Читать онлайн «Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки». Страница 41

А вот брат проговорился, и кто-то, на ком лежит обязанность, как только что мы видели, доносить, «настучал». Возможно, на предыдущего «брата», так как слежка шла перекрестие. Попутно в следующем письме решаются и другие дела дисциплинарного характера:

«Слышу я, что вы собираетесь идти в отставку, а ложу на кого вы покинете? Я советую стараться наперед на свое место заготовить человек двух. Сверх того советую вам справиться с вашей совестию, не выболтали ли вы чего из вашей Т. С. (то есть тайны, относящейся к степени теоретического градуса Соломоновых наук. — В.О.), и вспоминая это, вообразя живо ваше преступление, просить Бога о прощении. Я считаю, что когда вы, разговаривая с брр., вошли в огонь, то в то время и не помнили, что вы тайны предаете; Л(юбезный) Б(рат), не затворяйте в Орден дверей себе и другим и помните, что хладнокровие есть истинное положение каменщика, где рассудок его здравый присутствен.

Молю Спасителя, да даст вам живо представить, сколь много вы преступили, впрочем, как вы работаете со мною, то я вам советую спросить в СПб-ге у книгопродавца немецкую книгу... читайте ее со вниманием» (там же).

Из этой книги брат должен был извлечь себе полезный на будущее урок. Сообщалось, что хотя книга выпущена в печати, но «о ней никто не должен услышать от вас и ее увидеть у вас».

Согласно общим правилам масоны многие свои мысли должны были распространять так, чтобы никто не догадался, что они выражают взгляды Ордена. И это правило и ныне прекрасно действует.

Брату не воспрещались искания истины, сомнения и желание «разобраться» во всем. Масонское учение по самому принципу своему содержит начатки философских систем направлений самых различных. Это учение излагается в мифологических, аллегорических обрядах, дается в символах и при переводе этого языка на понятийный уровень при желании логически понять масонское учение дает философские системы точно так, как это имело место исторически при зарождении философии из мифов, давшем начало натурфилософии греков.

Известный исследователь начала века А. В. Семека писал по поводу теоретической степени Соломоновых наук, что «это была первая философская система (курсив мой — В.0.} в России, которая сыграла просветительскую роль в XVIII веке». Речь идет о розенкрейцерстве, вершине масонской науки. Оно «воспитывало, дисциплинировало русские умы, давало им впервые серьезную умственную пишу... с помощью мистической теософии и масонской натурфилософии. (...) Много розенкрейцерская наука внесла в работу русской мысли неведомых ей до тех пор отвлеченных понятий, для которых русский язык не имел даже соответствующих слов и выражений»; в результате же переводов мистической литературы студентами и профессорами Московского университета была внесена своя доля «в дело обогащения русского литературного языка: кто знает, сколько приобрел здесь в этом отношении будущий создатель этого языка — Карамзин, воспитанник «Дружеского ученого общества»... сам масон, принадлежавший к московскому кружку?».

Капитул степени Королевской Арки английской системы в своем послании так определил цель масонства. Цель умозрительного масонства — работать над всеми науками и искусствами... И, как много раз уже говорилось, разноцветная ткань масонского учения «ткалась многоцветными нитями теософии, магии, каббалы, мистики по старой основе мудрости великих философов древности, и формулы заклинаний, клятв верности и откровений древних мистерий», и все это слилось «с политикой расчета новейших времен».

Этой политикой новейших времен был порожден и печатный орган иллюминатов, созданный в годы французской революции Бонневилем и аббатом Фоше, — «Железные уста», известная газета и «официальный орган революционеров-мистиков «Социального кружка», того самого, созданного Виллермозом и Сен-Мартеном, учениками португальского еврея, каббалиста и проповедника идей Сведенборга Мартинеца де Пас-куалиса. Эта газета служила выражением мистицизма, «смешанного с революционными идеями и с масонской философией. Как и обычно в таких органах печати, здесь призывалось к погрому и уничтожению духовенства, конфискации всех имуществ церкви. В России эта операция была проведена без всяких революций — еще в 1764 году, когда Екатерина II отобрала в казну даже все личные вклады, сделанные людьми из своих религиозных потребностей, и даже вклады на помин души усопших.

Не среди трудового люда, не среди крестьян, мещан и ремесленников, не в кузнях и мастерских черных сотен Москвы, где ковалась слава русского оружия и создавалась красота земная городов и сел, не там, где оружейники этих сотен делали мечи и броню, ворота и замки, уздечки и косы, загорались первые лучи голубого масонства, быстро приобретавшие красный оттенок будущих потрясений и кровавых событий.

Не хоругвеносцы «Союза русского народа» опустошат русскую землю. Не члены союза «Архангела Михаила» создадут систему массовых концлагерей и превратят всю великую страну в большой концентрационный лагерь. Это сделают другие люди, которые будут пугать всякими идеологическими страхолюдинами великовозрастных детей, чтобы те забыли, кто обрек на вымирание великий талантливый народ. Черносотенцы же, предвидя последствия, призывали власть вспомнить свой долг и не заигрывать с еврействующими либералами.

