Читать онлайн «Феллини». Страница 28

Фильм имел небывалый коммерческий успех и принес миллионы долларов прибыли.

В 1960 году, в год выпуска «Сладкой жизни», Федерико Феллини исполнилось сорок лет. Повзрослев, худой высокий парень с взлохмаченной шевелюрой приобрел благообразный вид, пополнел, но остался таким же жизнерадостным, мечтательным, застенчивым, естественным и непосредственным. Как говорил его друг, издатель и кинокритик Жильбер Салакас, «он предпочитал приятно провести время с друзьями за стаканом простой воды на террасе кафе всем люксам Лидо, Круазетт и других мест».

Он не увлекался ни рыбалкой, ни охотой, ни спортом, ни коллекционированием. Его нисколько не привлекали эти традиционные развлечения. Он не любил путешествовать, почти никогда не ходил ни в кино, ни в театры. Если иногда он приглашал кого-то из друзей на обед, то предпочитал посидеть с ним наедине в каком-нибудь кафе или ресторане, и только изредка принимал гостей дома. Феллини приглашали к себе все реже и реже, исключение составляли только самые близкие. На самом деле Федерико нигде не чувствовал себя так хорошо, как в «Чинечитте», где проводил бо́льшую часть своего времени. Часто он ходил туда даже во второй половине дня в воскресенье, один, чтобы поработать в спокойной обстановке, без телефонных звонков, вдали от городского шума. Вне ее стен с ним могло случиться что угодно, настолько он чувствовал себя неспособным столкнуться лицом к лицу с тем, что называют нормальной жизнью. Вне студий, гримерных, мастерских, декораций он чувствовал себя неприкаянным, словно в изгнании:

«Мой опыт, мои поездки, мои дружеские связи, знакомства начинаются и кончаются в студиях „Чинечитты“. Все, что существует за пределами „Чинечитты“, — это источник, конечно, незаменимый, огромная, чудесная сокровищница, которую нужно посещать, грабить и жадно и неутомимо приносить все это в „Чинечитту“. Не знаю, что это — привилегия или тяжкое бремя, но это мой образ жизни».

Еще подростком он впервые услышал о «Чинечитте» в новостях в кинотеатре «Фульгор» в Римини. В кадрах кинохроники Муссолини решительным шагом шел по стройке с высокими бараками, более высокими, чем центральный рынок. За ним по пятам следовал целый рой высокопоставленных фашистов в униформе, «которые соперничали в попытках изобразить, что с трудом поспевают за ним». 28 апреля 1937 года дуче участвовал в церемонии открытия первых корпусов большого кинематографического комплекса, строящегося по его приказу. Немногим более года прошло с того момента, когда 29 января 1936 года он лично заложил первый камень в двенадцати километрах на юго-восток от Рима. Муссолини решил построить «Чинечитту» и по политическим, и по экономическим причинам. Он считал, что кино играет первостепенную роль в пробуждении энтузиазма и пропаганде в целом. Это подтверждал и гигантский плакат «КИНЕМАТОГРАФИЯ — НАИБОЛЕЕ СИЛЬНОЕ ОРУЖИЕ», который можно было увидеть на фотографиях, снятых во время открытия комплекса. Кроме того, он хотел составить конкуренцию американским фильмам, наводнившим итальянский рынок.

«Чинечитту» окружал парк в сорок гектаров. В последующие годы были построены многочисленные студии, несколько бассейнов, мастерских, бюро, лабораторий, аудиторий, монтажные и проекционные залы, бар, столовая, библиотека. Это позволило обеспечить постоянной работой более тысячи рабочих, служащих и технических сотрудников. А «Чинечитта» стала самой крупной, самой современной и лучше других оснащенной киностудией в Европе. Там делали все — от первых проб до завершенного фильма и его копий. Муссолини присутствовал при первых съемках фильма «Подъем» по сценарию его сына Витторио Муссолини и «Авиация», который Витторио курировал, а затем — на озвучивании фильма «Сципион Африканский» (постановка Кармин Шаллоне, музыка Ильдебрандо Пиццетти).

В первый год были сняты такие фильмы, как «Последние дни Помпеи» в версии Марио Маттоли; «Тараканова» Федора Оцепа и Марио Сольдати с Пьером Ричард-Вильмом; «Жестокий Саладин» Марио Боннара с Альберто Сорди (это была его первая роль) и совсем юной Алидой Валли (ей было всего шестнадцать лет), а также выдающимся комиком, сицилийцем Анджело Мюско, для которого создавали сценарии известные писатели Сицилии — Капуана, Пиранделло, Мартоглио. Все эти фильмы останутся в архивах киноклубов.

