Читать онлайн «Делать мнение: новая политическая игра». Страница 80

Это переопределение содержания понятия с политической точки зрения не может быть опровергнуто, поскольку оно совпадает с демократической (прямой) логикой: действительно, не проще ли, для того, чтобы узнать, о чем думает народ, прямо у него и спросить, вместо того, чтобы обращаться к тем, кто выступает от его имени? Именно в этом заключается основная причина той негативной реакции, которую вызвала практика проведения опросов: специалисты по опросам, проводя такие мини-референдумы, претендующие на точное и бесспорное измерение "общественного мнения", т.е. "волю народа", и вынуждая к непрерывному голосованию выборки населения, долженствующие представлять весь электорат, способствовали тем самым ослаблению власти депутатов, трансформируя репрезентативную логику, которой руководствовался демократический режим в своем прежнем виде.

За этим маневром, независимо от воли специалистов по опросам, последовал другой, позволивший агентам политического поля остаться частично хозяевами положения, ибо "мнениями" стали считаться простые ответы на вопросы о мнении, которые задавались посредством вопросников народу, а "общественным мнением" - распределение по мажоритарному принципу этих неоднозначных и неопределенных ответов, что оставляло, таким образом, профессиональным политикам широкое поле для интерпретации, и, следовательно, для игры. Этот второй маневр также был безупречен с политической точки зрения в том смысле, что специалисты по опросам делали лишь то, что присуще электоральной логике (представительная демократия), когда суммируются избирательные бюллетени, имеющие множество значений.

С учетом этого становится понятным замешательство политиков, которые, даже если они и сохраняют определенное недоверие к этой практике, все же не могут критиковать ее/307/ открыто, поскольку она основана на политических принципах, аналогичных тем, которые обеспечивают их собственную легитимность. Вот почему чаще всего политики ограничиваются незначительными критическими замечаниями, имеющими целью раз за разом ловить специалистов на ошибках (выискивая, например, грубые технические ошибки или откровенные манипуляции), при этом они не замечают того, что важнейшее воздействие, которое оказывают опросы, заложено в самой логике даже наиболее безупречных с технической точки зрения опросов и которые проводятся безо всяких политических махинаций (ярким примером тому служат предвыборные опросы).

Предвыборные опросы, которые во время последней избирательной кампании подверглись самой острой критике, на самом деле не вызывают никаких сомнений при условии, конечно, что они проводятся незадолго до голосования. Тогда и только тогда они регистрируют реальную политическую ситуацию, поскольку фиксируются избирательные намерения населения, нацеленного на выбор кандидатов в заранее определенный день, конкретно и четко названных к концу всей кампании по мобилизации населения, программа которой строится с учетом именно этой даты, и задача которой состоит в том, чтобы в принципе дать возможность каждому сделать свой выбор. В опросе такого типа анкетируемым обычно задается вопрос: "Если бы завтра были выборы, то за какого кандидата вы бы проголосовали?". Поскольку этот вопрос задается в благоприятный с политической точки зрения момент, то есть накануне голосования, он фиксирует намерения в отношении поведения на выборах, которые как бы вызваны самим функционированием демократической политической игры.

