Читать онлайн «Опасная бритва Оккама». Страница 40

Известно, что в материальном мире существуют живые объекты, обладающие свободой воли, интерпретируемой как поведение. Из симметрии пространств аналогичные конструкты должны существовать и в информационном мире. Такую, обладающую собственным поведением «живую информацию» будем называть информационным объектом.

Информационный объект можно также понимать как самовозрастающую (самоструктурирующуюся) информацию, как Представление[199] автокаталитического кольца И. Пригожина.

Будучи «живыми», информационные объекты могут рождаться и умирать. Их физическим воплощением являются устройства, хранящие и перерабатывающие информацию — люди, группы людей, вычислительные системы, сети. Материальные носители могут заменяться без ущерба для информационного объекта, который, таким образом, представляет собой в терминах кибернетики программный, а не аппаратный комплекс. Следует различать физический носитель информационного объекта и воплощение этого объекта в материальном пространстве (Представление). Последнее обязательно существует — из той же симметрии пространств, обладает поведением и связано со «своим» объектом информационно и энергетически.

Простейшим способом получить информационный объект является схематический: берется схема искусственного интеллекта и проецируется на систему, в которой физическими носителями являются люди, группы людей, компьютеры. Полученная система «по построению» является апсихичной, однако она способна пройти тест Тьюринга.

Информационные объекты такого типа называются Големами и известны издавна. Описаны, в частности, Гоббсом, Волошиным, Иоанном Лествиничником. Современная трактовка Голема как искусственного интеллекта, логическими элементами которого служат люди, замкнутые в иерархическую организационную структуру, дана в статье А. Лазарчука, П. Лелика[200].

«Големы Лазарчука — Лелика» обладают весьма простым поведением, которое сводится к питанию, то есть, расширению контролируемой области информационного пространства, и выживанию (сохранению и умножению своей «элементной базы»), по этим признакам Големы и идентифицируются.

Не все Големы суть государства и структурно эквивалентные им конструкты, но все иерархически организованные системы суть Големы. Заметим, что к данному классу информационных объектов относятся «гомеостатические регуляторы экономики», анализируемые С. Лемом.

Многочисленные эксперименты по сокращению управленческого аппарата всякий раз либо приводили к расширению этого аппарата, либо заканчивались крахом реформ и гибелью пользователя — физической или политической. Этот эффект не следует связывать с осознанными интересами бюрократии: ее пассионарная часть выигрывает от любых реформ, поведение же непассионарных элементов активного воздействия на динамику системы не оказывает. Но Голем, разумеется, не видит разницы между своими логическими элементами и воспринимает всякое сокращение их количества как непосредственную угрозу существованию.

Вновь подчеркнем, Голем, будучи информационным объектом, несводим к совокупности своих элементов (чиновников, если речь идет о национальном государстве). Соответственно даже многократная замена аппарата не меняет характера информационных процессов в системе.

С другой стороны, Големы ни в коем случае не надо демонизировать. Это — обыкновенные гомеостатические регуляторы, возникшие естественным (эволюционным) путем. Их психика содержит миллионы, в крайнем случае — десятки миллионов клеток, то есть является весьма примитивной[201]. Големы поддаются управлению со стороны создателя (пользователя), приказы которого выполняются «во чтобы то ни стало», если только они не воспринимаются Големом как угрожающие его существованию В отсутствие распоряжений со стороны Пользователя Голем поддерживает существующее равновесие и перераспределяет информационные и финансовые потоки таким образом, чтобы обеспечить свой рост. Любой квалифицированный специалист, осведомленный о «программном коде» подобного «бесхозного» Голема, может занять позицию пользователя.

Отрицательное отношение к административным Големам, распространенное в среде интеллигенции, не оправдано. Стремление государственных Големов к безусловному выживанию, вероятно, спасло мир во время Карибского кризиса[202]. Конечно, сознание Големов ничего не знало об атомной бомбе и опасности ядерной войны. Но зато их подсознание имело доступ к психике «элементов» — чиновников и генералов, вполне отдающих себе отчет о возможных последствиях. И Големы, «измученные страшными снами», приняли все необходимые меры. (Среди многих странностей этого кризиса обращает на себя внимание безупречная работа связи, что для СССР 1960‑х годов было очень необычно).

Важным свойством государственно–административных информационных структур является потенциальное всемогущество. Голем способен выполнить любое распоряжение, записанное в терминах его «программного кода» (разумеется, не угрожающее его существованию). Но он ничего не будет додумывать сам. Получив приказ произвести индустриализацию без привлечения иностранного капитала, советская административная система быстро и точно выполнила его. Мы говорим «ценой огромных человеческих жертв», однако Голем заботится только о количественной мере своей элементной базы, все остальное нужно оговаривать (программировать) отдельно[203].

Големы интересны также с той точки зрения, что на их базе можно организовать систему управления экономикой, альтернативную рынку и даже самим товарно–денежным отношениям. Как известно, плановое хозяйство нельзя реализовать на практике, хотя с формальной точки зрения задача сводится к тривиальному решению системы линейных уравнений — размерность системы велика настолько, что в реальном времени уравнения не могут быть даже составлены. Однако если население страны целиком включено в информационную структуру Голема, последний знает (на уровне подсознания) все необходимые коэффициенты в любые моменты времени. Но тогда «бессознательно» Голем знает и алгоритм, позволяющий с любой потребной степенью точности согласовывать матрицы производства и потребления, и такой алгоритм может быть распакован эволюционно.

Включим этот алгоритм в пространство смыслов, с которыми оперирует Голем, и вновь поставим ту же самую задачу: выровнять спрос и предложение. Найдем соответствующий алгоритм и опять поместим его в «бюрократическое пространство», которым оперирует Голем: «Намылить! смыть! повторить!» В общем случае получим бесконечную последовательность нерыночных регуляторов экономики, удовлетворяющих самым различным граничным условиям. Среди элементов этой последовательности наверняка найдутся и те, которые позволят построить «земной рай»: экономику, удовлетворяющую любые личные и общественные потребности.

Кратко коснемся других типов информационных объектов.

Научная теория, даже самая примитивная, обладает собственным поведением[204]. Она воздействует на ту информационную область, в которой определена, модифицируя вероятности: факты, отвечающие теории, обретают большую истинность. Если речь идет о классических философских и научных доктринах, способных создавать собственные Представления Универсума[205], воздействие настолько интенсивно, что должно быть интерпретировано как «рождение» и «уничтожение» фактов. Со временем такая доктрина замыкает информационное пространство на себя. Это приводит к формированию в обществе соответствующей идентичности и порождает макроскопический социальный эффект: общество теряет способность воспринимать какую–либо информацию, отвергаемую «господствующей теорией».

«Классические научные теории» представляют собой искусственный интеллект, логическими элементами которого служит организованное научное сообщество. Иными словами, эти информационные объекты структурно подобны Големам, но отличаются от них областью элементной базой и ее информационной организацией, а также — типом деятельности. Такие объекты называют Левиафанами. С технологической точки зрения они интересны, прежде всего возможностью инициировать искусственную эволюцию науки, то есть могут быть применены непосредственно для «выращивания» научной информации[206].

Весьма интересным классом информационных объектов являются Эгрегоры, которые проще всего описываются в социопсихологическом формализме. Наличие глубокой, хотя и не очевидной связи между социальной и индивидуальной психикой дает возможность построить коллективный аналог разложения по субличностям. Такие «субличности социума» и называются Эгрегорами. По построению они психичны и, разумеется, способны пройти тест Тьюринга.