Читать онлайн «Россия в мире репараций». Страница 13

Можно вспомнить и сомнительную сделку о «продаже» Соединенным Штатам нашей Аляски. И т. д. и т. п. Но я предлагаю для начала ограничиться последним столетием. Наша память хранит еще многие детали тех разграблений, которые учиняли нам «цивилизованные» государства Запада. Да и документов, подтверждающих этот ущерб и потери, вполне достаточно.

Я назову лишь три самые крупных «эпизода». Речь идет о наших репарационных требованиях:

а) к бывшим союзникам по Антанте о возмещении ущерба, связанного с экономической блокадой Советской России и интервенцией (1917–1922 гг.);

б) к странам «фашистской оси» в связи с ущербом, который был нанесен экономике Советского Союза в годы Второй мировой войны (1941–1945 гг.);

в) к странам Запада в связи с ограблением Российской Федерации (начиная с 1992 г. по настоящее время).

Рассмотрим подробнее каждый из этих «эпизодов».

Об этом «эпизоде» я писал в ряде своих книг, поэтому коснусь его кратко[47]. На Генуэзской конференции 1922 года Запад готовился устроить Советской России «выволочку» за ее отказ от уплаты долгов царского правительства и долгов по военным кредитам на сумму 18,5 млрд. золотых рублей. Выражаясь современным языком, советская власть сделала упреждающее заявление о своем дефолте по внешним обязательствам. Причины были политические: тайный характер договоров царского правительства, империалистический (грабительский) характер Первой мировой войны и т. п. Но политические аргументы были усилены аргументами экономическими в виде встречного требования о возмещении ущерба, нанесенного России торгово-экономической блокадой бывших союзников по Антанте, а также их военной интервенцией. Было также учтено золото Российской империи, которое разными путями выводилось из страны, а назад не вернулось (особенно золото в Великобритании, Франции, Японии). Общая сумма встречных требований составила 39 млрд. золотых рублей, что более чем в 2 раза превышало претензии бывших союзников к России[48]. Сторонам на Генуэзской конференции ни о чем договориться не удалось. Каждая из них продолжала настаивать на своем[49].

Все это хорошо известно из различных исторических исследований. Я не историк, вполне вероятно, что «тонкостей» тогдашних наших дипломатических переговоров с Западом не знаю. Но, исходя из доступных мне источников, делаю заключение, что уже через два года советская дипломатия прекращает использовать аргумент встречных требований в переговорах с Западом.

Взаимные требования стали сниматься на неопределенный срок после того, как началась «полоса признаний» СССР европейскими странами в 1924 году (первыми с Советским Союзом дипломатические отношения установила Великобритания, далее – Италия; всего за указанный год – 12 государств). Установление дипломатических отношений сопровождалось признанием государственной монополии внешней торговли в СССР и предоставлением нам режима наибольшего благоприятствования во внешней торговле.

Конечно, кое-какие наши требования из тех, которые были предъявлены на Генуэзской конференции, были «обнулены». Но произошло это сравнительно недавно. Так, во время встречи М. Горбачева с М. Тэтчер в 1986 году были «обнулены» наши требования по русскому золоту, которое оказалось в Великобритании в годы Первой мировой войны[50]. Позднее также были «закрыты» наши требования по русскому золоту во Франции (это уже произошло при Б. Ельцине). Речь идет о Соглашении от 27 мая 1997 года между Правительством Российской Федерации и Правительством Французской Республики об окончательном урегулировании взаимных финансовых и имущественных требований, возникших до 9 мая 1945 года. Российская Федерация, согласно соглашению, обязалась выплатить Франции 400 млн. дол. США в целях окончательного урегулирования взаимных финансовых и имущественных требований, возникших у России и Франции друг к другу до 9 мая 1945 года. Как отмечалось в комментариях к российско-французскому соглашению, 400 млн. дол. были выплачены для удовлетворения требований десятков тысяч французских мелких держателей российских долговых бумаг.

