Читать онлайн «Искусство Востока. Курс лекций». Страница 25

Искусство ислама стоит на прямо противоположной позиции: образ человека обретается в сфере виртуального, развертывая трансцендентную идею в многообразии форм. В искусстве ислама не существует меры человека, не существует сферы возможного, соответственно, нет портретности.

В отличие от христианства в исламе Бог не предстает в человеческом облике. По этой причине в исламе была исключена проблема иконных изображений. По образному выражению некоторых исследователей, в христианстве присутствует, как уже говорилось, «вкус к антропоморфизму» (А. И. Комеч), проявленный не только в иконописи, но и в символике храмового строительства.

В искусстве ислама связь Бога и человека воплощалась иными средствами. По своему существу графические начертания, художественное оформление арабской графики является латентным (но глубоко оправданным) проявлением сакральных начертаний Корана. Таков один из примеров активизации художественного мышления в рамках доктринальных представлений[96].

Если в христианстве Божественное Откровение было воплощено в личности Иисуса Христа, то в исламе Откровением, Божественным Словом явился Коран. Именно это отличие и проясняет активизацию «антропоморфного мышления» в христианстве.

Коран, Священная Книга мусульман, представляет собой центр, основу исламской доктрины и художественных концепций. Коран, заключающий все богооткровенные истины, открытые Мухаммеду, воспринимается мусульманами как книга, существующая вне времени. Человек же живет во времени, и поэтому он не может понять Вечную Книгу, находясь внутри временного потока. Для этого ему необходимо уйти от времени, то есть перестать быть просто человеком и обрести иной статус (святого человека, совершенного человека, ангела). Слова «книга – ловушка времени» очень точно передают суть взаимоотношений между мусульманином и Кораном, то есть между временем и Вечностью.

Единственным и неизменным условием при обращении вообще к книгам в Средние века оставалось одно – знание правил их прочтения и умение их толковать. Так, текст Корана представляет собой такой уровень повествования, который не может быть охарактеризован как нечто логически связанное. Его нельзя пересказать, он рассчитан только на вчувствование. Коран, как древние Священные Писания других мировых традиций, скорее ближе тому типу словесности, который напоминает современную манеру сложения поэзии и прозы – поток сознания.

Эта черта является доминирующей и в целом в культуре ислама. Большая часть поэзии мусульманских народов (и особенно иранцев и таджиков) оставляет впечатление некоторой вербальной абстракции. Скажем, газельный жанр поэзии не поддается переводу на другие языки в силу своей ассоциативности, отсутствия сюжета или его размытости и просто иного стиля мышления.

Аналогичный стиль мышления активизируется и в визуальной практике. Арабеска – не просто орнамент, это также уровень абстракции, своего рода поток сознания.

Искусство ислама развивалось вместе с традицией толкования, которая вообще хорошо известна на Ближнем Востоке, и прежде всего в иудейской среде. В этом смысле ислам в определенной степени наследовал иудаизму; Тора имела свой канонический комментарий – Талмуд, Мидраш. Характерно, что само появление толкования связано с проблемой времени: Коран как «Книга вне времени» нуждается в переводе вечных истин на язык конкретного времени. Толкование к Корану, которое называется тафсир, и обеспечивает эту адаптацию священного текста к конкретному времени. Смысл графического начертания заключен в форме: дополнительные значения и символика возникают не в самой графике, а в различного рода толкованиях.

Как отмечает Ш. М. Шукуров, ислам – культура, принципиально и осознанно нацеленная на акт интерпретации. А художественное творчество является одним из важнейших инструментов глубинного толкования[97].

Наряду с устными и письменными тафсирами существовали и изобразительные. Искусство изобразительного комментария к Корану было известно в самые ранние времена ислама. Относительно известного положения о существующем в исламе запрете на изображение необходимо отметить следующее. Во-первых, Коран в принципе не должен иллюстрироваться. Изобразительный комментарий не может быть внедрен в Откровение. Комментарии всегда носили маргинальный характер; они существовали за его пределами, в других книгах.

Во-вторых, в самом Коране не существует запретов на изображение живых существ. По словам Ш. М. Шукурова, все, что говорится в популярной литературе по поводу запретов на изображение живых существ, – грубейшая ошибка, основанная на незнании текста Корана и культуры ислама. В Коране содержатся лишь призывы к уничтожению идолов. Да и вся богатейшая изобразительная традиция ислама противоречит этим утверждениям[98].

