Читать онлайн «О природе человека». Страница 32

Столь же важно, что женщины равны, а то и превосходят мужчин в ряде других видов спорта — чаще всего среди тех, что дальше всего ушли от первобытных приемов охоты и агрессии: плавании на длинные дистанции, акробатической гимнастике, стрельбе из лука на точность (но не на дальность), стрельбе из мелкокалиберной винтовки. Чем сложнее спорт, чем в большей степени он зависит от навыка и ловкости, тем ближе достижения мужчин и женщин.

Усредненные различия в темпераменте между полами у людей вполне соответствуют обобщениям биологии млекопитающих. Женщины в целом менее напористы и физически агрессивны. Масштабы различий зависят от культуры. В эгалитарных обществах различия менее ярко выражены и носят статистический характер, тогда как в экстремально полигинных обществах женщины почти порабощены. Но различия в степени проявления не так важны, как тот факт, что женщины в принципе качественно отличаются от мужчин. Фундаментальные усредненные различия в чертах характера очень редко, а то и никогда не исчезают.

Физические различия, а также различия в темпераментах между мужчинами и женщинами были усилены культурой и привели к универсальному мужскому доминированию{140}. В истории нет ни одного общества, в котором женщины контролировали бы политическую и экономическую жизнь мужчин. Даже во времена правления императриц и королев их посредниками и министрами были преимущественно мужчины. На момент написания этих строк нет ни одной страны, в которой женщина была бы главой государства, хотя Голда Меир и Индира Ганди в свое время были весьма сильными и харизматичными лидерами. В 75% обществ, изученных антропологами, жена переходит из своей семьи в семью мужа, и лишь в 10% происходит обратное. Наследование прослеживается исключительно по мужской линии, по меньшей мере в пять раз чаще, чем по женской. Мужчины традиционно были вождями, шаманами, судьями и воинами. Современные мужчины-технократы управляют промышленно развитыми государствами, возглавляют корпорации и религиозные конфессии.

Все эти различия — реальный факт. Но каково их значение для будущего? Насколько легко их можно будет изменить?

Совершенно очевидно, что очень важно постараться провести ценностно-нейтральную оценку относительного вклада наследственности и окружающей среды в дифференциацию поведенческих ролей разных полов. Вот как я оцениваю собранные свидетельства. Генетические различия между полами довольно умеренны{141}. Поведенческие гены взаимодействуют практически с любой существующей средой и создают заметные отклонения в раннем психологическом развитии человека. Отклонения эти почти всегда усиливаются в процессе более позднего психологического развития под влиянием культурных санкций и обучения. Общества могут полностью устранить влияние умеренных генетических различий путем тщательного планирования и обучения, но это слияние потребует сознательного решения, основанного на более полной и точной информации, чем та, которой мы располагаем сегодня.

Свидетельства генетически обусловленного различия в поведении разнообразны и многочисленны. В целом девочки склонны к более тесному общению и менее физически безрассудны. С момента рождения они улыбаются чаще, чем мальчики. Эта черта о многом говорит, поскольку, как я уже отмечал, улыбка младенца — самая врожденная поведенческая черта человека, имеющая абсолютно однозначную функцию. Ряд независимых исследований показал, что новорожденные девочки гораздо чаще мальчиков рефлексивно улыбаются с закрытыми глазами. Вскоре эта привычка сменяется осознанной улыбкой, которая сохраняется до второго года жизни. Частые улыбки становятся характерной женской чертой, проявляющейся вплоть до зрелости. В возрасте полугода девочки обращают больше внимания на визуальные и звуковые сигналы общения, чем на другие стимулы, не связанные с ним. Мальчики того же возраста подобного различия не демонстрируют. В дальнейшем онтогенез проявляется следующим образом: годовалые девочки с большим страхом и робостью реагируют на новые игрушки, в новых для себя ситуациях они предпочитают держаться рядом с матерью. Более старшие девочки более аффилиативны[27] и менее склонны к риску, чем мальчики того же возраста.

Исследуя бушменов Африки Патриция Дрейпер не выявила разницы в воспитании мальчиков и девочек{142}. За детьми присматривали, но ненавязчиво. Им очень редко поручали какую-то работу. Однако мальчики гораздо чаще уходили по-настоящему далеко, чем девочки. А старшие мальчики гораздо чаще присоединялись к охотникам, чем девочки — к женщинам-собирательницам. Н. Г. Блертон-Джонс и Мелвин Дж. Коннер выяснили, что мальчики чаще дерутся во время игр и проявляют агрессию{143}. Они меньше общаются со взрослыми, чем девочки. Из этих мелких различий постепенно формируется строгое половое разделение труда в деревнях бушменов.