В 1938 году фашистское правительство издает закон, защищающий национальную кинематографию и обязывающий иностранных импортеров получать разрешение государства. Крупнейшие американские кинокомпании оставили тогда итальянский рынок, освободив дорогу национальному кино, продукция которого в результате возросла на восемьдесят процентов. С апреля 1937-го по июль 1943 года на «Чинечитте» было снято двести семьдесят девять фильмов. В июле 1943 года после падения фашистского режима и отстранения от власти Муссолини кинопроизводство пришло в упадок, персонал был уволен, немцы оккупировали этот «город кино». А когда 4 июня 1944 года немцы бежали под натиском американской армии под командованием генерала Марка Кларка, «Чинечитта», сильно пострадавшая от бомбардировок, стала лагерем беженцев.

После войны (в 1947 году) Джулио Андреотти, заместитель секретаря президента Совета по кинематографии, решил блокировать определенный процент сборов от иностранных фильмов, обязав американские кинокомпании, — если они хотят получить обратно свои фонды, — приезжать и снимать фильмы в Италии. И они приезжают и снимают фильмы, которые войдут в анналы кинематографа: Мервин Лерой — «Камо грядеши», Уильям Уайлер — «Бен Гура» (оба — «Метро Голдвин Майер»), Джозеф Лео Манкевич — «Клеопатру» («Двадцатый век Фокс»), Роберт Уайз — «Елену Троянскую» («Уорнер бразерс») и многие другие. В 1970-е годы вследствие кризиса, приведшего к закрытию многих студий в Голливуде, американские кинорежиссеры снова наводнят итальянскую столицу.

Затем ускоренными темпами совершенствуется технология кинопроизводства, возрастает интерес к спецэффектам, модернизируется оборудование. Новое поколение кинематографистов предпочитает натурные съемки. Вместе с тем возрастает стоимость кинопроизводства, что зачастую влечет совместное международное производство, а съемки нередко проводятся на натуре и в странах, где это стоит дешевле. В результате кино утратило важную долю своей театральности. А «Чинечитта», как и многие крупные киностудии в Европе, становится все менее и менее востребованной. Там снимают теперь в основном телефильмы и рекламные ролики.

Однажды на «Чинечитту» прибыл Ингмар Бергман, чтобы ознакомиться с местом, где собирался снимать очередной фильм. «В коротком плаще, с очень высоко остриженными на затылке волосами, скрестив руки за спиной, широким шагом он шествовал по территории, словно инспектор…» Директор «Чинечитты» вежливо попросил Феллини их сопровождать. Федерико, немного раздосадованный строгостью этого сына лютеранского священника, повел своего коллегу по лабиринтам города кинематографии. Общение со шведом оказалось затруднительным; беседа на английском языке едва продвигалась. Бергмана поразили длинные очереди статистов и технических работников, стоявших у ворот в надежде получить временную работу. Его позабавили юркие головастики в огромном бассейне — «самом большом в мире», где можно было воспроизвести все: морские баталии, кораблекрушение, игру дельфинов, как подчеркнул директор, настояв, чтобы Федерико перевел его слова.

Наверху Пятой студии — кабинет Федерико, довольно просторная комната, скромно обставленная. Диван, несколько кресел, стол с двумя телефонами, старая пишущая машинка «Оливетти» и огромная доска на стене, покрытая зеленым сукном, куда он прикалывал заметки, фотографии, адреса. Рядом с кабинетом — столовая и маленькая кухня. Бывший боксер, овладевший мастерством повара, готовил простые блюда для многочисленных гостей, так как Федерико предпочитал есть здесь, на «Чинечитте», а не тратить время на поездки в город. На его письменном столе — больше сотни ручек, карандашей, кисточек и фломастеров всех цветов, а рядом статуэтка американского фантаста итальянского происхождения Джимми Дюранте, стопка машинописной бумаги и зеленая тетрадь для заметок. Ее дарят Феллини помощники перед началом каждого нового фильма, но, по его собственному признанию, он никогда не записал в нее ничего значительного. И, напротив, непрерывно заполняет ее рисунками: набрасывает карандашом бессчетное количество силуэтов, профилей, носов, усов, физиономий, деталей одежды, выражений лиц, элементов декораций и особенно массу пышных бюстов и упитанных задниц. Все эти эскизы помогут затем его сотрудникам при создании декораций и костюмов, подборе грима…

Даже в перерывах между фильмами Федерико бывает на «Чинечитте». С ним можно столкнуться на одной из аллей: зимой он в широком коротком пальто с красным или белым шерстяным шарфом и всегда в шляпе, а летом — без пиджака. Он заходит на несколько минут в студию, заглядывает в гримерную, останавливается то здесь, то там, чтобы переброситься несколькими словами с машинистом или декоратором. Он прогуливается вдоль огромного бассейна, затем проходит до руин акведука, чтобы найти идеальное место, которым воспользуется для съемок одной из сцен будущего фильма.