некоторых областей в передней части мозга животное будет само нажимать на контакт, чтобы вызвать раздражение этих систем. При раздражении у человека определенных критических зон, лежащих внутри этих систем, испытуемый отмечает очень приятные ощущения на противоположной стороне тела. По-видимому, эти системы содержат нейрофизиологические механизмы приятных ощущений, которые, вероятно, связаны с кожей (а возможно, с суставами и мышцами).

Итак, по отношению к каждому новому и необычному предмету дельфин проявляет два подхода. Он как бы задает себе вопрос: причинит ли мне это вред или, наоборот, вызовет удовольствие? Детальное выяснение механизмов поощрения еще только предстоит провести.

Среди возможных факторов, играющих для дельфинов роль поощрения, могут оказаться и звуковые раздражители.

Если эти животные обладают языком, то он, вероятно, служит до некоторой степени тем же целям, что и у людей. Взрослый человек может испытать огромную радость или, наоборот, горе при получении того или иного сообщения от других людей. Иными словами, для человека многие звуковые сообщения и голосовые сигналы, начиная с детского возраста и до достижения зрелости, постепенно приобретают поощрительный или наказующий смысл.

Возможно, что здесь действует определенный вид вознаграждения.

Мы решили провести несколько простейших опытов. Когда животное издает свист или какой-нибудь другой звук, этот звук улавливается, усиливается и при помощи электронного переключателя включает магнитофон с записью человеческого голоса, считающего от одного до пяти. Если такой голосовой сигнал служит для животного поощрением или постепенно приобретает такой характер, то число его собственных голосовых сигналов за 24 часа, в течение которых животное может вызывать эту приятную реакцию в окружающей его среде (т. е. включать магнитофон), возрастает. Животное содержат в абсолютном одиночестве, и во время опыта у него нет других источников звуковых раздражений, так что оно находится как бы в состоянии "акустического голода". Предварительные опыты на Элваре дали результаты, показывающие правильность такой гипотезы. Однако потребуется много времени, чтобы провести все варианты опыта и контрольные эксперименты, необходимые для проверки этой довольно поразительной гипотезы. Подобные результаты были получены только на человеке, но ни на одном животном их получить не удавалось.

Проведя месяц в обществе людей, Элвар неожиданно стал проявлять самоуверенность. Его поведение внезапно изменилось. Он начал подолгу играть, плавая с очень большой скоростью, со всеми своими игрушками и с нами. Он почти перестал бояться и определенно настаивал на сближении с нами. Если кто-нибудь опускал в воду руку, Элвар приближался с открытым ртом и, играя, щелкал челюстями около руки. Если в воду бросали мяч, он выталкивал его своим мордой. Если бросали маленький круг, он хватал его ртом, надевал на морду и плавал с ним по бассейну. Кроме того, он по команде приносил нам мелкие предметы.