Читать онлайн «Нико Пиросмани». Страница 7

Князь с рогом вина

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Еще он писал стихи. С собой он всегда носил тетрадочку с привязанным к ней карандашом. Тетрадочка не сохранилась. Сохранилось предание о том, что Пиросманашвили был дружен со знаменитым грузинским поэтом Важа Пшавела, но биограф художника Кузнецов писал о том, что это просто легенда, созданная теми, кто видел духовную близость творчества Пшавела и Пиросманашвили. Говорят, что Пиросмани показывал свои стихи двум поэтам, вероятно, те их не оценили. Скорей всего, стихи были только сопутствующей творческой эманацией художника, как бывают сопутствующие фракции при добыче, например, нефти. В отличие от его живописи стихи не поражали оригинальностью. Если бы эти стихи нашлись, они, скорее всего, принадлежали бы той низовой городской культуре, которой стали увлекаться в интеллектуальной среде конца XX века. Круг поэтических образов Пиросмани - это жестокий романс, поэзия вокзалов и увеселительных садов. Конечно, автору этой книги недоступна народная грузинская поэзия, существовавшая в Тифлисе начала XX столетия. И наверняка у нее были особенности, о которых расскажут в своих книгах грузинские авторы.

Но мы с вами, дорогой читатель, просто предположим, чтобы лучше понять Пиросманашвили, что он любил поэзию народную, городскую, так же, как он любил слушать шарманщиков, о чем нам сообщают все его биографы.

Собственно, бесславным финалом карьеры молочника и заканчивается более или менее известная со слов нормальных людей история жизни Пиросманашвили. Далее начинается судьба художника. И она рассказана им самим в его картинах.

Кирилл Зданевич, самоотверженный собиратель произведений Пиросманашвили, составил их список.

Датировать работы художника можно только приблизительно. Зданевич первую группу работ датировал обобщенно: 1895-1903 годами. Потом появились новые исследователи, и некоторые работы стали датировать по-другому.

Лишь когда Пиросмани стал известен, в Тифлисе появились первые коллекционеры его произведений. Естественно, что сохранились лучше и в большем количестве картины, созданные в более позднее время, а ранние оказались утрачены.

Первые коллекционеры картин Пиросмани датировали его произведения, исходя из своих знаний о творчестве художника. Скорей всего, художника иногда просили повторить ранние работы или заново написать виденный у кого-то сюжет.

Конечно, как это понятно и из мемуаров, первыми работами были вывески и росписи стен, где мог преобладать декоративный пейзаж. Потом появились и портреты, которые художник писал "по карточкам" - по фотографиям. Еще среди жанров Пиросмани есть "кутежи" (это дружеские пиршества и другие праздники), "красавицы" и изображения животных. Вся эта жанровая типология довольно типична для городской народной картинки.

Муша с бурдюком

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Муша с бочонком

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Пиросманашвили жил в собственном времени, не подчинявшемся стрелкам на городских часах. Вспомним, что он опаздывал на службу, когда был кондуктором, уходил из лавки, когда надо было торговать, не явился на встречу со Зданевичем, когда обещал. И искусство его плохо поддается хронологии. Слова Пастернака, обращенные к художнику: "Ты - вечности заложник, у времени в плену", в полной мере относятся к Пиросманашвили. Время его сковывало, угнетало. Время несло с собой перемены и движение, которые казались ему неинтересными. Он видел себя художником, который репрезентирует в вечности определенные предметы или понятия.

Начнем рассматривать его произведения с вывесок. В вывеске, как и в рекламе, главное - постоянство. Это постоянство функции - всегда свежий, всегда горячий, всегда к вашим услугам, всегда в изобилии - и постоянство поставщика - хозяина, фирмы.

Вот знаменитая вывеска пивной в Закаталах. Здесь есть надпись на русском языке "ПИВНАЯ ЗАКАТАЛА", а вокруг пейзаж с излюбленными Пиросмани сюжетами: люди, едущие в коляске. Буйволы, тянущие повозку с огромным бурдюком вина. Ворота в виде арки, горы, деревья, человек с ружьем, всадник. Справа на фоне гор изображено солнце, а слева на голубом небе - луна. Надпись наложена как бы на светлую гладь реки. Какое это время суток? Для живописной вывески вопрос звучит некорректно. В пивной вам будут рады хоть при луне, хоть при солнце. Пейзаж тоже не содержит рассказа о конкретных эпизодах. В пивную всегда приезжают кутить.

Рыбак в красной рубашке.

