Читать онлайн «Жизнь Константина». Страница 29

ГЛАВА 43. О том, что на праздник обновления иерусалимского храма съехались епископы из всех эпархий

В то время, как эти повеления приводились в исполнение, приехал другой вестник с грамотой василевса, которая предписывала Собору: нисколько не медля, спешить с отбытием в Иерусалим[371]. Тогда все епископы, оставив Финикию, отправились на общественных подводах куда было приказано, и этот город великой Божьей страны наполнился знаменитейшими епископами изо всех областей, долженствовавшими сойтись в одно и тоже место Иерусалима. Сюда прислали предстоятеля своей митрополии македоняне[372], сюда явились лучшие цветы Божьего рассадника в Паннонии и Мизии, сюда прибыл и избранный святитель из епископов персидских, муж, глубоко знающий Божественное Писание, полноту Собора украсили также вифиняне и фракийцы, не недоставало и отличнейших епископов Киликии, среди всех замечательны были своей ученостью и главные епископы Каппадокии, вся Сирия и Месопотамия, Финикия, Аравия и Палестина, Египет, Ливия и жители Фиваиды, все вступили в великий сонм Божий, и за ними из всех эпархий последовало бесчисленное множество (народа). При всех этих епископах находилась стража василевса для сохранения мира и присланы знатнейшие придворные с поручением: увеличить торжественность праздника щедростью василевса.

К тому же, любимец василевса, Мариан, муж, отличавшийся набожностью, верой и упражнениями в Божественном Писании. Еще во времена тиранов он прославился исповеданием благочестия, а потому справедливо удостоен был доверия распоряжаться этим праздником. Исполняя волю василевса со всей искренностью, он весьма уважительно принимал Собор епископов и чествовал его пышными обедами, роскошными пиршествами, а бесчисленному множеству бедных и нищих обоего пола, нуждавшихся в пище и других жизненных потребностях, раздавал большое количество денег и одежд; храм же украсил весь богатыми царскими приношениями. Таково-то было его служение.

Служители Божьи возвышали праздник молитвами и поучениями: одни восхваляли преданность боголюбезного василевса Спасителю всех и описывали великолепно построенный им храм, другие торжественными своими беседами о Божественных догматах предлагали слуху всех трапезу умственной пищи; иные изъясняли Божественное Писание и раскрывали мистическое его созерцания, некоторые же, будучи не в состоянии идти сим путем, умилостивляли Бога бескровными жертвами и мистическими священнодействиями, возносили к Нему молитвы о всеобщем мире, о Божьей Церкви, о самом василевсе, виновнике столь великих дел, и о боголюбезных его чадах. Тут-то и мы, удостоенные благ не по заслугам, почтили праздник различными, обращенными ко всему собранию беседами, то письменно изъясняли выражения вкуса василевса к прекрасному, то приноравливали к настоящему случаю пророческие видения. Вот с какой торжественностью, в тридцатилетие правления Константина, совершен был праздник освящения храма.

Каков был этот храм Спасителя, какова была спасительная пещера, какова щедрость василевса, доказанная многочисленными его приношениями из золота, серебра и драгоценных камней, — о том, сколько позволяли силы, я сказал в особом сочинении и посвятил его самому василевсу. Это слово со временем я помещу в конце сей книги и к нему присоединю речь, говоренную по случаю тридцатилетия Константина, которую вскоре после того, будучи призван в Константинополь, я читал вслух [для] самого василевса. Во дворце василевса, это уже во второй раз, славили мы царствующего над всеми Бога. Слушая мою речь, друг Божий походил на восторженного и свое удовольствие выразил, выслушав, когда, вечеряя в присутствии епископов, отличал их различными почестями.