С технической точки зрения отклонения, которые могут быть обнаружены между последними проведенными опросами (за 15 дней и более до дня голосования) и результатами, полученными в результате обработки данных реального голосования, обычно являются допустимыми, если учесть способ формирования выборки (по принципу квот, что ведет к неизбежным отклонениям) и ее малый размер (что ведет к значимым погрешностям), а также специфические проблемы, которые возникают при этих опросах (в частности, неравная искренность ответов опрашиваемых и более или менее высокий процент не определившихся). К этим традиционным причинам/308/ неточностей позднее прибавился другой фактор, повысивший предел допустимых погрешностей, которые неизбежных и неподдающихся уменьшению. Это фактор того, что некоторые избиратели, число которых еще, вероятно, незначительно, но которым нельзя пренебрегать, в процессе принятия решения принимают в расчет результаты последних опросов, опубликованных прессой, а также множество комментариев к ним, при этом можно предположить, что значимость данного фактора в дальнейшем будет возрастать. Публикация предвыборных опросов формирует у некоторых избирателей новый тип голосования, который хорошо знают и обычно используют профессиональные политики, а именно тип стратегического голосования, состоящий в том, чтобы не просто и примитивно голосовать за своего кандидата, а голосовать за того, кто должен получить искомый политический результат, что не всегда и необязательно совпадает с прямым голосованием за своего кандидата (можно проголосовать за его противника, чтобы "проучить" его партию, желая при этом, чтобы она выиграла, но не полностью, можно также голосовать с "пользой", делая ставку на второстепенного кандидата для того, чтобы он не был исключен из второго тура и т.д.). Даже если это стратегическое голосование, решение о котором может быть принято в последнюю минуту, порой в кабине для голосования (когда в распоряжении избирателя находятся все необходимые элементы информации, и, в частности, данные последних опросов, которые должны дать возможный расклад итогов голосования), касается сегодня лишь самой незначительной и самой политизированной части электората, и даже если цифры различных изменений решений, совершенных в самый последний момент, имеют тенденцию к взаимному исключению (их сумма часто стремится к нулю), то все же возможно, что это стратегическое голосование может привести в некоторых политических ситуациях к смещению процента голосов на два или три пункта, что иногда достаточно для изменения ожидаемых результатов.

Поэтому следует считать нормальным, что существует некоторый отрыв между результатами последних предвыборных опросов и реальными результатами голосования. Наличие такого расхождения служит доказательством того, что публикация опросов все же оказывает определенное влияние на решения, принимаемые гражданами, и напоминает, что опубликованный предвыборный опрос не может более служить прогнозом, он становится информацией, которая взаимодействует с электоральным процессом. Можно даже предположить, принимая/309/ во внимание конъюнктуру этих выборов, что во время последней президентской кампании неожиданная инверсия в первом туре между первым и вторым местами, среди всего прочего, была связана как с высокой точностью предвыборных опросов, так и с воздействием, которое неизбежно оказала их публикация на некоторые фракции электората.

Вот почему политологи и политические журналисты оказались в полном замешательстве, когда они попытались доказать, что предвыборные опросы практически не изменяют итогов голосования (как если бы это была их вина) или, что, если опросы и не соответствуют реальным результатам выборов, то это потому, что "специалисты по опросам ошиблись" (а не просто потому, что избиратели изменили свой выбор). Однако, если бы публикация предвыборных опросов ничего не меняла в окончательном решении избирателей, то невозможно было бы понять, и в частности, с точки зрения сугубо политической, почему политологи считают ее делом первостепенной важности и выступают против любого запрещения такой публикации, не жалея громких слов и ссылаясь на высшие ценности ("демократия", "свобода"). Действительно, эти противоречия в основном свидетельствуют о том, что политологи упорно считают себя стоящими вне игры и хотят верить, что их активность тем более "объективна", что она непосредственно не влияет на поведение электората. Одним словом, они ведут себя так, как если бы их исследования всегда предназначаются только лишь профессиональным политикам, которые их оплачивают.

Специалисты по опросам и, в частности, политологи СМИ, внесли свою лепту в поддержку научно нелегитимного использования предвыборных опросов в политико-медиатической среде, делая это не столько сознательно, сколько вследствие растерянности и банальной заботы о том, чтобы оправдать ожидания "клиентов". Они, впрочем, не столько уязвимы с точки зрения технического качества проводимых ими исследований, сколько с точки зрения презентаций и интерпретаций, которые им позволяют полученные результаты (или которым они позволили развернуться в прессе). С научной точки зрения погрешности в этих исследованиях находятся в пределах нормы и всегда касаются лишь распределения переменных, возможных между ними, или расчетов коэффициентов корреляции, которые могут быть осуществлены в рамках того или иного исследования/310/ социальных факторов голосования. Эта высокая научная точность, наоборот, оказывается недостаточной, если, (поддерживая тем самым замешательство), специалисты по опросам берутся определить, кто должен быть избранным, - то есть начиная с того момента, когда они перемещаются в политическое пространство, где считается каждый голос (поскольку один голос может решить исход выборов и, следовательно,опровергнуть конечный результат консультационных мероприятий). Однако, несмотря на то, что сами они это отрицают, специалисты по опросам под давлением своих заказчиков часто выходят за рамки того, что их наука может сознательно гарантировать, и забывают об элементарной осторожности, которая особенно требуется в такого рода исследованиях.