В соответствии со статьями 1 и 2 Соглашения основаниями для таких претензий являются: требования, связанные с интервенцией 1918–1922 годов; требования, касающиеся всех находящихся во Франции активов, принадлежавших Правительству Российской империи, а также правительствам, пришедшим на смену Правительству Российской империи; требования, касающиеся всех займов и облигаций, которые были выпущены или гарантированы до 7 ноября 1917 года Правительством Российской империи и т. д. Из вышеприведенного текста российско-французского соглашения фактически следует, что Российская Федерация согласилась стать преемником Российской империи в части, касающейся ее финансовых и имущественных обязательств перед Французской Республикой, которые не были выполнены.

А вот наши претензии по русскому золоту, осевшему в банках Японии, сохраняются (там находится так называемое «золото Колчака», которое не было полностью использовано сибирским правительством адмирала Колчака на закупки оружия).

Но русское золото за границей – лишь отдельные фрагменты широкой картины под названием «Наши требования к Западу по итогам его политики в отношении России в период 1917–1922 годов». И эту картину надо реконструировать. При этом надо учитывать, что в 1990 году Горбачев подписал в Париже соглашение, по которому СССР выступил правопреемником царской России. В 1992-м, когда правопреемником Советского Союза стала Российская Федерация, президент Ельцин опять подписал в Париже бумагу, по которой наша страна выступает как правопреемник не только СССР, но и Российской империи[51].

Некоторые наши сограждане тогда, более двух десятилетий назад, обрадовались факту признания такой правопреемственности. В частности, ныне покойный профессор В. Сироткин, занимавшийся проблемой русского зарубежного золота, посчитал, что у Российской Федерации появились юридические основания требовать русское золото от таких стран, как Великобритания, Франция, США, Япония и т. д. Однако тут есть два «но». Во-первых, как мы выше отметили, с Великобританией и Францией были заключены соглашения об урегулировании взаимных претензий (соответственно в 1986 г. и в 1997 г.). Во-вторых, наши «золотые претензии» хотя и были существенными, заметно перекрывались встречными претензиями по долгам царского и временного правительств. Кажется, со временем это понял и профессор В. Сироткин, поскольку свои изыскания по части зарубежного золота он стал дополнять изысканиями в области недвижимого имущества Российской империи за рубежом. Особое внимание он уделил нашей собственности на Святой земле (Иерусалим и Палестина). Логика его поисков была понятна: увеличить оценку объемов зарубежных активов Российской империи таким образом, чтобы они превышали объемы внешних долгов Российской империи. Задача была не из легких; решить ее профессор то ли не смог, то ли не успел. Все его изыскания в области зарубежного золота представляют интерес лишь для историков, но практически использовать их для решения сегодняшних политических и экономических проблем Российской Федерации не представляется возможным.

Если наши требования 1922 года не были тем или иным способом «использованы» в наших торгах (торгово-экономических и политико-дипломатических) с Западом (а были просто забыты), то их надо «реанимировать» и активно задействовать. Но, судя по некоторым документам, наш МИД помнит о компенсационных требованиях РСФСР 1922 года. Это видно на примере упоминавшегося выше российско-французского Соглашения от 27 мая 1997 года. В статьях 1 и 2 Соглашения перечисляются основания для встречных претензий сторон. С французской стороны это, прежде всего, требования, касающиеся всех займов и облигаций, которые были выпущены или гарантированы до 7 ноября 1917 года Правительством Российской империи. С российской стороны это требования, касающиеся всех находящихся во Франции активов, принадлежавших Правительству Российской империи, а также правительствам, пришедшим на смену Правительству Российской империи. Однако на первом месте стоят наши требования, связанные с интервенцией 1918–1922 годов. Знатоки тонкостей вопроса российско-французских претензий не без основания полагают, что Соглашение от 27 мая 1997 года было «игрой в поддавки», поскольку наши требования к Франции были, мягко говоря, «недооценены». А проще говоря – проигнорированы.

Цена вопроса совсем не маленькая. Содержание чистого металла в золотом рубле того времени – 0,774 г. 39 млрд. золотых рублей в металлическом эквиваленте составляют около 30,2 тыс. тонн. Чтобы было понятно, приведу следующую цифру. По данным Всемирного совета по золоту, официальные резервы золота (запасы центральных банков и казначейств) в мире сегодня составляют как раз 30 тыс. тонн. При нынешнем уровне цен это эквивалентно 1,2 трлн. долларов. И это еще учитывая, что цены на золото сегодня искусственно занижены.