Среди всеобщего брожения, недовольства существующими порядками в России первенствующее значение играли потомки Рюрика, Гедимина и Чингисхана. Обилие аристократических фамилий среди участников либеральных и декабристских организаций общеизвестно. И это говорит лишь о том, что революция всегда идет сверху. Снизу может быть только бунт.

Аристократы играли не последнюю роль и в событиях во Франции, как и вообще все высшее общество. Все фрондировали, и это было модою, за которой стоял стиль, образ жизни жуиров и бонвиванов. Эта и была та, «развитая в моральном и умственном отношении среда», на которой пышным цветом расцветало масонство со своими семью добродетелями.

Удивительно то, что на самой заре «освобождения» догматики и рутинеры Запада обнаружили столько деспотизма и тирании, что сразу же побили рекорд всех тиранов со времен Хаммурапи. Запад передал свое роковое наследство русским либералам, и выросла та «молодая» Россия, которая младенчески доверчиво и наивно поверила, что все люди лицо в лицо и шаблон в шаблон. Эта нелепая теория о стихийной общественной эволюции, которая творилась учителями либералов весьма сознательно и на осознание которой тратились деньги, дабы через воспитание новое поколение поверило в эту «стихийность», привела нашу интеллигенцию с «направлением» к соблазнительному выводу, что никакой религии не нужно, что культура дана одна на всех и что крестьянин в своем реальном православном и бородатом виде есть исторический пережиток, подлежащий, как закоренелый еретик, уничтожению.

Они не знали ни прошедшего, ни настоящего, но точно знали, что будущее будет веком «освобожденного» человека, и в этом было все их убеждение. Жалкие вольтерьянские софизмы и нищенская философия, убогая, как и сама погоня за парижскими наслаждениями, — это все, что было у них за душой. А учение тех, кто вел за собой эту молодежь, было еще страшнее. Когда первобытная одичалость якобинских кровопролитий явила миру жуткое апокалипсическое видение «зверя» наяву, многие вздрогнули, и можно было ожидать, что проснется разум и люди спросят своих вожаков, в какое болото, грязное и кровавое, их завели. Между тем не спросили. Все «образованные» и «передовые» сами считали себя вожаками и пророками «золотого века». Их чувства питались не мыслями трудового люда, а мнимой легкостью достижения «счастья» через кровавую бойню.

Знакомясь со следственным делом декабристов, видишь перед собой носителей тощей книжной мудрости, почерпнутой из французских романов и сочинений французских «проектистов». Новую породу людей, освобожденных от предрассудков, этих пророков передовых учений возвели на пьедестал, прикрывая их нравственную неполноценность пафосом борьбы за светлое будущее.

Что было бы, если бы Буанаротти и Лагарп смогли осуществить свою мечту? Об этом они сказали сами в своих прокламациях: гильотины и пирамиды голов. И что же, с кого, же мы сегодня начинаем историю деспотизма? С тех, кто защищал народы от кровавой бойни. С тех, кто давал возможность существовать легальной оппозиции, с тех, кто нес слово любви народу: с носителей и идеологов царской власти, с правых деятелей, с черносотенцев.

Кровожадные же звери, мечтающие о массовом убиении, остаются в оценках историков борцами против тирании «князей и священников». Терминология знакомая. Десятилетиями журналы и книги проповедовали ненависть к нравственной чистоте и правде и готовили кровавые события. Русский народ никогда не жил и жить, по-другому не пробовал, как только по-своему, церковной лампадой освещая свой путь, и в таком виде он и подвергся массовому истреблению. Ни на секунду не возникало диалога убеждений и культур. Безграмотность, по выражению Достоевского, «дешевка», — вот весь идейный багаж и наших отечественных преобразователей. Это багаж, доставшийся и нам со страхом, созданным идеологами и практиками террора, перед «черносотенцами», и любовью ко всему, что не наше, не русское, последнее дыхание деградированного сознания оболваненного тоталитарной идеологией русского человека, не любящего своих соплеменников и больше всегобоящегося, как бы не прослыть шовинистом, когда с тебя сдирают последнюю рубашку. Да что с тебя... с твоего ребенка, и отбирают у него кусок хлеба, и посылают этот самый хлеб туда, где он будет гнить и пропадать. Смерть и вырождение своих близких, родных по вине тех, кто усвоил прекрасно «интернациональную фразеологию», чтобы легче было проводить политику шовинизма как раз в отношении русских, обрекая их на вымирание, оказывается, еще не аргумент к тому, чтобы объединить усилия и создать чисто русское национальное объединение по защите прав и достоинства русского народа, прав на землю, свою землю, отобранную в свое время всякого рода интернационалистами, устроившими геноцид кровавый и экономический русского народа.