Читать онлайн «Патопсихология. Теория и практика». Страница 18

У детей с текущими заболеваниями и детей с последствиями поражения ЦНС часто нарушается слуховое внимание, объектом которого является сосредоточение внимания на речевой деятельности. Речь, определяющая опосредствованность внимания, имеет особое значение для развития его устойчивости. Овладевая речью, ребенок учится способам управления своим вниманием. Регулирующая роль второй сигнальной системы делает возбуждение строго направленным и локализованным в коре головного мозга. С помощью речи ребенок обучается специфически человеческому видению мира. Активность речевой деятельности дошкольника характеризуется направленностью в сторону значения. Ребенок становится более внимательным не только к звукам речи, но и к содержанию, смыслу слов. Ребенок учится мысленно представлять себе предметы, их свойства, действия с ними.

По данным Э. И. Леонгард, половина умственно отсталых детей младшего школьного возраста либо не может пользоваться словесной инструкцией, либо словесная инструкция практически не влияет на их деятельность. Произвольное внимание вырабатывается у них с трудом.

Уменьшение объема внимания — это количественное сужение совокупности раздражителей из-за нарушения способности к их удержанию. Так, например, у умственно отсталых детей по сравнению с их нормальными сверстниками сужен объем внимания. Они смотрят и не видят, слушают и не слышат. Бросая взор на какой-то предмет, они видят в нем меньше отличительных признаков, чем нормально развивающийся ребенок. Это одна из причин, осложняющих ориентировку таких детей на улице, в помещении и особенно в малознакомых местах.

Дети с эпилепсией в силу выраженной инертности протекания психических процессов увязают в многочисленных деталях объектов. Именно это и не позволяет им обеспечивать активным вниманием достаточный объем материала. Дети с шизофренией, скользя по предмету познания, не удерживают объем внимания по другой причине. Удержание объема внимания для них не мотивировано. Удержать объем они не могут, так как идут за выхолощенным смыслом фразы. Их речь, для которой характерны резонерские рассуждения, представляет собой цепочку витиеватых, бессмысленных и бесплодных мудрствований.

По мнению Ж. Пиаже, узость поля внимания ребенка связана с трудностью, а подчас и с невозможностью осуществить мыслительный синтез. Именно это мы и наблюдаем у большинства детей с отклонениями в развитии. Нормально развивающийся ребенок дошкольного возраста видит и замечает многое, но и он не способен организовать свое наблюдение.

Для расширения объема внимания необходимо не просто вовлечение все большего количества учитываемых признаков, но и их ассимиляция, включение в структуру опыта, иерархизация, что требует сохранности соответствующих механизмов.

Нарушение переключаемости внимания — это нарушение лабильного перехода от одного стереотипа выполнения деятельности к другому, нарушение способности к оттормаживанию предшествующих способов деятельности.

Нарушение переключаемости внимания выражено у различных категорий больных детей по-разному. Дети с шизофренией, отличающиеся лабильностью протекания мыслительной деятельности, легко и свободно переключаются с объекта на объект. Однако при выборе новых способов деятельности большое значение имеет их собственная мотивация. Легкость, с которой эти дети переключаются, отягощается потерей осмысленности, выхолощенностью действия.

Умственно отсталые и больные эпилепсией испытывают значительные трудности при переключении с одного задания на другое. В их деятельности особенно ярко проявляется застреваемость или «соскальзывание» на уже знакомый способ решения задания. У них снижена способность к распределению внимания между разными видами деятельности. Они не могут сразу выполнять два задания, например рисовать и рассказывать стихотворение.

Нарушение личности не носит однозначного характера, оно может выражаться в изменении строения мотивов, их иерархии, смыслообразования, в нарушении самооценки и уровня притязания, нарушениях общения, самоконтроля и саморегуляции. При изучении изменений личности данные, полученные с помощью методик, следует анализировать в связи с исследованием жизни человека. Патопсихологическое исследование личности всегда нацелено на изучение конкретного человека. В патопсихологическом эксперименте должны отражаться реальные жизненные позиции больного.