Ислам наследовал свою ортодоксию иудаизму в том, что Священное Писание должно быть незыблемо в своей литургической службе. Текст Писания следует читать в мечетях и в быту только по-арабски. Ведь арабский язык, по убеждениям мусульман, есть сакральный язык, ибо на нем Откровение явилось Мухаммеду. Христианская же доктрина, поставив во главу угла Богочеловека, была в большей степени свободной в обращении с текстом своего Писания. Отсюда становится понятным, почему Евангелия переводятся на всевозможные языки, тогда как Коран – принципиально закрытый текст.

В исламской архитектуре оказались запечатленными все самые характерные особенности мусульманского искусства. В ней нашли свое отражение, в частности, черты кочевого менталитета, хотя архитектура относится главным образом к культурам оседлых народов. Ряду элементов конструкции, например колоннам, сводам и портикам, присуща известная автономия, несмотря на единство целого. Узоры арабесок, «устилающих» стены, неизбежно сохраняют живыми некоторые элементы кочевой обстановки, состоящей фактически из ковров и тентов[99].

Классическая мечеть с многочисленными колоннами восходит к дому, который построил Пророк Мухаммед в Йасрибе (впоследствии – Медина), ставшему мечетью и неоспоримым прообразом мусульманской мечети. Обычная мечеть, в форме обширного молитвенного зала, с горизонтально вытянутой кровлей, подпираемой многочисленными колоннами, вызывающими в памяти пальмовые рощи, несет на себе отголоски кочевой жизни. Даже изысканная архитектура мечети в Кордове (Испания) с ее двухъярусными аркадами – это воспоминание о пальмовой роще. Мавзолей с куполом и квадратным основанием особенностями своей формы также согласуется с кочевым духом.

Все арабские города, как считают специалисты, строятся по образу и подобию возведения Мекки и Медины. С VII по XXI век именно такая тенденция преобладает в построении исламских городов. В центре такого города обязательно должна строиться мечеть, которая своим фасадом обращена в сторону Мекки. Омар, один из первых халифов, даже заставлял строить все дороги так, чтобы они в конечном счете приводили к Мекке.

Мечеть не отражает иерархических отношений между Богом и людьми. В противоположность средневековой христианской церкви, где эти отношения символизировались путем разграничения пространства с выделением клироса, предназначенного для проповедника, мечеть – просто место для коллективной молитвы. Пространство здесь сплошное, часто прямоугольное, над которым доминируют минареты – башни, с которых созывают правоверных на молитву. На каменных стенах здания выгравированы тексты Священного Корана (рис. 26, 27).

Само слово мечеть, по-арабски масджид, означает место поклонения. Мечеть представляет собой отдельно стоящее здание с куполом-гамбизом, иногда мечеть имеет внутренний двор. Флигелем к ней пристраиваются башни-минареты числом от одного до девяти. Молитвенный зал лишен изображений на стенах; как уже было сказано, могут быть начертаны строки из Корана на арабском языке. Стена, обращенная к Мекке, имеет пустую нишу, михраб. Справа от михраба расположена кафедра-минбар, с которой проповедник имам читает свои проповеди верующим во время пятничной молитвы. При мечетях, как правило, работают школы-медресе.

Рис. 26. Мечеть Омейядов в Дамаске.

Михраб, молитвенная ниша, ориентированная в направлении Мекки, – место, где имам, произносящий молитву, стоит перед рядами правоверных, которые повторяют его жесты. Основная функция михраба – акустическая, ибо эта ниша призвана отражать слова, направленные к ней; в то же время ее форма напоминает форму хора или апсиды[100], святая святых, общий вид которой она воспроизводит в уменьшенном масштабе. Символически эта аналогия подтверждается светильником, висящим перед михрабом. Лампа напоминает о «нише света» (Коран: «Аллах – свет небес и земли. Его свет – точно ниша; в ней светильник в стекле; стекло – точно жемчужная звезда…», сура 24:35). Как считается, михраб, функция которого состоит в том, чтобы отражать Божественное Слово, является символом Божественного Присутствия.