Читать онлайн «Делать мнение: новая политическая игра». Страница 73

Опросы об электоральных намерениях, которые постоянно проводятся сегодня и которые с технической точки зрения практически бесспорны, тем не менее ставят под сомнение официально полученные результаты. Эта практика опросов, представляющая практически нулевой интерес с научной точки зрения, но имеющая высокую политическую отдачу, превращает, вопреки самой сути репрезентативной политической системы, политическую жизнь в "перманентные выборы": несмотря на то, что депутаты официально избираются на пятилетний срок, их легитимность зависит теперь во все большей степени от почти ежемесячных результатов электоральных зондажей и от рейтингов популярности. Правители не располагают более определенным избирательным сроком, чтобы "иметь возможность доказать" и "чтобы была возможность строго спросить с них", они подвергаются своего рода ежедневному испытанию, которое даже не исходит от "базы". Это находит свое отражение в повсеместно публикуемых и широко комментируемых прессой и анализируемых в политических верхах" кривых (кривые "одобрения политики правительства", "доверия", "динамики правые/левые" и т.д.), и является в значительной мере результатом манипуляционных стратегий профессионалов от политики, которые вытягивают из профанов ответы, выхваченные из контекста и переосмысленные в зависимости от их собственных интересов. Выборы превратились в одну из точек,/278/ составляющих кривые популярности или электоральных намерений*.

Отношение делегирования, установленное выборами, еще более серьезно оспаривается ростом числа опросов, в задачу которых входит, минуя дискуссии и обсуждения, напрямую решать разрозненными и в большинстве своем неинформированными индивидами любую актуальную проблему или проблему, являющуюся внутренним делом политического класса. (Следует ли отменять смертную казнь? Нужна ли профессиональная армия? Можно ли совмещать должности учителя и директора начальной школы? Следует ли поощрять интеграцию рабочих-иммигрантов? Кому выгодно "сожительство"?* Кто является лучшим кандидатом для левых или правых на будущих президентских выборах? И т.д.). С политиками, которые были избраны для того, чтобы со знанием дела вырабатывать то, что должно стать "волей народа", вступают в конкурентную борьбу институты опросов, которые как бы делают возможной своего рода "прямую демократию", опрашивая день за днем "репрезентативные выборки граждан". Уже само существование таких опросов и та научная ценность, которую им приписывает политико-журналистское поле, способствуют частичному изменению "политической работы": лица, избранные за их предполагаемую компетентность в решении политических проблем, должны сегодня прилагать особые усилия, чтобы поверить и заставить поверить других при посредстве специалистов по коммуникации, что предлагаемые ими в результате осмысления и анализа меры совпадают с теми, которых спонтанно желает большинство французов. Безусловно, влияние регулярно публикуемых результатов этих мини-референдумов остается пока достаточно ограниченным, поскольку политики не склонны отказываться от вверенной им в результате выборов власти. Однако очевидно и то, что само существование таких данных, которые с их точки зрения, обладают научной объективностью, вступает в противоречие с функцией представительства в ее традиционном понимании (т.е. квазиюридической) и способствует ограничению автономии обсуждений парламентариев, которые стараются, часто более/279/

* Показательно, что в комментариях полученные результаты выборов сравниваются не с предыдущими выборами, а с последними опросами. Следуя такой логике "хороший" результат это такой результат, который превосходит оценки института опросов.

** Имеется в виду период совместного правления правого правительства и президента-социалиста после парламентских выборов 1986 года.

бессознательно, чем сознательно, подлаживаться к этой "воле народа", полученной опросами, а некоторые - даже ее опережать.

