Читать онлайн «Почему собаки гораздо умнее, чем вы думаете». Страница 25

Хотя наши человекообразные предки вымерли, мы можем найти следы самоодомашнивания человека в ископаемых останках. Археологи отмечают, что у людей постепенно развивались морфологические изменения, подобные тем, что возникают у других видов при одомашнивании. По сравнению с архаичным человеком Homo, жившим от 200 до 300 тыс. лет назад, современные люди обладают более тонкими костями, мелкими и тесно посаженными зубами, укороченным лицом (поэтому у нас хорошо очерчен подбородок) и — что наиболее интересно — у нас уменьшился череп. Существуют даже такие данные, согласно которым за последние 50 тыс. лет человеческий мозг стал меньше на 10–30 %.

Эти анатомические признаки проявляются именно с того периода, когда люди стали осваивать современные формы поведения. Например, сложные культурные артефакты начинают встречаться при археологических раскопках слоев, относящихся именно к периоду около 50 тыс. лет назад. Среди таких находок следует упомянуть захоронения (вместе с собаками), предметы искусства, рыболовные крючки, кострища, хижины и составное оружие — например, стрелы с наконечниками. Очевидно, люди освоили очень сложные способы совместных взаимодействий, которые требуют практически современных умственных способностей.

Изучение ныне живущих племен, занимающихся охотой и собирательством, указывает на то, какие механизмы могут стимулировать отбор, направленный против агрессии. Большая часть сравнительно краткой эволюционной истории нашего вида относится к эпохе, в которую предки человека занимались почти исключительно охотой и собирательством. Земледелие начало появляться на Ближнем Востоке и в Китае чуть больше 12 тыс. лет назад. Современное промышленное общество сформировалось всего несколько поколений назад. Это означает, что все люди занимались охотой и собирательством на протяжении многих тысячелетий эволюции вида.

Наша социальная организация не соответствует социально-общественным нормам тех племен, которые и сегодня остаются охотниками и собирателями. Исследования, проведенные в течение прошлого века, показали, что в этих племенах нет лидера или какого-то доминирующего представителя, принимающего решения за всех. Напротив, охотники-собиратели активно противодействуют тем соплеменникам, которые пытаются подчинить себе группу. В то же время самки бонобо выступают против агрессивных самцов. Племена охотников и собирателей также зачастую изгоняют, отвергают и даже убивают тех, кто силой пытается сосредоточить в своих руках всю власть. Эта кросс-культурная исследовательская работа, в сущности, доказывает, что примитивные человеческие сообщества применяют групповой отбор. Он направлен против агрессивных соплеменников, склонных к насилию над другими членами группы.

Подобный отбор ставит в наиболее выгодное положение самых дружелюбных и социально активных людей. Его могло быть вполне достаточно, чтобы запустить своеобразное «самоодомашнивание» на поздних этапах эволюции нашего вида. Возможно, именно эти качества и позволили нам стать достаточно толерантными, чтобы осваивать различные модели поведения при жизни в городе — многие из них предполагают наличие исключительной терпимости. Представьте себе, какой уровень толерантности и взаимопонимания требуется от трех сотен людей, садящихся в пассажирский самолет, либо от сотен водителей, едущих по оживленному проспекту. Такая терпимость позволяет нам не только жить очень крупными скученными сообществами, но и обеспечивает рост населения. Оба этих фактора играют важнейшую роль в повышении технологической продуктивности и наблюдаются в самых разных культурах. Чем больше население — тем больше инноваций, а именно на инновациях строятся все усложняющиеся технологии.

Нам в основном удается мирно сосуществовать при огромной плотности населения. Возможно, именно самоодомашнивание — тот фактор, который позволил возникнуть современным городским сообществам. Кстати, эти общества очень инновационны.

Существует и более радикальное предположение, сводящееся к тому, что признаки самоодомашнивания у современных людей объясняются именно нашими отношениями с собаками. Колин Гровс из Австралийского национального университета полагает, что именно собаки одомашнили нас:

«Собаки, жившие рядом с людьми, заменяли им систему тревожной сигнализации, помогали выслеживать дичь и охотиться на нее, участвовали в утилизации мусора, служили постельными грелками, охраняли детей и играли с ними. Люди же кормили собак и обеспечивали им безопасность… люди одомашнивали собак, а собаки — людей».

