Читать онлайн «Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара». Страница 69

К власти социал-демократы стали приходить сразу после Первой мировой войны, однако у этого поколения, представленного, например, Фридрихом Эбертом в Германии, Карлом Реннером в Австрии, Яльмаром Брантингом в Швеции и др., была задача скорее не созидательная, а охранительная. Требовалось удержать народ от радикальной революции и предоставить возможность обществу нормально существовать на демократических началах. Времени для осуществления масштабных преобразований история этому поколению не отпустила.

Перед следующим же поколением социал-демократии, пришедшим к власти в 30-е гг. на гребне Великой депрессии, стояли уже новые задачи. Ханссон, родившийся в 1885 г., принадлежал именно к этому поколению и волей судьбы остался практически единственным, кому действительно удалось реализовать задуманное. Волна правого радикализма и последовавшая за ней Вторая мировая война поставили крест на социал-демократическом эксперименте во всей Европе, за исключением нейтральной Швеции.

Пожалуй, только Франклин Рузвельт за океаном в рамках своего «нового курса» успешно двигался в направлении государства всеобщего благосостояния. Но позднее, в 50-60-х гг., американские масштабы продвижения оказались несопоставимы со шведскими, поскольку социал-демократии в США практически не имелось, а традиции индивидуализма были намного более крепкими, чем в Европе.

Успешный предвоенный старт дал Швеции возможность закрепить достигнутое в послевоенный период и создать такую систему, в которой масштабы перераспределения от богатых к бедным не имели себе равных. Вплоть до конца столетия Швеция в отличие от тэтчеровской Англии и рейгановских США так и не породила сильной оппозиции идее государства всеобщего благосостояния. Фундамент дома, заложенный Ханссоном, оказался одним из наиболее крепких фундаментов XX века.

Пер Альбин (как, кстати, и Муссолини, бывший лишь на два года старше Ханссона) родился в рабочей семье. Он окончил всего-навсего четырехлетнюю школу, после чего трудился то мальчиком на побегушках, то складским служащим до тех пор, пока не примкнул к создававшемуся в 1903 г. молодежному социал-демократическому движению. Здесь он быстро сделал карьеру партийного журналиста (опять-таки как и Муссолини), возглавив в 1905 г. газету «Фрам», что в переводе на русский означает «вперед», а в переводе на итальянский — «аванти» (газету итальянских социалистов «Аванти!» Муссолини стал редактировать с 1912 г.).

Удивительное сходство с биографией будущего лидера итальянских фашистов вполне объяснимо — всех молодых рабочих интеллектуалов этого поколения (от крайнего севера Европы до крайнего юга) «штамповали» как бы из одной социалистической формы. Однако по мере того как эти люди взрослели, все более заметны становились и различия.

Пер Альбин не воевал, не менял свою партию, не формировал отряды штурмовиков. В теоретическом плане он с молодости был сторонником умеренного марксизма Карла Каутского (который в зрелые годы Ханссон еще более «умерил»), а в практическом — помимо социал-демократической деятельности он был активен лишь в движении за трезвость.

Ханссон редко склонялся к радикализму. Пожалуй, лишь его намерение заменить монархию республикой, выдвинутое на волне русской революции 1917 г., разошлось с умеренным подходом Брантинга. Обычно же Ханссон сам урезонивал других.

И в личной жизни Пер Альбин был демократичен, но отнюдь не столь радикален, как любвеобильный Муссолини. В 20 лет он сошелся с Сигрид Вестдаль и жил с ней вне брака на протяжении всей жизни, за исключением периода с 1918 по 1926 г., в течение которого он был расписан с другой женщиной. От обеих дам у него были дети.

Словом, Ханссон делал обычную бюрократическую карьеру и самыми серьезными испытаниями на его пути становились внутрипартийные дискуссии, в которых приходилось давать отпор переходившим постепенно на коммунистические позиции соратникам с их склонностью использовать непарламентские методы давления на власть. С либералами же, напротив, он был в неплохих отношениях, полагая, что у этой «буржуазной» партии, выступавшей за предоставление народу все более широких избирательных прав, есть много общего с социал-демократами.

С 1908 г. Пер Альбин был уже лидером молодых социал-демократов и членом национального комитета партии. Однако вскоре он проигрывает битву за власть в молодежной организации более радикальному Цету Хеглунду и по просьбе Брантинга переезжает в Стокгольм, где в 1914 г. становится председателем городской парторганизации. В 1917 г. он меняет Брантинга на посту редактора главной партийной газеты «Социал-демократ» и одновременно получает мандат депутата риксдага.