Этот второй Собор, созванный василевсом в самом Иерусалиме, был многочисленнее всех, о каких я знаю, после того первого Собора, который торжественно созвал он в городе вифинян. Но тот был благодарственный: в Никее возносились молитвы за победу над врагами и противниками в двадцатый год царствования Константина, а этим украсилось третье десятилетие его правления, этот созван был, когда василевс освящал приношение мира — храм над спасительной пещерой, построенный им подателю всех благ Богу.

В то время, как все это происходило и всеми устами прославлялась добродетель василевса в отношении к Богу, один из служителей Божьих осмелился лично назвать его блаженным и говорил, что он и в настоящей жизни удостоился автократического над всеми владычества, и в будущей станет царствовать вместе с Сыном Божьим. Выслушав это с неудовольствием, Константин просил впредь не произносить подобных похвал, а лучше молиться о нем, чтобы он и в сей, и в будущей жизни удостоился быть рабом Божьим.

В конце тридцатилетия своего царствования он праздновал бракосочетание второго своего сына[375], а брак старшего по возрасту совершён был гораздо ранее[376]. По этому случаю давались брачные пиры и обеды, сам василевс сопровождал на них жениха, своего сына, сам угощал роскошными яствами и принимал на пиршествах: здесь процессии мужчин, там поющих и пляшущих женщин, раздавал богатые подарки простому народу и гражданам.

В это же время прибыли с востока и индийские послы с дарами, а дары их состояли из разного рода блестящих драгоценных камней и животных, по природе не сходных с теми, какие известны у нас. Поднося свои дары василевсу, они говорили, что власть его простирается до самого океана, и что правители Индии, изображая его на портретах и воздвигая ему статуи, согласились признавать его василевсом и автократором. В начале его царствования, первыми покорились ему, живущие у западного океана, британцы, а теперь то же сделали и населяющие восток индийцы.

Овладев таким образом обоими пределами Ойкумены, он, как делят родовое имущество возлюбленнейшим наследникам, разделил управление всем царством [между] тремя своими сыновьями. Старшему отдал участок деда[377], второму вверил власть над востоком[378], а третьему назначил середину между сими двумя частями[379]. Вместе же с тем, желая оставить им и другое лучшее, спасительное для души наследие, он насаждал в них семена благочестия, питал их Божественным учением и приставил к ним учителей, мужей известнейших своей набожностью. Дал им также особых, достойных высшего образования наставников и по внешним наукам: одни преподавали им науки военные, другие знакомили их с познаниями управления гражданского, а некоторые делали их опытными в законоведении. У каждого из детей его был двор василевса: гоплиты, дорифоры, телохранители и все рода войска с их военачальниками, то есть центурионами, лохагами, дуками когорт, которых опытность в военном деле и привязанность к своим детям отец изведал прежде.

Пока кесари были еще юны, при них по необходимости находились помощники, которые и управляли делами государства, но когда они достигли мужского возраста, то для руководства достаточно стало и одного отца. В своем присутствии, он возбуждал их соревноваться с собой и подражать своему благочестию, посредством личных наставлений, а в отсутствии преподавал им правила царствования письменно. Из этих правил важнейшим и первейшим было то, что знание Всецаря Бога и благочестие они должны предпочитать всякому богатству и самому царству. Конечно, он дал им право и непосредственно действовать для пользы государства, но прежде всего убеждал иметь попечение о Божьей Церкви и приказывал открыто быть христианами. Так руководил он детьми своими, и поступая как бы не по приказанию отца, а по собственному убеждению, они простирались еще далее отцовских внушений. Направляя свои мысли к благоугождению Богу, они со всеми домашними, в самых царских чертогах, исполняли церковные уставы, и это устроено также заботливостью отца, который двор их составил из людей благочестивых. Таковы были и мужи, стоявшие на первых степенях государственной службы, людьми, верующими в Бога, он ограждался как крепкими стенами. Когда же преблаженный василевс устроил и это, тогда Бог, раздающий все блага, видя, что дела Константина повсюду окончены, положил нужным даровать ему лучшую жизнь, и привел его к необходимости отдать долг природе.