Политологи считают, что они способствуют прогрессу демократии и напоминают, что институты общественного мнения не существуют в авторитарных режимах. На самом деле демократии сегодня угрожает не столько тоталитаризм, которым пугают политологи, сколько демагогия и цинизм, росту которых самым непосредственным образом способствует практика опросов. Опросы, которые проводятся перед выборами и которые за несколько недель до голосования определяют соответствующие позиции кандидатов и поддерживающих их социальных категорий, безусловно, помогают рационализации стратегий различных кандидатов в их предвыборных кампаниях. Однако, в еще большей мере, они поощряют манипулирование, которое и без того прочно вошло в политическую логику. Когда не существовало изучения общественного мнения, позволяющего узнать, чего хочет электорат, политики более доверяли своим убеждениям, которые служили им "внутренним компасом'", психологической поддержкой на индивидуальном уровне и политической программой. Когда сегодня политологи и специалисты по опросам - наподобие специалистов по маркетингу - продают свои услуги, чтобы с помощью изучения мнения определять наиболее "ходовые" среди избирателей темы и помогают политикам в выработке их политического дискурса, который чаще всего имеет значение лишь на протяжении избирательной кампании, то они, тем самым, развивают у политиков необходимость соблазнять и придают приоритет спросу - такому, как его фиксируют опросы - над политическим предложением. Вместо того, чтобы разъяснять политические дебаты и ставить настоящие проблемы, политологи способствуют фабрикации предвыборных кампаний, похожих друг на друга, поскольку они строятся на основе одних и тех же опросов, и одним и тем же озабочены. В результате, не дают возможности лучше понять отношение к политике различных категорий избирателей, позволяет лишь лучше понять, как их "поймать". А периодическое разоблачение той же прессой этих демагогических практик в конечном счете подпитывает этот скрытый антипарламентаризм, который может послужить трамплином для демагогии, представляющей гораздо большую угрозу демократии.

Конечно, социальные науки находятся не совсем вне политики. Но они должны быть науками политики, то есть науками, не "ангажированными" в политическую борьбу в узком смысле слова, а позволяющим лучше ее понять. Социальные/280/ науки принадлежат научному полю с его собственными императивами, а не полю политики. Социологический анализ должен помочь увидеть по-другому то, что нам слишком привычно для того, чтобы быть увиденным по-настоящему, и попытаться раскрыть политическую игру как бы извне. Еще Монтень сказал: "Привычка притупляет наши суждения" [3]. Социология должна по возможности продвигать вперед сложное рефлексирующее видение социального мира и способствовать "отвыканию", что позволяет выделить в качестве объекта собственно категории нашего чисто социального восприятия политики.

Социологический анализ становится все более необходим политике по мере того, как системы доминирования все более и более усложняются. Сила того, что постепенно сложилось при том, что этого никто открыто не предполагал и не желал, заключается во множестве сложившихся перекрещивающихся форм доминирования. Известно, что этнологи в отношении матримониальных обменов противопоставляют системы ограниченного обмена (некое племя А отдает своих женщин племени В, которое в свою очередь отдает племени А своих женщин) системам расширенного обмена (племя А отдает своих женщин племени В, которое отдает их племени С и т.д.) Эта модель циркуляции женщин является в высшей степени общей моделью, которую можно применить к циркуляции других видов благ (хвалебные рецензии книг в прессе, комплиментарные сноски, циркуляция межпоколенческих благ, системы социального и пенсионного обеспечения и т.п.) Расширенный обмен в других областях - удлинение цикла легитимации (А хорошо отзывается о В, который хорошо отзывается о С и т.д.) трансформирует способ доминирования, создавая социальные пространства, которые слишком обширны для того, чтобы они были полностью подвластны отдельным социальным агентам. Но расширенный обмен вводит разделение труда по доминированию гораздо более эффективное, чем любой централизованный контроль, который носит слишком очевидный и принудительный характер и потому не может длиться долго. "Взаимопроникновение" планов и действий людей может вызвать трансформации и создать структуры, которые никто никогда не планировал и не создавал, - писал Норбер Элиас. "Взаимозависимость" между людьми порождает специфический/281/ порядок, порядок более имперский и более принудительный, чем желания и мотивации лиц, которые его возглавляют [4].