Читать онлайн «Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке». Страница 52

В некоторых общинах такие путешествия детей без родителей бывают еще более длительными и превращаются в своего рода усыновления. Например, на Андаманских островах дети старше девяти лет редко продолжают жить с родителями: их часто усыновляют приемные родители из соседней группы, что помогает поддерживать дружеские отношения между соседями. Усыновление детей было распространено и у инуитов Аляски. В современных традиционных сообществах усыновление в первую очередь служит для установления родственных связей между группой ребенка и группой приемных родителей. До недавнего времени приемным родителям даже не рассказывали, кто является биологическими родителями ребенка, чтобы предотвратить установление слишком тесных связей ребенка с последними. Впрочем, для инуитов усыновление все же служило для установления связей между двумя парами родителей — биологических и приемных — и между их группами.

Таким образом, главное различие между малочисленными сообществами и обществом больших государств заключается в том, что ответственность за детей широко распределена между взрослыми-помощниками помимо родителей. Взрослые-помощники важны с материальной точки зрения — как дополнительные добытчики пищи и защитники. Поэтому исследования, которые проводились по всему миру, однозначно свидетельствуют: наличие взрослых-помощников увеличивает шансы ребенка на выживание. Однако взрослые-помощники важны еще и психологически, они оказывают социальное влияние; они, а не только родители, служат ролевыми моделями. Антропологи, работающие с малочисленными народностями, часто удивляются раннему развитию социальных навыков у детей в таких сообществах; они предполагают, что отчасти это объясняется богатством и разнообразием взаимоотношений со взрослыми-помощниками.

Сходные преимущества присутствия взрослых-помощников проявляются и в индустриальных государствах. Социальные работники в Соединенных Штатах отмечают, что дети выигрывают, если живут в больших семьях, насчитывающих несколько поколений родственников. Такие семьи обеспечивают участие в уходе за ребенком взрослых-помощников. Дети малообеспеченных незамужних американских девочек-подростков — пусть сами эти матери неопытны или нерадивы — развиваются быстрее и приобретают больше когнитивных навыков, если у них имеется бабушка или старшая сестра или если хотя бы социальный работник, студент колледжа, регулярно приходит играть с ребенком. Такую же функцию выполняют многочисленные взрослые в израильских кибуцах. От собственных друзей я слышал многочисленные истории о том, как дети, выросшие с неуживчивыми родителями, тем не менее стали социально и когнитивно компетентными взрослыми благодаря постоянным контактам с оказывавшими им поддержку посторонними людьми — хотя бы даже с учителем музыки, с которым ребенок встречался раз в неделю.

Среди педиатров и детских психологов давно идут споры о том, как лучше реагировать на плач ребенка. Конечно, любой родитель первым делом проверит, не испытывает ли малыш боли и не нуждается ли он в помощи. Однако если выяснится, что все в порядке, как лучше поступить — обнять и успокоить плачущего ребенка или оставить его в покое и подождать, пока он сам успокоится, сколько бы времени на это ни потребовалось? Станет ли младенец плакать сильнее, если родители не будут обращать на него внимания и даже выйдут из комнаты, — или пусть они обнимут и приласкают его?

Точка зрения на эту проблему различна в разных западных странах и меняется от поколения к поколению в одной и той же стране. Когда я жил в Германии около 50 лет назад, преобладало мнение, что ребенок должен выплакаться и что вредно обращать на него внимание, когда он плачет “без причины”. Исследования показали, что, когда немецкий ребенок плачет, его плач игнорируется в среднем в одном случае из трех или родитель реагирует лишь по истечении 10-30 минут. Немецкие дети надолго оставались одни в своих кроватках, пока мать уходила за покупками или работала в другой комнате. Девиз немецких родителей был следующий: дети должны как можно быстрее научиться Selbständigkeit (“самостоятельности”) и Ordnungsliebe (“любви к порядку”), причем оба понятия включали представление о навыках самоконтроля и умении считаться с желаниями других. Немецкие родители считали американских детей избалованными, потому что американские родители слишком быстро откликаются на плач ребенка. Немецкие родители боялись, что, если уделять ребенку слишком много внимания, он станет verwöhnt (“избалованным”) — очень важная и очень, очень отрицательная характеристика в немецкой педагогике.