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Еще одна работа - Марани в лесу. Она написана на жести и типологически близка к вывеске. Марани - огромный сосуд с вином - изображен в центре. Слева и справа две фигурки, сзади домик, вокруг деревья. Лес, собственно говоря, это рама для марани.

Написанная на клеенке картина Свири. Из видов Имеретии соединяет элементы декоративного пейзажа и вывески. На первом плане изображены бочка и уже знакомые нам марани - целых два, в центре - стол с пирующими, справа - люди, ногами выжимающие сок из винограда. Сзади - зелень с виноградными гроздьями. В общем, картина на тему тяжелого труда грузинских виноделов.

Натюрморт, написанный на жести, в сущности также является вывеской. Вверху по-грузински, а внизу по-русски можно прочесть надпись: "Да здравствует хлебосольный человек!". Собственно говоря, по-русски буквально написано: "Да здрастуите хеба солнаго человека". В слове "хеба" по старому правописанию вместо "е" написана буква "ять". Много ошибок и в других русских надписях на картинах Пиросмани. Вероятно, он совсем неплохо знал русский язык, но, когда писал на картине, старался выводить буквы, вписывая их в изображение, а об орфографии не думал. Известный русский наивный художник Павел Леонов, подписывая свои картины, тоже пропускал буквы и ошибался, хотя письма писал грамотно.

На черном фоне в центре написан кувшин, слева и справа бутылки вина. Также изображены бурдюк, рог с вином, стаканы на подносе, два шашлыка на шампурах, рыбки на блюде, жареная курица. Пространственно все предметы скомпонованы так, чтобы занять всю плоскость вытянутого в длину прямоугольника. Натюрморт легко вообразить себе в качестве вывески или декоративного панно в шашлычной.

Вывеска: Пивная Закатала

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

С художественной точки зрения здесь интересно обратить внимание на черный фон, типичный для многих произведений Пиросманашвили.

Кто брал в руки кисточку, знает, как холоден белый цвет холста или бумаги, как отражает белый другие цвета. Любая краска на белом фоне кажется громким возгласом в тишине. Черный цвет действует по-иному. Он сам по себе втягивает, завораживает взгляд зрителя. Вспомните знаменитый Черный квадрат Малевича. Художница Наталья Гончарова называла черный цветом бездны, а белый - цветом сна.

Пиросманашвили не сразу стал писать на черном. Когда вместо холста и картона он стал покупать клеенку, окрашенную в черный цвет, он даже оставлял этот черный цвет клеенки в качестве фона.

Художник прекрасно чувствовал магию черного. Этот цвет организует всю гамму во многих его картинах. Плотный черный цвет фона был бы слишком кричащим контрастом к своему антагонисту - белому. Поэтому в белый цвет Пиросмани подмешивает другие пигменты, например, когда пишет лица. Художник пользуется очень ограниченной палитрой, но при этом его картины обладают всеми чертами живописной маэстрии. Среди ранних работ отметим сильно вытянутый в длину холст Охота на берегу Черного моря. Скорее всего, здесь собраны типичные сюжеты городских картинок: море с парусником, охота на медведя, белая лошадь, запряженная в повозку, олени, бегущие из леса, стреляющие в них охотники. Если б это не была картина Пиросмани, то мы бы рассматривали пейзаж как типичный городской примитив.

К работам 1904 года относится картина, написанная по фотографии сцены из спектакля по пьесе Валериана Гуния Брат и сестра. Женщина в белом платье с красным поясом, свисающим длинными концами почти до полу, всплескивает руками, а мужчина с черной бородой, взяв ее за плечо, замахивается кинжалом. Над головами обоих висят скрещенные сабли, внизу слева и справа - валики оттоманки. Над этой картиной хочется призадуматься. Да и в дальнейшем суггестивная сила произведений

Пиросманашвили более раскрывается там, где фигуры, лица даны крупным масштабом. Иератическая застылость фигур, неподвижность лиц превращает драматическую сцену в условную пантомиму. Убийство, которое вот-вот может совершиться, не волнует зрителя. Наше восприятие настраивается на мажорный лад сочетаниями белого и красного, как звуками марша. Как ритм тамбуринов звучат живописной дробью нарисованные черные полоски на округлых валиках турецкой оттоманки. В этот восточный марш входит звон сабель - черные дуги ножен, перекрещенных над головой героев сцены. А черные полукружия бровей грузинской красавицы и ее кавалера уж и вовсе довершают красоту мизансцены.