После введения в 1909 г. всеобщего избирательного права для мужчин социал-демократы неуклонно наращивали свой политический вес, и в 1920 г. Брантинг впервые сформировал правительство. Затем на протяжении 20-х гг. социал-демократы еще два раза возвращались к власти, и Ханссон каждый раз принимал на себя обязанности министра обороны. В отличие от «ястреба» Муссолини, использовавшего власть для наращивания вооружений своей страны, Ханссон стал «голубем», уже тогда поддержав сокращение военных расходов ради увеличения ассигнований на социальные нужды.

К моменту своего сорокалетия Пер Альбин был видным человеком в Швеции, но не более того. На фоне десятков ярких политиков авторитарного склада, сформировавшихся к тому времени в Европе, Азии и Америке, Ханссон смотрелся весьма бледно. Ничто не предвещало его дальнейшей экстраординарной роли. Но судьба оказалась благосклонна к нему и дала шанс, которым шведский социал-демократ умело воспользовался.

Радикальный перелом в жизни Ханссона случился после 1925 г., когда Брантинг скончался и руководство в партии перешло к новому поколению политиков. Пер Альбин не был харизматиком и сразу столкнулся с сильной оппозицией. Дело доходило даже до того, что «Социал-демократ» отказывался печатать его опусы. Лишь с большим трудом к 1928 г. он закрепил за собой лидерство, причем его продвижение было не столько проявлением воли широких партийных масс, сколько результатом соглашения в верхах, предпочитавших не допускать до власти радикала Хеглунда.

В том же году, когда Пер Альбин стал председателем партии, состоялись очередные выборы. Они ознаменовались серьезным поражением социал-демократов, которые хотя и остались ведущей парламентской фракцией, но потеряли 14 мест в риксдаге. Программа социал-демократов была безликой, штампованной, содержащей рецидивы неприемлемого для Швеции радикализма, и рабочие, на которых опиралась партия, отдали значительную часть своих голосов «ставленникам буржуазии», показав тем самым, что все классовые границы весьма относительны.

В иной ситуации Ханссон, наверное, потерял бы лидерство и остался на всю жизнь малозначимым партийным бюрократом средней руки. Но в условиях Швеции конца 20-х гг. поражение лишь стимулировало кардинальный пересмотр всего теоретического наследия, доставшегося партии от германской и австрийской социал-демократии, долгое время являвшейся для шведов своеобразной моделью.

Уже в 1929 г. Ханссон публикует программные статьи, в которых доказывает, что суть социал-демократического движения состоит не в битве с буржуазией, а в удовлетворении интересов общества в целом. Термин «народ» заступает теперь место марксистской категории «класс», понятие «сотрудничество» вытесняет всякие разговоры о классовой борьбе, идея об экспроприации экспроприаторов отвергается в пользу системы государственного регулирования экономики. Частная собственность перестает быть плохой сама по себе. Она теперь плоха лишь в том случае, когда излишне сконцентрирована в руках узкой группы лиц.

В ортодоксальном марксизме пролетариат, как известно, не имеет отечества. Ханссон же сделал патриотизм, уважение к национальным символам одной из составных частей своей концепции «Народного дома».

Маркс, наверное, перевернулся бы в гробу, узнай он о столь «творческом» развитии его учения, предпринятом скромным шведским социал-бюрократом, не сильно образованным и не очень-то склонным к написанию пухлых теоретических томов.

Однако практика, по Марксу, критерий истины. Уже в 1932 г. социал-демократы на основе своего нового внеклассового подхода добились очередного успеха, доказав тем самым, что они пошли по правильному пути.

Значение поворота состояло отнюдь не в том, что за социал-демократов стал голосовать весь народ. Напротив, влияние партии вне рабочего класса по сей день остается не столь уж большим. Главное другое — наследников марксизма перестали считать внесистемной силой, что повлекло за собой два важных последствия.

Во-первых, за них стали голосовать рабочие, не склонные к радикализму. Во-вторых, «буржуазные партии» и предприниматели увидели в социал-демократах нормальных партнеров, которым можно доверять власть. Лидеры правых сами рекомендовали королю назначить социал-демократическое правительство, и Ханссон в 1932 г. впервые стал премьер-министром, не обладая при этом даже абсолютным большинством голосов в риксдаге.