В западных культурах мальчики в среднем более смелы и физически агрессивны, чем девочки. В исследовании «Психология половых различий» Элеонора Маккоби и Кэрол Джеклин пишут о том, что эта мужская черта глубоко укоренена и вполне может иметь генетическое происхождение{144}. С самых первых моментов социальной игры, то есть с возраста 2—2,5 лет, мальчики более агрессивны — и в словах, и в поступках. У них больше агрессивных фантазий, они чаще затевают шутливые потасовки, чаще угрожают и даже нападают друг на друга. Судя по всему, подобное поведение — это попытки завоевать доминирующий статус. Другие исследования, о которых пишет Рональд П. Роннер, показывают, что такие различия существуют во многих культурах{145}.

Скептики полагают, что в этом сказывается исключительно влияние окружающей среды. Они заявляют, что раннее разделение ролей не имеет биологического компонента, а является обычной реакцией на различные приемы обучения, которые используются в самом раннем детстве. Если это так, то обучение должно быть очень тонким, отчасти бессознательным — и вестись всеми без исключения родителями во всем мире. Несостоятельность этой гипотезы подтверждают недавно полученные данные о биологии гермафродитов, которые генетически являются женщинами, но на ранних стадиях развития плода приобретают определенные мужские анатомические качества. Эта аномалия развивается по одному из двух возможных путей.

Во-первых, встречается редкое наследственное состояние, вызванное изменением в одном участке гена. Такое состояние называется женским адреногенитальным синдромом. У любого пола наличие двух измененных генов — то есть полное отсутствие нормального гена в каждой клетке тела — не позволяет надпочечникам вырабатывать гормон кортизол. Вместо него надпочечники начинают вырабатывать вещество, предшествующее кортизолу, по действию сходное с мужским половым гормоном. Если плод генетически мужчина, то гормональный всплеск не оказывает серьезного воздействия на половое развитие. Если же плод — женщина, то аномальный уровень мужского гормона меняет внешние гениталии по мужскому типу. Иногда клитор увеличивается и начинает напоминать небольшой пенис, а большие половые губы закрываются. В крайних случаях образуется настоящий пенис с пустой мошонкой.

Во-вторых, подобный эффект возможен при искусственном гормональном лечении. В 50-е годы женщинам для предотвращения выкидышей часто прописывали прогестины — искусственные вещества, по действию сходные с прогестероном, нормальным гормоном беременности. Было обнаружено, что в некоторых случаях прогестины оказывали маскулинизирующее воздействие на женский плод, превращая его в гермафродита по тому же типу, что и при адреногенитальном синдроме{146}.

По абсолютной случайности гормонально спровоцированный гермафродитизм был выявлен в ходе контролируемого научного эксперимента, направленного на оценку влияния наследственности на половые различия. Эксперимент несовершенен, но не хуже любого другого рассмотренного нами. Генетически гермафродиты женщины, и их внутренние половые органы полностью женские. В большинстве случаев, изученных в Соединенных Штатах, внешние гениталии были хирургически изменены по женскому типу в младенчестве, и впоследствии эти люди воспитывались как девочки. Во время внутриутробного развития эти дети подверглись воздействию мужских гормонов или сходных с ними веществ, но затем до зрелости воспитывались как обычные девочки. В таких случаях можно отделить влияние обучения от влияния глубинных биологических изменений, которые в отдельных случаях связаны с известными генетическими мутациями. Маскулинное поведение с почти полной уверенностью следует приписать влиянию гормонов на развитие мозга.

А проявляли ли девочки изменения поведения, связанные с гормональной и анатомической маскулинизацией? Как обнаружили Джон Мони и Анке Эрхардт, перемены были весьма заметными и связанными с физическими изменениями. В сравнении с обычными девочками из сходной социальной среды девочки, испытавшие воздействие гормонов, чаще вели себя как настоящие сорванцы. Они в большей степени увлекались спортом, с удовольствием играли с мальчиками, предпочитали брюки юбкам и игрушечные пистолеты куклам. Девочки с адреногенитальным синдромом с большей вероятностью демонстрировали свое недовольство, когда им предлагались чисто женские роли. Оценку этой группы нельзя считать абсолютно достоверной, поскольку для минимизации последствий генетического дефекта им вводился кортизон. Возможно, маскулинное поведение девочек было связано именно с гормональным лечением. Если это так, то эффект все же был биологическим, хотя и не столь глубоким, как маскулинизация в период внутриутробного развития. И, конечно же, такого эффекта не наблюдалось у девочек, испытавших влияние прогестина.