Читать онлайн «Учебник русской истории». Страница 8

Таково сказание летописи. В нем, по-видимому, соединились в одну повесть разные предания: 1) предание о том, что Владимиру предлагали свою веру болгары, хазары, немцы и греки, пришедшие в Киев и жившие в нем; 2) предание о том, что Владимир, не только пребывавший во тьме язычества, но пораженный и физическою слепотою, чудесно во время крещения прозрел сразу и духовными и телесными очами, и 3) предание о том, что для принятия греческой веры Владимир счел нужным осадить греческий город Корсунь, чтобы вместе с ним как бы завоевать и веру греческую, приняв ее рукою победителя.

По сказаниям греков и арабов вот что известно о походе Владимира на Корсунь:

В то время в Византийской империи произошло восстание войска под предводительством полководца Варды-Фоки. Греческое правительство, не располагая силами, искало помощи у Киевского князя Владимира. Союз был заключен (987): Владимир соглашался послать свои войска в помощь Византии, за что получал руку греческой царевны Анны, а сам обязывался принять христианство. Благодаря русскому вмешательству мятеж был подавлен, и Варда-Фока погиб (988). Но византийцы после победы не исполнили своих обещании, данных Владимиру. Тогда Владимир начал войну с греками, осадил и взял Корсунь, главный греческий город в Крыму, и настоял на исполнении греками договора. Он принял христианство и получил в супружество царевну (989). Где именно был он крещен и когда именно состоялось крещение, — в 988 или в 989 году, — точно неизвестно.

Возвратившись из Корсунского похода в Киев с греческим духовенством, Владимир начал обращать киевлян и всю Русь к новой вере. Он крестил в Киеве народ на берегах Днепра и его притока Почайны. Кумиры старых богов были повергнуты наземь и брошены в реку. На их местах были поставлены церкви. Так было и в других городах, где христианство водворяли княжеские наместники. По преданию, новая вера распространялась мирно, за исключением немногих мест. Так, в Новгороде пришлось применить силу. В глухих углах (например, у вятичей) язычество держалось, не уступая христианской проповеди, еще целые века; да и по всей стране старые верования не сразу были забыты народом и сплетались с новым вероучением в пеструю смесь веры и суеверия.

Крещение Руси не следует представлять себе как одну простую перемену верований. Христианство, став господствующею религией на Руси, выразилось не только в проповеди и богослужении, но и в целом ряде новых установлений и учреждений. Из Греции пришла на Русь иерархия: в Киеве стал жить русский митрополит, поставляемый Константинопольским патриархом; в других городах были поставлены подчиненные митрополиту епископы (на первых порах их было пять, потом число их дошло до пятнадцати). В Киеве и во всех епархиях строились церкви и устраивались монастыри; причты церквей и братия монастырей подчинялись своему епископу, а через него митрополиту. Таким образом, власть митрополита простиралась на всю Русь и объединяла все духовенство страны. Вместе с христианством на Русь пришла письменность, а с нею книжное просвещение. Как ни слабо оно было на первых порах, оно все же оказывало могучее влияние на познавших его людей. Богослужебные и священные книги принесены были на Русь на доступном для всех языке славянском, том самом, на котором изложили их славянские первоучители св. Кирилл и Мефодий и их болгарские ученики. Язык этих книг был вполне понятен русским, и «книжное учение» было поэтому незатруднено. Тотчас по крещении на Руси возникают школы с учителями-священниками и появляются книжники-любители просвещения, собиравшие и переписывавшие книги. Митрополит и вообще духовенство управляли и судили подчиненных им людей так, как это делалось в греческой церкви, на основании особого сборника законов, Номоканона, получившего на Руси в болгарском переводе название Кормчей книги. В этом сборнике заключались церковные правила Апостольские и вселенских соборов, также гражданские законы православных Византийских императоров. Церкви принадлежали земли, на которых духовенство и монастыри вели хозяйство по-своему, руководясь византийскими обычаями и законами, устанавливая такие юридические отношения к земледельцам, какие были приняты в Греции.

