Читать онлайн «Новации в читальном зале. Развивающие игры, мотивационные конкурсы». Страница 11

Специалисты «соровской» школы хорошо занимаются пиаром и имитацией, у них можно поучиться в продвижении себя любимых и создании всевозможных программ и УМК (учебно-методических комплексов), но упрекнуть их в том, что они по-настоящему ратуют за культуру чтения, именно культуру в широком понимании не приходится. Слышали вы о таком проекте как «успешное чтение»? Этих людей также можно узнать по приставке «нано» ко всевозможным мероприятиям и протаскивании легковесных неапробированных технологий с Запада.

Здесь оставил свой след «золотой телец» «успеха»: они горды «успехами» в разработке «новых» программ и образовательных технологий, и не видят (не хотят видеть, а зачем, когда лично у них чтение «успешно»?) тех проблем в обществе, что этими нововведениями порождены. Академической педагогике, на примере кафедры Педагогики РГПУ им. А.И. Герцена, школу которой прошел ваш покорный слуга, проще ощущать собственную значимость на фоне общей безграмотности. А стоило бы задуматься, имеется ли повод для гордости при том общем уровне образованности, который с помощью сих разработок достигается.

Есть и другое направление – «нафталиновые» деятели. Это те, кого можно наблюдать за отстаиванием старых стереотипов, де, библиотека должна оставаться библиотекой, и финансироваться как дотационный институт культуры. Но… пришло другое время, и «ослепило глаза». Сегодня библиотека – не только библиотека, это не понимает разве что ленивый.

А чтение и проблематика интереса к нему при всем этом остается беспризорным.

Две противоборствующие группы друг друга хорошо знают, и доходит до нешуточных баталий. Правда – как всегда – где-то на стыке этих противоположных направлений. Но все же поискать ее стоит. Даже в смысле зависимости посещения библиотек и общей грамотности, с незавидным успехом тестируемой в основной школе.

Вопрос об обучении чтению в школе имеет давнюю историю.

Были в нашей истории России разные варианты – с истоков развития письменности, реформы азбук.

«Новая азбука» Льва Толстого – в сравнении с современными таблицами Спиридонова для развития голоса, работы К.Д. Ушинского, затем Егорова, Левидова к современным официальным и «новоделам» – кубикам Зайцева. Концепция М.В. Засориной (от слого-аналитического к словесному, фразовому, сверхфразовому и к панорамному чтению).

Н.А. Рубакин: вербальное, интервербальное и суправербальное чтение и другие, другие, другие, с работами которых каждый заинтересованный читатель может познакомиться самостоятельно.

Не смотря на собственные (отечественные) научные школы и методические разработки сегодня очень заметно активное использование в России зарубежных методик. Может быть это и неплохо, но…

В русском языке, как известно, не существует однозначного соответствия между звучанием слова и его написанием. Именно в этом сложность обучения грамотному письму, ведь писать «как слышишь» не всегда правильно («агурец», «попедить», «сонце», «лесница» и др.).

С реформой в начальной школе (1986 года и далее) практически был дан старт новому подходу в обучении младшеклассников – запоминать не буквы, а фонемы, разбирать их, и потом уже учить буквы. Это стало определяющим или очень важным для последовавших результатов падения общей грамотности учеников, падения интереса к чтению, включая уже и выпускные классы. Детей учили сначала произношению, а затем они стали писать – как слышат, что провоцировало и провоцирует массу ошибок. До этого времени педагоги старались заложить в память ученика визуализацию текста, и есть гипотеза, что от нее средняя грамотность была на порядок выше.

Но вопрос о визуализации и артикуляции не такой простой. Гипотезы – это гипотезы. Научно никто не доказал, что одна только визуализация на порядок повышает грамотность. Давайте разберемся подробнее. Но сначала вопрос: зачем это все знать библиотекарю, для общего развития? Нет, дорогие мои. Прежде всего, для понимания того, как можно воздействовать на читателя, заинтересовывая его.

Напомню, что до этой реформы существовал зрительно-логический метод подачи информации.

Детей сначала знакомили с буквами, учили с помощью букв по наглядным образцам составлять слова и читать их. Уже после того, как дети овладевали чтением, их знакомили с правилами русского языка; писать под диктовку, на слух начинали только в третьем классе. Сей зрительный метод обучения ориентировался на то, чтобы дети привыкали писать в соответствии с тем, что видели, а дельнейшее изучение правил грамматики приводило к усвоению логики языка. Я сам учился по такой системе.