Жители американских и британских городов в 1920-1950-х годах относились к детскому плачу примерно так же, как немцы. Педиатры и другие специалисты уверяли американских матерей, что для младенца важнее всего неизменный режим и чистота, что быстрый отклик на плач избалует малыша, что для ребенка очень важно научиться играть самостоятельно и как можно раньше научиться контролировать себя. Антрополог Сара Блаффер Харди так описывает философию реакции на плач ребенка, распространенную в Соединенных Штатах в середине XX столетия:

Во времена, когда моя мать была молода, образованные женщины придерживались мнения, что, если ребенок плачет и мать кидается к нему и берет на руки, она его балует, приучает плакать чаще.

В 1980-е годы, когда мы с женой растили сыновей-близнецов, такой взгляд все еще преобладал. Нам советовали уложить малышей в постель, поцеловать их на сон грядущий и на цыпочках удалиться, не обращая внимания на всхлипывания, сопровождающие наш уход; затем вернуться через десять минут, подождать, пока дети успокоятся, снова выйти на цыпочках и снова не обращать внимания на их плач. Мы чувствовали себя ужасно. Многие современные родители подвергались этому суровому испытанию и продолжают ему подвергаться.

В отличие от этого подхода, родители в сообществах охотников-собирателей обычно откликаются на детский плач немедленно. Если младенец пигмеев эфе проявляет беспокойство, то мать или другой заботящийся о нем взрослый в течение десяти секунд окажутся рядом и попытаются его успокоить. Если плачет новорожденный !кунг, реакция (выражающаяся в покачивании или кормлении) наступает через три секунды в 88% случаев, а через 10 секунд — практически в 100% случаев. Матери !кунг откликаются на плач младенца, давая ему грудь, но часто реагируют и другие взрослые (особенно другие взрослые женщины), поглаживая или обнимая малыша. В результате маленькие !кунг плачут максимум одну минуту в течение часа; по большей же части приступ плача длится менее 10 секунд. Поскольку реакция взрослых !кунг на плач ребенка наступает быстро и неукоснительно, общее время, в течение которого дети !кунг плачут, составляет половину времени, в течение которого плачут голландские дети. Множество других исследований показывает, что годовалые дети, на плач которых не обращают внимания, в конце концов плачут дольше, чем те, на плач которых взрослые реагируют.

Чтобы раз и навсегда ответить на вопрос, вырастают ли из детей, на чей плач родители не реагировали, более здоровые взрослые, потребовался бы масштабный эксперимент. Обладающий неограниченными возможностями и полномочиями экспериментатор должен был бы случайным образом разделить подопытные семьи на две группы; родителям из одной группы будет предписано не обращать внимания на “необоснованный” плач ребенка, а родителям из другой группы — откликаться на детский плач в течение трех секунд. Через двадцать лет, когда дети вырастут, можно будет оценить, представители какой группы оказались более самостоятельными, менее избалованными, успешнее устанавливают отношения с другими людьми, лучше владеют навыками самоконтроля и наделены прочими добродетелями, желательность которых так любят подчеркивать современные педагоги и педиатры.

Естественно, подобные длительные и идеально спланированные эксперименты никогда не проводились, а подобные строгие оценки никогда не выставлялись. Вместо этого приходится полагаться на беспорядочные естественные эксперименты и случайные примеры, сравнивая между собой сообщества, в которых приняты разные подходы к воспитанию детей. По крайней мере, можно заключить, что распространенный в обществах охотников-собирателей немедленный отклик на плач младенца не приводит всегда и без исключений к тому, что их дети вырастают несамостоятельными, неуверенными в себе и лишенными множества других добродетелей.

С бесконечными спорами о том, как влияет немедленный отклик на плач младенца и не приводит ли этот отклик к тому, что ребенок вырастет избалованным, связаны и дискуссии по поводу роли наказаний. Отношение к наказаниям чрезвычайно сильно различается не только в разных обществах, но также в одном и том же обществе, где разных взглядов на этот вопрос придерживаются представители разных поколений. Например, порка детей в Соединенных Штатах была гораздо более распространена во времена моих родителей, чем сейчас. Немецкий канцлер Бисмарк писал, что даже в пределах одной семьи “поротые поколения перемежаются с непоротыми”. Это подтверждает и опыт многих моих американских друзей: те из них, кого в детстве пороли, клянутся, что никогда не проявят в отношении своих детей подобной варварской жестокости. В то же время те, кто в своем детстве не знал телесных наказаний, утверждают, что иногда полезнее отшлепать ребенка, чем использовать манипуляции и другие методы контроля и убеждения — и в результате безнадежно избаловать ребенка.