Методологические основы патопсихологического эксперимента, направленного на исследование личности, заключаются в том, что эксперимент позволяет сформировать особую форму деятельности, в которую включены главнейшие индикаторы деятельностного подхода к личности: мотивированность действий, их целенаправленность, возможность контроля, регуляция и критичность. Результаты патопсихологических исследований личности позволяют выделить следующие нарушения:

нарушение опосредствования и иерархии мотивов;

формирование патологических потребностей и мотивов;

нарушение смыслообразования;

нарушение контроля за поведением.

Остановимся на тех личностных изменениях, анализ которых можно провести в наиболее разработанных в отечественной психологии теоретических понятиях.

Согласно А. Н. Леонтьеву, анализ деятельности должен проводиться через изучение мотивов. Изменение мотивов мы часто наблюдаем у людей, страдающих некоторыми формами психических заболеваний.

А. Н. Леонтьев подчеркивает тесную связь мотивов и потребностей. Отметив, что анализ потребностей может быть проведен через раскрытие их предметного содержания, он указывает, что «это преобразует психологическую проблему потребностей в проблему мотивов деятельности». Такой подход свидетельствует об иерархическом построении мотивов с разными потребностями.

Усложнение мотивов, их опосредствование и иерархическое построение начинается у ребенка уже в дошкольном возрасте и продолжается в течение всей его жизни (Л. И. Божович). С возрастом мотивы теряют свой непосредственный характер и начинают опосредствоваться сознательно поставленной целью — происходит подчинение одних мотивов другим. Например, желание овладеть какой-нибудь профессией как общий мотив поведения включает в себя целый ряд частных: овладеть нужными знаниями, усвоить определенные навыки и т. д. Эти цели, в свою очередь, разбиваются на ряд более мелких. Поэтому деятельность человека отвечает всегда не одной, а нескольким потребностям и соответственно побуждается несколькими мотивами. Однако в конкретной человеческой деятельности всегда можно выделить ведущий мотив.

Наличие ведущего мотива не устраняет необходимости мотивов дополнительных, непосредственно стимулирующих поведение; однако без ведущих мотивов содержание деятельности лишается личностного смысла. Именно ведущий мотив обеспечивает возможность опосредствования и иерархии мотивов. Иерархия мотивов является относительно устойчивой и этим обусловливает относительную устойчивость всей личности, ее интересов, позиций и ценностей.

Клинический материал позволяет проследить закономерности изменения мотивационной сферы человека, которые приводят к смене позиций, интересов, ценностей личности. Такие закономерности можно обнаружить у детей с психическими заболеваниями, при которых процесс нарушения мотивов, установок и ценностей происходит достаточно развернуто.

У таких больных могут изменяться характерологические черты: появляется раздражительность, придирчивость, грубость, выраженный негативизм. Происходит «сдвиг мотива на цель» (А. Н. Леонтьев), когда формируется новый мотив, побуждающий к новой деятельности. Изменения в содержании потребностей означают и изменения в строении личности. Сравнительный анализ самооценки больных с последствиями травмы головного мозга и больных хроническим алкоголизмом, проведенный Б. С. Братусем, показал, что у первых сохраняется адекватная самооценка при выполнении заданий, у вторых — нет. Они некритичны, и это сочетается с агрессией к тому, что мешает удовлетворению их патологической ведущей потребности в алкоголе. У больных меняется не только содержание потребностей и мотивов, меняется их структура: они становятся все менее опосредствованными. Только тогда, когда потребность становится опосредствованной (поставленной целью), возможно сознательное управление ею со стороны человека. У больных отсутствует возможность опосредствования потребности сознательной целью. Именно по этой причине их потребности становятся неуправляемыми и приобретают строение влечений. Деятельность теряет специфически человеческую характеристику: из опосредствованной она становится импульсивной.