Обучение с первых школьных дней направлялось на формирование и укрепление зрительного навыка, поэтому старшеклассники моего времени (80-гг ХХ века) даже если не помнили (понимали) конкретных правил грамматики, писали по-русски относительно грамотно, делая на 10 страницах текста не более 2-4 ошибок (по материалам статьи: Ясюкова Л.А. Педагогика неграмотности. – Личность и культура. -№6.– 2012).

Интересно, что у глухонемых детей по определению нет никакого слуха, тем не менее, подавляющее большинство из них пишет грамотно.

Современные программы в первом классе обучают детей фонематическому методу, звуковому анализу речи, определению звукового состава слова. Выделяют звуки в слове; их количество обозначают числом клеток. К примеру, для записи – в соответствии с таким методом – слов рысь, лось, гусь используются три клетки, ибо слова состоят из трех звуков. После закрепления подобных упражнений ученикам предлагаются буквы для перевода образа слов в буквенную запись. Соответственно, дети пишут – так как их научили слышать, мягкий знак они не пишут вообще; так появляются пугающие родителей и учителей ошибки грамотности, ибо слуховая доминанта – подтверждено практикой – приводит к предсказуемым особенностям письма. Это первая и основная причина неграмотности современных школьников.

Особо интересно то, как пытаются бороться с этим явлением: рекомендуют ребенка логопеду, о которых в наше время никто не слышал в обычной школе.

Но есть и вторая причина – неполноценный навык чтения, который с возрастом еще более усугубляется и приводит к пробелам в культуре личности.

По требованиям школы сегодня к качеству навыка чтения главный критерий – скорость чтения, далее оценивается безошибочность и выразительность, а самому главному, на мой взгляд, пониманию смысла текста при педагогической проверке отводится почетное последнее место.

Да, возможно, если ребенок быстро прочитывает текст, то понимание можно не проверять. Но каково звучит, а господа библиотекари? Не пора ли поставить уже здесь вопрос – почему такие ученики не находят время пообщаться с вами?

Ответ во многом очевиден: да они, может быть, и хотят, да не умеют.

Но нам то с вами хорошо известно, что осмысливание и озвучивание – две независимые составляющие, которые не идентичны даже у взрослого человека с навыками беглого чтения. Если спросить девочку из 4-5 класса как звали героя Даниэля Дефо, она ответит, но узнать у нее – из какого города этот моряк – составит огромных затруднений.

То есть таким методом, распространенным на всю страну упускаются из виду детали, в которых – в текстах художественных и заложен главный смысл. Отсюда логичен вывод о том, что беглое чтение – не быстрое озвучивание, это быстрое понимание смысла.

С обратной стороны авторы учебника «Учимся читать и писать» Е.А. Бугрименко и Г.А. Цукерман уверяют, что «чтение есть ни что иное, как озвучивание графических значков» и «после того как ребенок научился сливать любую согласную букву с любой гласной , он освоил основной принцип чтения. Он научился читать». В техническом плане может оно и так, но не в обширном, смысловом – самом главном – значении чтения. На мой взгляд, более уместно говорить о том, что чтение – это перевод графических символов в смыслы, и если это понятие еще более уточнить для художественной литературы – то – в смыслы, наполненные сопереживанием ситуаций.

Новации быстрого чтения возникли в конце 60-х годов как необходимый ответ на научно-техническую революцию, рост публикаций и поиска техник «одолеть» эти информационные ресурсы. К примеру, В.А. Бородина (сегодня д.п.н, профессор СПбГУКИ) обосновала акмеологию чтения в 1998 году на международной конференции, ряд материалов по теме. Хотя сама проблема «интеллектуального тейлоризма» (о чем писал еще Н.А. Рубакин) и в другие периоды времени была значима. Активно «быстрым» (динамическим, эффективным, рациональным) чтением занимались в 70-е и 80-е гг. Бум изданий и курсов по теме в перестроечное и постперестроечное время (во главе угла – зарабатывание денег, та же «успешность»), и при этом жутко наглый плагиат, компиляции. В этих методиках много полезного, но и много лженаучного лукавства – в целях привлечения психологически безграмотных читателей. Опасность в том, что огромный пласт родителей таковыми до сих пор является. По этим основным причинам (объективным и субъективным) столь популярные некогда курсы по быстрому чтению нивелировались или потеряли значение.