Таким образом, на Руси вместе с новым вероучением появились новые власти, новое просвещение, новые законы и суды, новые землевладельцы и новые землевладельческие обычаи. Так как Русь приняла веру из Византии, то все новое, что пришло вместе с верою, имело византийский характер и служило проводником византийского влияния на Русь. Для того, чтобы понять, как именно сказывалось это влияние, необходимо несколько ознакомиться с теми чертами общественного быта Руси в дохристианское время, которые наиболее характеризуют патриархальность тогдашних общественных отношений.

По нашим понятиям, государство, в котором мы живем, имеет право и в то же время обязанность карать виновных за преступления и проступки и по возможности предупреждать всякое нарушение порядка и права. Вор или убийца отыскивается и наказывается независимо от того, просят об этом или не просят потерпевшие от него люди. В древнейшее дохристианское время было не так. Князья не имели ни склонности, ни возможности вмешиваться в общественную жизнь и поддерживать порядок, когда к ним не обращалось за этим само население. Преступление тогда считалось «обидою», за которую должен был отплатить, «отомстить», сам обиженный или его род. Человека защищал не князь, а свои, близкие ему, люди; за убитого «мстили» отец, братья, дяди, племянники. Обычай «кровной мести» и вообще «мести» был так крепок и широко распространен, что его признавало даже тогдашнее законодательство. Иначе и быть не могло в таком обществе, где княжеская власть была еще слаба, где князь бывал иноплеменником и жил, окруженный дружиною таких же иноплеменников-варягов. Наподобие того, как варяжская дружина со своим конунгом-князем составляла особое сообщество среди славян, и сами славяне имели такие же особые союзы и сообщества. Они жили или родами, или общинами; в других случаях они сами устраивали дружины и торговые товарищества в городах. Человек, принадлежавший к какому-нибудь союзу или входивший в какое-нибудь сообщество, пользовался защитою рода, общины, дружины, товарищества и мало надеялся на князя. Лишенный же покровительства своих близких, прогнанный из какого-либо сообщества, человек становился беззащитным, потому что никто не считал себя обязанным прийти к нему на помощь: его можно было, по старому выражению, «убити во пса место» и остаться без всякого наказания и возмездия. Такие беспризорные и беззащитные люди назывались изгоями (от того же корня, как и слово «гой»: «гой еси» значило: будь здрав, будь жив); изгои были как бы «изжитые», выкинутые вон из жизни люди.

Родовой быт первоначально вел людей к обособлению. Роды жили замкнуто, чуждались один другого и враждовали один с другим. А между тем каждому роду было необходимо со стороны добывать невест для браков своих родичей. Отсюда возник обычай добывать их насилием и хитростью, посредством «умычки», или увоза. Впоследствии этот обычай смягчился: если невесту «умыкали», то по предварительному с нею уговору. В то же время возникли и другие способы заключения брака: жених мирно приходил за невестою и выкупал невесту у ее рода, уплачивая «вено». Кое-где, — там, где нравы были мягче, — брак подходил ближе к нашим обычаям: невеста приезжала в дом жениха, и за нею привозили ее приданое. Но так бывало, по словам летописца, только у полян. В прочих же местах семейный быт отличался грубостью, тем более что везде существовал обычай многоженства. Предание говорит, что сам князь Владимир до крещения своего тоже держался этого обычая. Положение женщины в семье, особенно при многоженстве, было очень нелегко, о чем свидетельствуют народные песни. В них горько оплакивается судьба девушки, отдаваемой или продаваемой в чужой род.

В языческое время на Руси было лишь одно общественное различие: люди делились на свободных и несвободных, или рабов. Свободные назывались мужами; рабы носили название челядь (в единственном числе холоп, роба). Положение рабов, очень многочисленных, было тяжко: они рассматривались как рабочий скот в хозяйстве своего господина. Они не могли иметь собственного имущества, не могли быть свидетелями в суде, не отвечали за свои преступления пред законом. За них ответствовал господин, который имел право жизни и смерти над своим холопом и наказывал его сам, как хотел. Свободные люди находили себе защиту в своих родах и сообществах; холоп мог найти себе защиту только у господина; когда же господин его отпускал на волю или прогонял, раб становился изгоем и лишался покровительства и пристанища.