Когда я летал в Конго, чтобы познакомиться с бонобо, мы с Клодин однажды спрятались за маленькой хижиной. Терпеливо ждали, наблюдая, как догорают угли от костра, который жгли прошлой ночью. Мы забрались глубоко в долину реки Лопори в поисках диких бонобо. Мы надеялись найти бонобо, которые живут по соседству с группой Этумбе, выпущенной на волю неподалеку от Басанкусу. Но у Клодин была и другая цель. Она хотела помочь нашим друзьям, с которыми мы познакомились в самолете, поискать басенджи. Поэтому Клодин интересовалась, не разводит ли этих собак кто-либо из жителей окрестных деревень. Так мы и оказались у этого костра. Наконец из леса выскользнул высокий худощавый мужчина, который вел с собой двух относительно небольших собак. У них были острые стоячие уши и тугие закрученные хвостики, немного напоминавшие свиные. Мы с Клодин не внушали им доверия, так что они приближались к нам с опаской. Когда собаки подошли поближе, мы смогли рассмотреть их блестящую шерсть бронзового цвета. Действительно, именно таких псов мы и искали. Клодин познакомилась с этим мужчиной во время прошлой вылазки в джунгли, и он приветствовал нас как старых друзей.

Человек выглядел устало. В лесу сейчас сложно найти пропитание из-за постоянной охоты. Я поинтересовался, как ему удалось вырастить этих собак, учитывая, что местным жителям зачастую нечем кормить детей. Человек ответил, что он лучше продал бы каноэ или пожертвовал ребенком, чем позволил бы своим собакам голодать. Оказалось, что он целиком зависит от собак, которые помогают ему охотиться и добывать ту скудную дичь, которой требовалось прокормить десять ртов.

Когда протособаки стали тянуться к человеческим пищевым отбросам, каждое последующее поколение животных становилось все более миролюбивым к своим хозяевам. Вороны следуют за охотящимися волками, так и собаки, вероятно, стали спутниками охотников-людей. Учитывая, как сильны их инстинкты, направленные на поиск и преследование добычи, собаки должны были превратиться в очень ценных союзников для человека.

Например, охотники из низин Никарагуа полагаются на собак при выслеживании добычи. Собаки просто бегут, а если загонят дичь — начинают лаять. Охотники узнают такой лай и следуют за псами, пока не найдут и не убьют добычу. Без собак охота далеко не такая успешная. Аналогично добытчики лосей в высокогорных районах охотятся с собаками примерно на 56 % удачливее, чем без них.

Люди, которые более терпимо относились к протособакам, вероятно, жили лучше, чем те, кто полагался только на себя. Более толерантные и менее агрессивные люди могли рассчитывать на помощь сторожевых собак, мешавших врагу внезапно напасть на лагерь. Эти же собаки помогали обеспечить более надежные походы за мясом. Охота была эффективнее, племя могло лучше питаться, отношения между его членами становились теплее.

В голодные времена люди, вероятно, ели и самих собак. Тысячи лет назад у охотников и собирателей не было холодильников, запасов зерна, вообще никаких пищевых резервов — до тех пор, пока не были одомашнены собаки. В суровые времена те собаки, которые охотились хуже всего, могли умерщвляться, чтобы спасти от голодной смерти истощенных людей или более умелых собак.

Пусть эта мысль и не очень приятна, забой собак на мясо, возможно, был одной из ключевых инноваций, которые в итоге привели к изобретению земледелия. Когда люди осознали, насколько полезны собаки в качестве резервного источника пищи, оставалось сделать небольшой логический шаг и понять, что в таком качестве можно использовать и растения. Эти выводы кажутся далеко идущими, но не исключено, что мы зависели от собак почти настолько же, насколько и они от нас. Может быть, собаки нас цивилизовали.

Когда я вспоминаю, как мы сидели в родительском гараже с Орео — псом, сформировавшим мою жизнь, — эта версия не кажется мне такой уж абсурдной.

С тех пор, как я проводил первые опыты с Орео в родительском гараже, наука о собачьей когнитивной деятельности шагнула далеко вперед. Собака уже не воспринимается как какой-то непримечательный зверь, отупевший в результате одомашнивания, теперь это животное стало одним из самых активно исследуемых видов. Более десятка научных групп по всему миру проводят когнитивные исследования на собаках, чтобы понять, как работает мозг животных, а также наш мозг.