Читать онлайн «Фату-Хива. Возврат к природе». Страница 9

Тогда я не подозревал, что через десять лет вернусь на Таити вместе со своими товарищами по экспедиции «Кон-Тики». К тому времени один богатый американский искатель рая выстроил себе на острове огромный, крытый пальмовыми листьями бамбуковый дворец в голливудском духе, который приводил в восторг всех туристов. Романтически настроенные иностранные поселенцы, а также некоторые владельцы ресторанов и мотелей последовали его примеру, так что желтые бамбуковые стены под косматыми лиственными крышами перестали быть уникальным зрелищем. Еще через десять лет я попал на Таити в третий раз, теперь уже вместе с археологами, которых привлек к раскопкам в Восточной Полинезии. И увидел, что сами полинезийцы тоже начали строить красивые и здоровые дома из бамбука и пальмовых листьев. Не совсем такие, какие застал капитан Кук, но намного лучше дощатых сараев с железной кровлей, которые успели выйти из моды. Современные посланцы Голливуда помогли окольными путями вернуть Таити исконную архитектуру, тесно связанную с природой.

Месяц гостили мы в доме Терииероо. Наконец стало известно, что капитан Брандер на шхуне «Тереора» собирается плыть на далекие Маркизские острова. Взяв ручку, Терииероо написал послание мсье Пакеекее, маркизскому уроженцу, который учился в протестантской миссии на Таити и здесь познакомился с вождем.

Религия всегда играла важнейшую роль в жизни полинезийцев. Храмовые сооружения и прочие культовые постройки, жрецы, ритуалы, табу — все это исстари занимало центральное место в каждой полинезийской общине, поэтому европейским миссионерам не стоило труда заменить поклонение старым незримым богам новому незримому богу, лишь бы сохранялись привычные для островитян категории: священники, ритуалы, места религиозных собраний. Многие миссионеры ликовали, видя, как легко обратить полинезийцев в свою веру. Ликовали, но и тревожились: ведь кто поручится, что представитель какой-нибудь конкурирующей веры с такой же легкостью не привлечет новообращенных на свою сторону…

По воскресеньям семейство Терииероо посещало расположенную поблизости от дома протестантскую церковь. Супруга вождя, Фауфау, проследила, чтобы Лив, идя в божий храм, надевала надлежащую шляпу. Это была огромная плетеная конструкция, которая под тяжестью давивших на поля гирлянд из раковин упорно сползала на нос Лив. Вместе с тремя поколениями семейства Терииероо мы выходили на дорогу. Получалось целое шествие: впереди — вождь и я в белых костюмах и тапочках, за нами — наши вахины в огромных шляпах и широких таитянских платьях до земли.

Пели в церкви — как и всюду в Полинезии — великолепно. Ради одного пения стоило туда ходить. К тому же церковь была единственным местом, где собирались люди; только бамбуковый кинотеатр в Папеэте мог с ней конкурировать. У нас создалось впечатление, что наши друзья-островитяне обожают свой храм так же преданно, как норвежские болельщики — свои футбольные команды. В первый же день Терииероо спросил, какой веры мы придерживаемся. Услышав, что в Скандинавии почти все от рождения протестанты, он просиял. Свои люди! Мы узнали от него, что на Таити протестанты в большинстве.

И вот теперь он написал в таком духе рекомендательное письмо, адресованное его далекому знакомцу — Пакеекее на Фату-Хиве. Если бы мы знали, какие последствия повлечет за собой это послание!

За неделю до отплытия на террасе Терииероо состоялся небывалый праздник. Длинный ковер из плотных зеленых банановых листьев, посыпанный благоухающими цветами, играл роль скатерти-самобранки. Венки и гирлянды из папоротника и белых цветков тиаре услаждали обоняние и глаз. Когда мы с Терииероо вернулись с реки, неся полную корзину беспокойных раков, нас встретил заманчивый запах жареных поросят и цыплят, испеченных в выложенных камнем земляных печах. Женщины наловили рыбы, накопали корней; дети и внуки лазили на огромные деревья за хлебными плодами и манго, чтобы в этот особенный вечер не было недостатка ни в чем, что только может порадовать гурмана.

Самый роскошный и дорогостоящий банкет, устроенный знатоками этого дела, не сравнится с благоухающим, сочным полинезийским уму, запеченным в зеленых листьях и поданным ликующему сборищу могучих едоков под открытым тропическим небом. Кулинарное искусство всегда занимало видное место в полинезийской культуре. То, что предлагают в современных «южноморских» ресторанах, лишь жалкое подобие блюд, которые нельзя воспроизвести в мире пластика и бетона. Полинезийская кухня требует тропической земли и дымящихся поленьев борао.

В тот вечер Терииероо нарушил одно из своих правил. Мы уже погрузили пальцы в праздничное угощение, когда он взял слово и произнес речь. В любимом пареу, обвешанный цветными гирляндами, он встал во весь свой могучий рост над зеленой лиственной скатертью и показал на меня и Лив. Мы сидели в другом конце, на корточках, как принято в Полинезии. Сначала на таитянском, потом на французском языке Терииероо напомнил гостям, что его жены, включая покойных, принесли ему 29 детей. Но теперь он решил усыновить еще двоих. Следовательно, им надо дать новые имена, потому что старые, норвежские, таитянину выговорить никак невозможно. Вот попробуйте сказать «Лив» или «Тур»? Все по очереди попробовали, получалось «Риви», «Тюри». Общий восторг вызывала каждая неудачная попытка.

И вот Терииероо и Фауфау усыновили нас, наделив новыми именами, которые шутя выговаривались всеми присутствующими, кроме нас самих: Тераиматеататане и Тераиматеатавахине. Весь остаток вечера мы заучивали новые имена и при этом изрядно повеселили гостей. Наконец освоили произношение и ударение, правильно разделили слова, составляющие имя: Тераи Матеата Тане и Тераи Матеата Вахине.

Господин и госпожа Синее Небо. Теперь мы могли сойти за приличных людей в Полинезии.

Острова нашей мечты поднялись из волн вместе с утренним солнцем. Восток зарделся зарей, когда над горизонтом на севере растопыренными голубоватыми тенями возникли первые из группы Маркизских островов. Крутые, дикие, грозные горные массивы вздымались над гладью океана все выше и выше по мере того, как мы приближались к ним. Волны с ревом и грохотом обрушивались на кусочки тверди в этом мире вечно живой, бушующей воды. Издалека острова отнюдь не казались гостеприимными. Мы подходили к ним с юго-запада, и первым нас встретил Хуа-Пу. Окутанные дымкой стройные пики торчали из океана, будто опрокинутые сосульки, но, когда мы приблизились, холодная голубизна перешла в теплую лесную зелень. Еще ближе, и создалось впечатление, что перед нами осажденные волнами развалины крепости, а клочки облаков были точно клубы дыма над башнями. Затем показались пляжи с рядами пальм, и мы заскользили вдоль изумительного южно-морского острова, пусть меньше Таити, зато еще более дикого и очаровательного.